Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Нитлот отвернулся. Смерил Гэрхо в меру строгим взглядом. Тот пожал плечами и, как ни в чём не бывало, подул на пальцы.

— Не сумел удержаться.

— Осторожнее. С такого расстояния ты мог задеть своих, и…

Крик позади — жуткий, скручивающий ужасом — заставил его умолкнуть. Он обернулся и увидел, как один из волков — молочно-белый и крупный, похожий на их вожака — мотнул мордой, разжимая челюсти, и по траве покатилась оторванная голова. Кричал другой воин — детина, неумело держащий боевой топор; он напоминал простого крестьянина. Возможно, убитый был его другом; возможно, именно форма смерти так поразила его — хотя так ли уж важно, в какой форме существа из мира живых уходят в Мир-за-стеклом?… В любом случае, от этого крика, поднявшегося над общим шумом, Нитлота пробрал мерзкий озноб. Явно плохо соображая, крестьянин кинулся на оборотня с топором. Нитлот мог бы помочь Двуликому — хотя бы так же, как сделал Гэрхо, — но почему-то не стал. Белый волк легко прянул навстречу — и его зубы сомкнулись на горле незадачливого вояки; топор тот выронил ещё раньше.

Однако в целом им мешали — это трудно было не признать. Войско продвигалось, а вдоль дороги его снова и снова ждало сопротивление — не очень сильное, малолюдное, но досадное. Снова и снова десятники и сотники отправляли бойцов в низину — и многие из них падали замертво, сражаясь с умелыми, слаженно действующими воинами наместника. Рыцарей, кентавров и оборотней лорд Иггит берёг, а вот пехоту — не особенно. В звоне оружия тонули хрипы и стоны боли; их тёмная энергия трепала щит, как неверный ветер треплет парус. У дорожного указателя — каменный столб обвивали красивые, жадные пальцы плюща — тракт снова повернул, но картина не изменилась. На них опять напали, теперь — из другой деревни. Наместник и впрямь хорошо подготовился, равномерно расставив отряды на подступах к Академии. Это ослабит их.

Насмотревшись на то, как обочина тракта устилается ранеными и убитыми, а изнурённые волки, отвлекаясь, получают сталь то в живот, то в лапу, а то и гибельный рубящий удар меж ушей, по темени и выпуклому серому лбу, — насмотревшись на это, Нитлот решился.

Другие чары. Не невинный щит, раз уж он бесполезен при атаках вблизи.

Это ты вынуждаешь меня, Альен. Всегда ты.

Он сам не знал, почему об этом подумал. Сам ведь снова втянул часть народа Долины в Великую войну, так что глупо винить в этом Альена.

Или не глупо?…

Альен всегда воплощал для него запрет, искушение. Всегда делал то, что нельзя — со своими невероятно сильными для человека способностями, странными зельями, тонко запутанными стихами и холодным умом математика. Он был повелителем хаоса до того, как стал им в буквальном смысле.

Так можно ли — хотя бы косвенно — винить Альена в том, что сейчас ему в голову пришла бредовая идея об Огненной цепи?…

Лошадь Нитлота в ужасе заржала и понеслась быстрее, когда вокруг её морды задрожали красноватые дымящиеся символы. Он натянул поводья и в панике сжал коленями непокорные гнедые бока; никогда не ладил с лошадьми, да и вообще с животными.

— Что ты… — в недоумении начал Гэрхо, но тут же осёкся. — Цепь? Но с такого расстояния…

— Знаю, — процедил Нитлот, стараясь на скаку распределить силы между цепью и чарами щита. Воздух вдоль обочины уже начал трещать; кое-где посыпались алые искры. — Нужно что-то, что принесёт достаточно разрушений вдоль этой части тракта, на большой территории. Если отряды расставлены так до самой Академии, они лишат нас трети войска. Другой дороги нет.

Гэрхо присвистнул — как показалось Нитлоту, с долей восхищения.

— Надо же, а нудел из-за единственного шарика. Разве это менее опасно?

— «Нудел»? Тебе напомнить, что с Мастером и Старшим так не разговаривают?

— Даже на поле боя?… Ладно-ладно, понял. Помогаю.

Нитлот с благодарностью ощутил поддержку: доля напряжения покинула зеркало и сдавленный болью череп. Гэрхо тоже творил заклятие — и тоже безмолвно, лишь изредка бормоча что-то себе под нос. Приник к гриве лошади и нёсся вперёд, обгоняя рыцарей — ни дать ни взять маг-воин из древних песен.

Нитлот впервые признался себе, что иногда очень хочет, чтобы Гэрхо был его сыном, а не чьим-то ещё. Самое глупое и самое безнадёжное желание на свете.

Вдоль тракта уже то тут, то там — прямо на траве — вспыхивали кусачие огоньки; воины наместника отскакивали, опасаясь ожога или просто от неожиданности, а у оборотней и пехоты появлялись лишние секунды для атаки. Нитлот знал, что это только начало: Огненной цепи нужно время, чтобы «разогреться» — и потом она унесёт много, много жизней сразу. Он этого не хотел, но наместник не оставил им выбора.

Он почти закончил сплетение символов, когда небо вдруг расколол гром. Громкий, ревущий — будто кто-то довёл облака до криков отчаяния. Странно, ведь погода с утра довольно ясная…

Вопли и смятение среди воинов наместника сказали Нитлоту, что дело не в громе. Сказало и другое — тень от кровавых крыльев, упавшая на траву.

Над трактом кружила Андаивиль.

Плавный узор полёта опускался всё ниже: драконица будто обозревала окрестности на обычной охоте, в поисках оленя или дикой козы посочнее. Никуда не торопилась. Отлетела к гряде холмов вдалеке, снова к деревне, пронеслась над самым трактом — высоко, но Нитлоту померещилось, что жар задел ему шею… Хвост Андаивиль гибко извивался, баланс тела — крыльев и изящного вытянутого туловища, поджатых лап, хвоста, головы в кружевах чешуи и гребней — был идеален, точно баланс искусно выкованного меча. Нитлот залюбовался. В коротком плавании на западный материк ему так и не посчастливилось увидеть драконов, поэтому, когда Альен ворвался в Хаэдран на этом красном шторме верхом, у него сладко-тянуще перехватило дыхание. И сейчас — тоже перехватило, почти с той же силой.

Но сейчас это совсем не вовремя.

Что ты задумал?

Он попробовал дотянуться до Альена мысленно, но, разумеется, тщетно. Гладкий блок на его сознании походил на стену — безукоризненно белую, без единого пятна. Войско тяжело продвигалось вперёд, поднимая шум и комья грязи, на обочине шёл бой, а красная драконица всё кружила и кружила, будто бы безучастная к происходящему. Беспокоились уже не только воины наместника: мечники лорда Иггита, получавшие приказ идти в рукопашную, нервно вскидывали головы, прежде чем покинуть ряды. Потом, за трактом, им было уже не до драконицы — в бойню, разыгравшуюся там, Нитлот даже вглядываться не хотел.

— Чего он хочет? — Гэрхо в недоумении перестал выстраивать заклятие, когда увидел, что Нитлот остановился. — Атаковать огнём? Но там все вперемешку и…

— Он всегда так делает, — Нитлот вздохнул, постаравшись разбавить бессильную злость в голосе. Андаивиль опять пролетела прямо над ними — так низко, что можно было рассмотреть бледно-коричневые и розовые чешуйки, бронёй защищавшие её живот. За шипастым кончиком крыла мелькнул клочок чёрной ткани — ветер трепал длинный плащ Альена. Почему-то Нитлот был рад, что не видит его лица. — Доводит до напряжения. Заставляет чувствовать, что это… Тот самый, главный момент. Что скоро всё будет иначе. А потом…