Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Король разбил палаточный лагерь на берегу озера и веселился там с тремя дюжинами дружинников-двуров, слуг и пленных рабынь. Раскаты смеха, запах дыма и жарящегося на костре мяса настигли наместника ещё до того, как дорога свернула к Гон Хальм: ветер дул в его сторону. Лошадь фыркнула громче обычного.

Дорога повернула, обогнув густо заснеженный холм, и вонь жирного мяса защекотала ноздри ещё сильнее. Свинина. Должно быть, охотясь с дружинниками, Хавальд опять загнал дикого кабана… Наместник позволил себе поморщиться, но лишь мысленно: всё-таки он был не один, а при посторонних негоже выказывать королю хоть что-то подобное неодобрению. Ехал он в сопровождении безусого мальчика с пронзительно-голубыми, по-детски невинными глазами — младшего дружинника (младший сын двура, по законам Альсунга, мог легко потерять титул и клочок земли и должен был подтвердить и то, и другое многолетней воинской службой королю). Мальчик лихо гарцевал на другой стороне дороги — так, будто снежные заносы и ветер не мешали ему. Правда, недавно то же нежное голубоглазое создание, не стесняясь наместника, латной перчаткой порвало щёку рабу (судя по внешности, дорелийцу) у ворот Ледяного Чертога. Бесстрастно, как подобает врачу, наместник Велдакир оценил мастерство и чудовищную, совсем не юношескую силу удара — и здоровую силу лёгких: выпустив пар, мальчишка звонко расхохотался.

Врачу не подобает размышлять о причинах, лежащих вне тела. Поэтому наместник прогнал прочь мысли о том, что раб просто попался альсунгцу под руку.

Он на хозяйской территории. Он не должен вмешиваться. Он приезжает отчитываться и наблюдать.

В его ведении только Ти'арг, где такие нарушения закона недопустимы. Именно этим он и занимается в последнее время, разве не так? Защищает закон.

Наместник повторял это про себя, съезжая вниз по склону к гладкому, раскинувшемуся серо-синим овалом озеру; Гон Хальм питался горячими источниками Старых гор и не замерзал зимой. Хотя вода шла робкой рябью, издали она казалась плоской, как зеркало — обманчиво спокойное зеркало под хмурым небом, окружённое рамкой снегов. Лошадь дёрнулась было в сторону, но наместник натянул поводья, и она, вновь фыркнув, покорно двинулась к воде.

Люди короля разложили три больших костра прямо на прибрежных камнях, а палатки со знамёнами Альсунга поставили широким полукругом. Перебрасываясь шутками, дружинники у ближайшего костра лениво покручивали вертел с насаженным на него кабанчиком; их кольчуги сверкали ярче, чем столовое серебро в резиденции наместника. Слуги тем временем тащили к королевскому шатру (самый высокий из всех, он к тому же был подоткан золотой тесьмой и красовался самым громадным драконом на вышивке) сеть с ещё трепыхавшейся серебристой рыбой. Несколько сетей с уловом уже были свалены в кучу там же, рядом с горсткой гарпунов, больше похожих на боевые дроты; дальше, у самой воды, грустно накренились вниз носами оставленные лодки. Значит, рыбалка уже подошла к концу, и после свинины пирушка продолжится уловом… А также, возможно, ухой: ещё пара слуг возилась с котелками и ложками. Велдакир не сдержал облегчённого вздоха.

— А, хранитель Ти'арга!.. Мне передали, что ты здесь. Прости, что не встретил как подобает.

Услышав альсунгское приветствие, произнесённое бодрым хрипловатым басом, наместник спешился со всей скоростью, на которую был способен, и сжался в поклоне. Мальчик-дружинник принял у него поводья. Только выждав положенные мгновения, наместник поднял глаза.

Король Хавальд стоял у входа в шатёр, щурясь на него смешливо-проницательными светлыми глазами. Он был без шлема и кольчуги, в простом плаще — правда, на меху чернобурой лисицы. Наместник отметил, что с их последней встречи король посвежел и даже как будто раздался в плечах. Румянец стал розовее, а ветер словно ещё радостнее играет завитками бороды.

Даже странно, учитывая, что Дорелия укрепила позиции в Феорне, а отношения со Светлейшим Советом Минши, кажется, стремятся в тупик. Как и Инген Дорелийский, король Хавальд был красив и всё ещё молод — но это, к счастью (как думал наместник), оставалось единственным, что их сближало. Король Хавальд всегда отличался осмотрительностью и не был беззаботен в тяжёлые времена — так что же…

Ах вот что. Следом за королём шатёр покинула рабыня-миншийка — маленькая и изящная, как статуэтка, с жемчужно-белой кожей и чёрными омутами глаз. Зыркнув на важного на вид человека, девушка покраснела и сразу скрылась, однако наместник уже успел оценить и её редкую, какую-то вкрадчивую красоту (у него внутри — и то что-то дрогнуло), и массивное ожерелье с изумрудами. Ожерелье рабыне идёт, но стоит явно целое состояние. Король влюбился. Как банально и в то же время успокоительно.

Лучше очередная влюблённость, чем какой-нибудь союз без ведома наместника. Он должен быть в курсе дел своего повелителя, так ведь?…

Стараясь не кряхтеть, наместник поднялся с камней и блёкло ответил на королевскую улыбку.

— Всё в порядке, Ваше величество. Я явился, как вы и просили, за два восьмидневья до нашего праздника урожая.

— И верно, — окинув взглядом последнюю сеть с уловом, Хавальд хлопнул в ладоши и одобрительно кивнул головой; дружинники радостно закивали в ответ, потрясая кулаками — совсем как на поле битвы… Наместник удручённо вздохнул. Снова — в мыслях. — Не рассчитал я сроки с рыбалкой, но что уж поделать… Зато ты сможешь присоединиться к нам на пиру, Велдакир. Или по-прежнему гнушаешься мясом?

Наместник потупился.

— Ограничиваю себя, Ваше величество. Здоровье не позволяет.

— Наши боги говорят: ничего не лечит лучше доброго эля, зажаристого мяса и друзей, — хмыкнул король. — Так что милости просим!

Наместник сильно сомневался, что альсунгские боги могли хоть что-нибудь говорить. Во-первых, их было несметное множество, и вогнать этот хаос в закрытый список не удосужился пока ни один учёный из ти'аргской или кезоррианской Академии. А во-вторых, альсунгцы — наверное, одни в Обетованном — принципиально не переносили священные знания в тексты, даже в свои узелки… С другой стороны, это очень удобно — вот так непринуждённо связывать каждую мелочь с волей богов. Наместник иногда завидовал возможностям власти в Альсунге, её непререкаемому авторитету. В другом месте королева-колдунья Хелт, пожалуй, не добилась бы вообще ничего.

Кстати, именно отсюда, от берегов озера Гон Хальм, король Конгвар когда-то начал свой поход на Ти'арг. Начал Великую войну.

Почему он именно сейчас, так не вовремя, вспомнил об этом?… Наверное, всё дело в необычном месте встречи. Да, точно. Чаще всего король принимал его в Чертоге, среди резьбы по дереву, длинных скамей и охотничьих трофеев. А ещё — щитов (да-да, Хавальд тоже был коллекционером, хотя и не таким увлечённым, как сам наместник). А тут — озеро, стынь и пронизывающий ветер, от которого ещё сильнее исходит болью правый бок и хочется завернуться, подобно улитке, в плащ-панцирь…