Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Зря он вот так, в лоб, интересуется этим. Шун-Ди настойчиво кашлянул, но Лис и ухом не повёл (ни в каком из смыслов) в его сторону. Если в гостинице есть хоть кто-то, напрямую служащий наместнику, им нужно скорее уносить ноги, спешить в Хаэдран — пусть дожди хоть затопят всё королевство.

— Возможно, да… Возможно, нет. Всё возможно в Обетованном. Песня песней, а тайна — за тайну, господин менестрель, — проурчал хозяин. В его глазах Шун-Ди почудился новый, опасный отблеск; Уна выпрямилась и наклонила голову, будто прислушиваясь к дрожи в воздухе — или к изменившейся мелодии дождя за окнами.

Маг?…

— Ну какие же могут быть тайны у таких, как мы? — тряхнув хвостом, парировал Лис. — Всего лишь едем в Хаэдран, каждый по своим делам. Мой друг торгует лекарствами и благовонными маслами, этой госпоже нужно повидать родственника, — (Шун-Ди подавил смешок: Лис, надо отдать ему должное, пока ни разу не соврал). — Ну, а я… Просто на заработки. Сами знаете наш труд: сегодня тут, завтра там… Как ветер над морем, да направит его милостивый Эакан.

— Понятно, понятно… — с серьёзным видом закивал хозяин. — А зачем, позвольте спросить, вы возите в рюкзаке собаку?

— Собаку?!

— Да. Или, может, ручного хорька — я слышал, завелась такая мода у аристократов на юге. Несколько минут назад под вашим столом меня кто-то цапнул за ногу, — невинная улыбка повторилась. — Я не в обиде, но довольно ощутимо, знаете ли. Сапог мне ваша зверюшка наверняка подпортила.

Глаза Лиса сверкнули огнистой желтизной, а смуглые пальцы — вроде бы по-дружески — сомкнулись на рукаве хозяина. Уна резко выдохнула и сжала край столешницы. Шун-Ди не знал, что делать и куда деться.

Прошло несколько секунд враждебного молчания. А потом… Потом Лис тихо рассмеялся.

— Айи тун гурал, — произнёс он. Шун-Ди легко понял фразу — «Я говорю на нём»; до него не сразу дошло, почему Уна изумлённо нахмурилась, а хозяин вздрогнул всем своим плотным телом… Когда он понял, то вздрогнул и сам.

Лис сказал это на своём языке. На одном из наречий Двуликих с запада.

— Эрдо, — выдавил побледневший хозяин. — Ясно… Не представляю, что это значит, но Зелёная Шляпа взял с меня клятву помочь любому, кто скажет такие или похожие слова. Перед тем, как передал мне гостиницу и отплыл на западный материк.

— Зелёная Шляпа? — пробормотала Уна, точно это прозвище напомнило ей о чём-то. Шун-Ди решил, что это — один из тех таинственных знакомых в Хаэдране и его окрестностях, о которых упоминал Лис.

Не имеет же он в виду, что оборотень когда-то держал здесь гостиницу?!

У Шун-Ди тоскливо заныл затылок. Сколько ещё он не знал — о Лисе, о связях востока и запада Обетованного?… Так и с ума недолго сойти.

Лис склонил набок золотистую голову и ослабил хватку. Теперь он опять улыбался — довольной улыбкой хищника.

— Ты был его помощником?

— Его другом, — хозяин вздохнул. — Он доверял мне… Я просил Шляпу остаться, но он всё равно ушёл на третий год Великой войны. Вместе с пареньком по имени Миртис. Ох, давно это было. Ты разбередил мне душу, менестрель.

— Неужели? А где твоё зеркало, господин волшебник?

— Я хотела задать тот же вопрос, — добавила Уна.

Они с хозяином уставились друг на друга — долго и тяжело, будто соперники в бою. Шун-Ди считал удары собственного сердца; капли всё стучали по крыше и ставням — уже реже; игральные кости отскакивали от стола в углу, а Лис смотрел на огонь в очаге, не моргая, и пламя плясало в его зрачках.

И бородатый мужчина отвёл взгляд — будто хрупкая девушка сломила его, не шевельнув даже пальцем.

— В личных вещах. Мы под властью Альсунга. Все скрывают зеркала… Разве Вы, госпожа, говорите вслух о своём Даре?

— Это одно из неудобств, с которыми мы хотим покончить, — полушёпотом сообщил Лис, запуская руку в мешок за спиной. Он достал чехол с лирой, и Шун-Ди снова засмотрелся на то, как уютно и правильно тот лежит в его тонких руках. — И мне нужно то, что оставил тебе Шляпа. Помоги нам, садур.

— Что именно? Он много всего оставил.

— То, что относится к морю и кораблям, — Лис расстегнул чехол, и показался светло-коричневый, по-лебединому изящный бок лиры. — А ещё — к вызову русалок. Золото боуги, я полагаю.

Боуги? Боуги — в Ти'арге?!

Боль в затылке усилилась, прокладывая путь в макушку и шею.

— Да уж, полезная штука… По собственному опыту знаю, — не то печально, не то гордо отметил кто-то за спиной Шун-Ди. Тот вскочил, едва не доломав скрипучий стул. Уна тоже медленно поднялась; разговоры за столами стихли.

Перед ними стоял невысокий человек — пониже Шун-Ди; моложавый, но с морщинками в углах тёмных глаз и с грустными складками у рта. Что-то несообразное, кривоватое было в его чертах; на скулах бледнели следы от пятен, смутно напоминающих веснушки. Зато плащ и бархатную куртку украшала роскошная вышивка золотой нитью, а на шее покачивалась толстая — тоже золотая — цепь с медальоном.

Он так бесстрашен, что в дороге напоказ носит золото?

Раздался скрип стульев, и четверо воинов, бросив игру и выпивку, вальяжно обступили незнакомца. Они замерли, ожидая приказаний; один, со шрамом на лбу, поигрывал изогнутым кинжалом. Шун-Ди нервно сглотнул слюну. Его люди — что ж, это объясняет любое бесстрашие…

— Что-нибудь не так, милорд? — елейно пропел хозяин, сразу очутившись между их столом и человеком в плаще. — Вас не устроило обслуживание? Одно Ваше слово — и любой из слуг будет наказан за нерасторопность…

— Всё в порядке, спасибо, — человек любезно улыбнулся. — Я увидел знакомую, которую искал, вот и всё. Добрый вечер, леди Уна.

И он поклонился даме — глубоко, с прижатой к груди рукой, как…

Как принято при дворе в Дорелии.

— Добрый вечер, лорд Ривэн, — хрипло сказала Уна. Шун-Ди, пожалуй, ни разу не видел её такой — радостной и виноватой одновременно.

— Ты зачастил ко мне, господин наместник.

Наместник Велдакир отдёрнул руку от двери, будто обжегшись. Он до сих пор не привык к тому, что Тэска любого определяет по звуку шагов. Интересно, слышит ли оборотень, как он скрипит пером в своём кабинете, перебирает флаконы в приёмной или шепчется со змеями в лаборатории?

Или как ворочается ночами, стискивая зубы от боли в боку?…

Впрочем, помимо уровня шума, Двуликому не на что жаловаться. Не всех послов и не всех знатных гостей (которых с годами наместник принимал всё реже) размещали в резиденции с такими удобством и роскошью.

Стены в этом крыле резиденции покрывали деревянные панели с тонкой резьбой — подарок короля Хавальда. Ничего удивительного: альсунгские мастера славятся резьбой по дереву, и Ледяной Чертог — жемчужина их трудов. Оказываясь там, наместник всякий раз поражался лестницам и залам, аркам и перекрытиям из кедра, ясеня или смолистой, пахучей сосны. Весьма полезно для здоровья (может, поэтому альсунгцы в среднем куда крепче южан?), но Велдакиру это не слишком нравилось: он уютнее чувствовал себя среди городских камней.