Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Уне не хотелось дожидаться полуночи ни в пыльной гостиничной комнате, ни в общем зале — под двусмысленными взглядами людей лорда Ривэна. Поэтому утром она ушла в порт одна: посмотреть на море, на приезжих и хаэдранцев. Может, выпал бы шанс немного отвлечься, заглядевшись на какой-нибудь редкий товар из Минши или Кезорре (например, книги), — но не повезло. Только ругань, толкотня, вонь пота и рыбы — и вездесущие чайки.

На секунду Уна закрыла глаза. Тень утёса нависала над ней; море равномерно шумело под серым небом в робких проблесках голубизны. Она обняла колени под плащом и улыбнулась: хорошо было, когда дядя Горо привозил ей отсюда странные ракушки… Ей нравилось водить по их изгибам, сочиняя не менее странные истории — в том числе до того, как появились первые сны и видения Дара.

Тёплая волна прошлась по телу, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Здесь её никто не видит — соблазн снова слишком велик. Уна прошептала заклятие, начертила в воздухе нужное сочетание знаков и мысленно устремилась к своему зеркалу.

Чернота, чернота — полночь, вороны над полем в Волчьей Пустоши, фамильный цвет волос Тоури, чернила и подвалы Кинбралана… Терновые шипы.

Когда Уна открыла глаза, три пера у ближайшей чайки были совершенно чёрными. Чёрными, будто кто-то из хаэдранских мальчишек-хулиганов вымазал птицу сажей.

— Рискованно, леди Уна, — мягко пожурил лорд Ривэн, остановившись в паре шагов от её тюфяка. — Вы всё ещё на земле, где магия под запретом.

Уна взмахом руки прогнала чайку, подняла голову и подвинулась, освобождая место. Определённо нет смысла вставать и кланяться — равно как и изображать дорелийские реверансы. Не в тех они сейчас обстоятельствах; да и припозднившийся грузчик с флягой эля, ошивающийся неподалёку, сильно бы удивился.

— Простите за неосторожность, — просто сказала она.

Неосторожность можно не отрицать. И, тем не менее, у лорда Ривэна есть важное достоинство: рядом с ним она не чувствует себя наивной дурочкой, как рядом с большинством лордов-ти'аргцев старше себя.

Или как рядом с матерью. Или с Лисом.

Лорд, крякнув, опустился на тюфяк возле Уны и вытянул ноги. Его, казалось, совсем не заботило, что илистая галька теперь в опасном соседстве с его бриджами из дорогой ткани и сапогами, начищенными до блеска.

— Вы говорите это лорду Заэру, который лично приехал в Альсунг, — он хмыкнул. — Передо мной, вроде как, кощунственно извиняться за неосторожность.

Вроде как… Ещё одно словечко простолюдина в речи лорда Ривэна. Уна не впервые задумалась о его прошлом. Мать, бережно хранившая сплетни о знатных особах — все, до которых могла дотянуться, и из всех королевств, — по пути в Дорелию рассказывала ей, что лорд Дагал официально признал незаконнорождённого Ривэна своим племянником и наследником, когда тот был уже взрослым. А раньше? В какой семье он рос, что делал, чему учился?

Ветер шевелил и без того растрёпанные волосы лорда. Он почесал нос и усмехнулся.

— Вообще-то я понимаю. Вы, возможно, последний день на этом материке — на какое-то время, по крайней мере… Имеете право на шалости.

Уна высмотрела над морем «свою» чайку. Та кружила среди товарок, не стесняясь чёрного пятна на боку.

— На шалости. Точно, — она откашлялась. — Мне просто нечем заняться.

— Ну, до заката ещё пара часов, — лорд повернулся к ней. Его кривоватые черты, как всегда, излучали беззаботность и уверенность — только при взгляде в глаза можно было засомневаться. — А там и до полуночи недалеко. Дождётесь.

— Иней в гостинице?

— Да, я оставил его с Готором. Он надёжный парень, — лорд откинулся назад и расстегнул верхний крючок на куртке. Непринуждённость явно доставляла ему удовольствие; когда ещё лорд Ривэн аи Заэру позволяет себе посидеть почти на голой земле, бездумно уставившись в даль? — Докупил Инею мяса… У Вас чудесный дракон, леди Уна.

— Вряд ли он «у меня», — призналась Уна. — Если мы доберёмся до западных берегов, он наверняка сразу улетит к матери… И другим сородичам. Драконы ведь живут семьями?

— И семьями, и поодиночке. Как им захочется. Они очень свободные существа, — лорд отвёл взгляд. — А вообще я не знаток. И не так уж много видел взрослых драконов. В отличие от него.

Уна молчала, ожидая продолжения.

— Вы на него безумно похожи, леди Уна. Вам это, наверное, сто раз повторяли.

— Нет. В Кинбралане не принято говорить о нём.

— Правда? — лорд выпрямился и нахмурился, но потом расслабился снова. Уне померещилось, что бледные, редкие точки веснушек у него на скулах проступили чётче. — Хотя — да, чему тут удивляться… Бадвагур знал, что у него было сложно с семьёй.

— Бадвагур?

— Его друг. И мой, — лорд вздохнул. — Из агхов. Он вырезал потрясающие вещи из камня — я просто обязан Вам потом показать.

Гном-резчик. Уна вспомнила мучительный разговор с тётей Алисией в Рориглане… Тётя нашла женщину-агху в Гха'а, Подгорном городе, — ту, что хранит память о нём.

— И они были… на самом деле близки с этим агхом? Мой… — Уна сглотнула беспричинный ком в горле. — Лорд Альен им дорожил?

— Конечно. Бадвагур погиб, спасая его. Нас обоих, — карие глаза лорда Ривэна искоса бродили по её чертам — опять он смотрел и не мог насмотреться, и опять Уна напоминала себе, что это не из-за неё. — Он долго оплакивал его. Мы вместе похоронили Бадвагура… В Минши, на острове Гюлея, — он тряхнул головой, будто опомнившись. — Простите за мрачную тему, леди Уна. Понесло меня — старею, наверное.

— Нет, я хочу знать. Как погиб Бадвагур? С вами кто-то сражался?

— Не совсем, — лорд поднял камушек, размахнулся и швырнул в воду; пенный гребешок волны проглотил его. — Это была магия. Древние тёмные чары. Вмешались силы, о которых я не хочу и думать… И Бадвагур пожертвовал собой. Он был готов собой жертвовать.

— Магия, — Уна попыталась скрыть горечь в голосе. Чайка с чёрными перьями залетела за крупную, тяжелобрюхую тучу — неужели опять будет дождь? — С кем бы я ни говорила об Альене Тоури, всё упирается в магию.

— Магия всегда окружала его, — подтвердил лорд Ривэн. — Всегда и везде. Это было… — он пошевелил пальцами, подбирая слова. — Что-то неуловимое. Но не только, естественно. Если бы не Ваш отец, Обетованное выглядело бы сейчас по-другому. И я не уверен, что мы оба были бы живы в таком мире.

Ваш отец. Уна вздрогнула. Холод и шёпот терновых шипов вновь захватили её; зеркало вжалось в тело. Нужно смотреть на море. На море — и всё.

— Лис рассказал Вам.

— Не Лис, а купец. Шун-Ди, верно? Но я понял это, едва увидел Вас. И понял, что Вы искренне рвётесь на запад, — лорд грустно улыбнулся. — Иначе меня бы тут не было. Я в нелёгкое время бросил все свои дела и дела его величества… Точнее, перепоручил их тем, кому, надеюсь, можно доверять. Отпросился на месяц или два. Это почти побег, миледи. Чистое сумасшествие: в Феорне всё ещё неспокойно, да и внутри страны полно проблем. Но, оставшись в Заэру или Энторе, я свихнулся бы значительно быстрее. Зная, что Вы, быть может, найдёте его… О нет, — он тихо и жутковато рассмеялся. — Я не сумел бы остаться. Пусть Эрне и Лидру пока сами повозятся с королём. У меня есть задача поважнее.