Антуан д'Эстет - Князь

Так оно и оказалось! Скоро скорость и количество посылаемых в Зигфрида снарядов заметно снизилось, а частей Мортуса в зале совета старейшин осталось всего лишь три. В этот момент Зигфрид выпустил из левой руки три мощных сгустка энергии и те, словно живые, стали преследовать пытавшиеся укрыться от них обрывки Мортуса.

Чтобы избежать большей части неминуемо предстоящих ему повреждении, архонт смерти был вынужден воплотиться в одной из своих частей целиком и два снаряда Зигфрида развеялись в воздухе, как и две части Мортуса, но зато третий достиг цели и с такой силой вонзился в грудь Мортуса, что его скелет отшвырнуло через всю залу и буквально вколотило в стену. А с правой руки Зигфрида уже сорвался сияющий луч огромной силы, озаривший собою все вокруг и еще глубже загнавший Мортуса в кладку стены. Несколько секунд изливал таким образом лич накопленную за время поединка энергию, а когда перестал, то был абсолютно уверен в своей победе. Выжить после такого могли разве что титаны и боги, но и те понесли бы серьезные повреждения, а от скелета Мортуса, какой бы магией он ни был создан, должен был остаться лишь прах.

Зигфрид отвернулся от своей жертвы и, хромая, побрел к тому отверстию, через которое прилетел в зал совета старейшин, однако, прежде чем обратиться в дым и вернуться на Эдем, какой-то звук позади заставил его обернуться. Из дыры в противоположной стене послышалось движение.

— Похоже бой будет не так честен, как ты рассчитывал, Зигфрид? — заметил Мортус, к великому разочарованию лича абсолютно невредимым выбираясь из глубокого отверстия в стене и становясь на груду осколков кирпича и штукатурки под ней. — Признаться, тебя я опасался больше всех после братьев Таларских, — сказал он, c внушающей страх решимостью двигаясь в сторону Зигфрида; и тот невольно отступил. — И все же я неуязвим! Даже для тебя — поборовшего смерть короля-лича… И что ты теперь намерен делать?

С этими словами Мортус вновь метнул в Зигфрида темную молнию, но на сей раз король-лич не стал даже пытаться оказывать сопротивление, он недвижно стоял, пораженный всей тщетностью приложенных усилий, и был бы сражен, если бы неожиданная алая вспышка не погасила смертоносный заряд.

— Уравнять шансы, — холодно ответил за Зигфрида Кайн, как раз вовремя появившийся в дверном проеме полуразрушенной в поединке залы. В руке его тускло поблескивал кинжал из ртутного серебра, чтобы забрать который из хранилищ Эдема он и задержался. Мортус отступил, хорошо понимая, чем грозит ему это оружие в руках старейшин, а Кайн, сурово надвигаясь на него, задал ему его же вопрос: — И что ты теперь намерен делать, трус?

Мортус издал противный скрежещущий звук, заменявший ему смех, обратился облаком дыма и, пролетев над головой Зигфрида, вылетел в разлом в стене за его спиной. Кайн не погнался за ним, опасаясь попасть в ловушку или же в погоне потерять кинжал. Вместо этого, он приблизился к разбитому неудачей королю-личу, возложил руку на его плечо и сказал:

— Вернемся на Эдем, мой друг! Здесь нам уже ничего не спасти, а отомстить мы еще успеем.

***

Зигфрид, Кайн, некроманты и все те, кто вместе с ними покинул Эдем, чтобы спасти содержимое библиотек Некрополя, вернулись на небесный город. Вернулись ни с чем, так как пожар, охвативший замок, начался именно с библиотек, мастерских и лаборатории, полностью выгоревших задолго до прибытия Эдема. Ни одного свитка, ни единой записи сохранить не удалось.

Виновник всего этого — Мортус, — после неудачной попытки Зигфрида расправиться с ним, покинул Некрополь абсолютно невредимым. Со своим личным отрядом он беспрепятственно (потому как кинжал из ртутного серебра в этот момент находился у Кайна в догорающем замке некромантов) пролетел мимо небесного города и отправился на Мидгард, однако, на Расколе оставалось еще полным-полно нежити и они по-прежнему представляли угрозу. Поэтому, как только последние некроманты вернулись на Эдем, маги, весьма озабоченные судьбой Гильдии и академии, потребовали возможно скорее взять курс на восточный Раскол. Оборотни, чья деревня находилась по пути, горячо поддержали их требование, а учитывая то, что после постигшей Некрополь трагедии башня на острове Эа оставалась последним хранилищем знании, в котором еще можно было отыскать нечто способное помочь в борьбе с нежитью, возражений не было вовсе.

И небесный город поплыл по направлению к землям магов, сделав крюк в сторону одного из осколков Раскола. Летел Эдем довольно быстро и несколько дней спустя, зеленым пятнышком на горизонте, показался нужный остров, а еще немногим позже стало различимым и маленькое поселение в самой середине его, окруженное крохотными полями и парой невысоких холмов. Заметив свою деревню, Вульфрик уже не сводил с нее глаз, но ничего хорошего или хотя бы утешительного увидеть ему не удалось: лопасти мельниц на холмах были сломаны и неподвижны, поля стоптаны множеством ног, а в самом поселении не было видно ни одной живой души и ни одного невредимого строения. Сердце Вульфрика словно сжала холодная рука, и каждый из оборотней на Эдеме почувствовал тоже самое.

Скоро небесный город оказался прямо над деревней, но ни у одного из оборотней уже не возникало желания спуститься туда и подвергнуть свои истерзанные сожалением и скорбью сердца еще большим мукам. Без того было ясно, что место, которое было домом их народу, теперь стало ему кладбищем.

Немного погодя, Эдем оставил деревню позади и Вульфрик, бросив последний скорбный взгляд на нее, собирался уже отвернуться как вдруг, в проеме одного из домов ему привиделась какая-то тень. Оборотень подался немного вперед, вновь, на сей раз с надеждой, пригляделся, убедился, что ему это не показалось, и решительно спрыгнул с парапета Эдема на крону высокого дерева у самого края леса. В пару прыжков спустился он на землю и, попутно обращаясь огромным волком, бросился в сторону деревни оборотней. Но стоило ему добраться, как призрачная надежда на то, что кому-то в деревне удалось выжить пошла прахом: из покосившихся дверей и разбитых окон навстречу Вульфрику устремились лишь живые мертвецы, среди которых, впрочем, были его соседи оборотни, но и они, ошалевшие от боли и страха при обращении заклинанием Сильвестра, встретили его отнюдь не с радушием.

Нежить с остервенением набросилась на новую жертву, однако Вульфрик оказался не так прост, как его несчастные сородичи. Ударом тяжеленной лапы он крошил кости скелетов на осколки и рвал плоть зомби на куски, но не успевали кости разбитого скелета рассыпаться, а плоть разодранного зомби коснуться земли, как неведомая сила собирала и склеивала куски мертвецов обратно в цельное тело. И даже Вульфрик, громадный и могучий как медведь, дрогнул, словно бы только в этот момент по-настоящему понял насколько совершенную магию сотворил Сильвестр и насколько катастрофические масштабы придал ей Себастьян.