Рэй Карсон - Корона из пепла

— Элиза? — Я почувствовала, как прогнулся матрас и маленькая фигурка проползла по моей кровати.

Я приподняла одеяло и позволила Розарио проскользнуть под него. Он прижался ко мне, и я обняла его.

— Няня знает, что ты здесь?

Он подернул плечом, что означало «нет». Я поцеловала его в лоб.

— Ты снова уезжаешь, — сказал он.

— Да.

— Я хочу с тобой.

В голове у меня одна за другой понеслись отговорки. Но, как всегда в разговоре с ним, я предпочла прав ду.

— Плохие люди пытаются причинить мне вред. Поэтому я не могу взять своего наследника с собой в путешествие. Мне нужно, чтобы ты остался здесь, в безопасности.

— Они тебя убьют?

— Надеюсь, нет. Я сделаю все, чтобы выжить.

— Гектор защитит тебя.

Я улыбнулась.

— Да, обязательно защитит.

— Ты вернешься?

— Я постараюсь изо всех сил вернуться. Обещаю.

Он поерзал под одеялом, прижавшись холодными босыми ногами к моей ноге, и я не отодвинулась. Он сказал:

— Ты всегда выполняешь обещания.

У меня сдавило горло. Когда-то давно я сама сказала это ему. Я и не знала тогда, как это важно для него, мальчика, которому дали так много невыполнимых обещаний.

— Это правда.

Он молчал так долго, что я думала, он заснул, но потом услышала его шепот, такой тихий, что я едва разобрала слова:

— Я не хочу быть королем.

Это было все равно что удар кинжала, все равно что поражение в бою. Конечно, он не хочет. Конечно, он напуган. Я знала, как тяжело так долго бояться. Как же мне жаль, Розарио.

Собравшись с духом, я заговорила:

— Я думаю, что, если ты решишь, что хочешь стать королем, ты будешь величайшим правителем в истории Гойя д’Арены. Но я не стану заставлять тебя. Ты не обязан. — Моих придворных хватил бы удар, если бы они это услышали, но я не могла принуждать ребенка.

Он шмыгнул носом.

— Обещай.

— Обещаю. Но ты тоже должен мне кое-что обещать.

— Что?

— Обещай, что не будешь обсуждать это ни с кем до моего возвращения. — Последнее, чего мне хотелось бы — это слухи об отречении наследника. — Ни слова. И еще: если что-нибудь пойдет не так, если тебя что-нибудь напугает, пока меня не будет, я хочу, чтобы ты нашел капитана Люцио, он второй в гвардии после Гектора, и в точности следовал его советам. Он поможет тебе. Если не сможешь найти Люцио, иди к Маттео. Он охраняет делегацию королевы Космэ в гостевых комнатах.

Его большие глаза испуганно сияли в темноте.

— Я обещаю.

Я не хотела пугать его, но это было важно. Поэтому я спросила:

— Кого я сказала найти, если что-то будет не так?

— Капитана Люцио и Маттео.

— Отлично. — Я закутала его в одеяло.

— Хочешь спать сегодня здесь?

— Да, хорошо, — сказал он так, будто в этом и заключался его план с самого начала.

Весь дворец наблюдал наш отъезд — слуги, придворные, городской гарнизон. Карета конде Тристана ехала во главе процессии, за ней — несколько стражников верхом, дальше повозка для моих слуг и припасов, потом карета королевы, самая большая и роскошная в окружении пеших стражников. На карете развевались королевские знамена, полупрозрачные занавески закрывали окна, обрамленные позолотой.

Но меня в королевской карете не было.

Я шла прямо за ней в окружении слуг конде. На мне была грубая полотняная юбка и бесформенная блуза, чепец горничной надвинут на лоб. Меня припудрили, чтобы кожа казалась светлее, а волосы — так отличавшие меня — туго заплели и убрали под чепец.

Генерал Луз-Мануэль и конде Эдуардо стояли на балконе с видом на главные ворота. Генерал был невозмутим, как обычно, а конде смотрел уныло и злобно. Глаза прищурены, зубы сжаты, руки скрещены. Было очевидно, что поспешный отъезд в Сельварику не входил в его план, каким бы он ни был. Когда мы проходили мимо него, под дворцовой решеткой, я старалась смотреть прямо перед собой, чтобы случайно не встретиться с ним глазами.

Гектор шел рядом, и я надеялась, что из толпы это выглядит так, будто он идет за каретой королевы. Хотя за полупрозрачными занавесками виднелась фигура молодой девушки, сидящей в карете, на голове у нее была большая корона — старая, рубиновая, а не новая. Корона с амулетами путешествовала в шкатулке под сиденьем кареты.

Гектор нанял ее. Я не знала, кто она и где он ее нашел. И не хотела знать. Она весело махала рукой толпе, а я боялась за нее, эту фальшивую Элизу. Я осматривала толпу в поисках опасности, думая о способах, которыми можно убить человека. Это было бы так просто.

Как и в день моего злополучного именинного парада, мы пошли вдоль Колоннады к городским воротам. Слева возвышались городские дома, их высокие окна блестели на солнце. Там мог бы спрятаться лучник, выпустить стрелу в окошко кареты и скрыться в поднявшейся суматохе. Хотя толпа была не так многочисленна, как на именинном параде, рядом оказалось столько незнакомых людей, что хотелось спрятаться. Любой из них мог сжимать в руке кинжал.

Я поняла, каково быть на месте Гектора или Химены. Всегда бояться за другого, всегда подозревать, видеть воображаемое оружие и злой умысел там, где его нет. Не потому ли Гектор так замкнут и суров? Не потому ли Химена так скрытна? Потому что только так можно выжить в постоянном предчувствии беды?

Два моих самых близких защитника.

Гектор сказал, что внутренняя ущербность — цена за царствование, но, может быть, моя цена так велика, что платить ее приходится не мне одной. Может быть, он и Химена — тоже ущербны. И Мара. И Розарио, который боится быть королем.

Мы шли невероятно долго.

Но когда впереди стали видны ворота и пустыня за ними, сердце мое часто забилось, не от страха, а от восторга, может быть, даже счастья, мне отчаянно хотелось выбраться за эти стены на воздух, на солнце. Хотелось, чтобы песок заскрипел под подошвами, чтобы сухой ветер растрепал волосы и обжег щеки. Я надеялась, что мы сможем поменять лошадей на верблюдов где-нибудь по пути. Мне не хватало их кроткого взгляда из-под длинных ресниц, их непоколебимой медлительности. Я скучала даже по запаху костра из верблюжьего навоза.

Наконец мы покинули стены города и вышли на свет. Дорога вела на юг по побережью, но слева от нас простиралась пустыня, огромная, золотая, пышущая жаром. Я смотрела на нее, и сердце мое наполнялось радостью. С каждым шагом, удалявшим меня от города, я чувствовала себя все более свободной, легкой. Мне хотелось прыгать, бегать, простирая руки к огромному небу, и дышать, дышать полной грудью. Но я ограничилась тем, что шла и подбрасывала носком ноги песок и камешки на дороге.

Гектор догнал меня и, наклонившись, странно посмотрел.

— Я никогда прежде не видел у вас такой улыбки, — сказал он.

Я и не знала, что улыбаюсь.

— Я рада, что выбралась, наверное. И посмотрите на пустыню! Разве она не прекрасна?