Гвендолин Клэр - Чернила, железо и стекло

– Гарибальди уже совершил два покушения на твою жизнь! – голос Порции поднялся на октаву, став резким и пронзительным как свисток паровоза. – Что, если в третий раз он добьется успеха?

Фараз покачал головой.

– Мы не можем рассказать Ордену об отношении Лео к Гарибальди – назовем это вопросом лояльности. – Юноша ссутулился от усталости. – С другой стороны, теперь особняк беззащитен – благодаря проклятым жучкам, проникшим в систему Казы. Бурак по-прежнему оценивает степень ущерба, но, по-моему, ему нужна помощь.

В комнате раздался бесплотный голос Казы:

– Я могу постоять за себя. Произошла техническая ошибка, вот и все. Небольшая неудача.

– Я не хотел тебя обидеть, – откликнулся Фараз. – У каждого из нас сейчас куча проблем, но мы как-то боремся и пытаемся их преодолеть. А ты, Каза, просто молодец. Ты отлично держишься и скоро снова будешь в полном порядке. Я уверен. Твоя слава прогремит по всей Италии.

Порция закатила глаза.

– Мои дорогие детишки, лесть помогает даже ботам, – проговорила Каза умиротворенно.

Эльза оживилась.

– Порция, можем ли мы доставить сообщение только Алеку или твоей матери, чтобы другие члены Ордена ничего не узнали?

Порция закусила губу, размышляя.

– Нам нужно будет отправить телеграмму, вместо того чтобы использовать машины Герца. И было бы лучше, если бы содержание было неопределенным. В таком случае лишь мама или Алек смогут его правильно интерпретировать.

– Давайте так и сделаем! – воскликнула Эльза, приободрившись. – Пойдемте, мне нужна бумага и ручка!

Они вернулись в библиотеку. Эльза быстро набросала содержание сообщения для де Вриса.

«Проводила учебный эксперимент. Теперь получила результаты. Мне сложно их анализировать. Как поступить?»

А Порция написала сообщение для своей матери, заявив, что Каза нуждается в тщательной технической проверке (конечно, Порция не упомянула истинную причину «дискомфорта» Казы).

Было уже за полночь, и поэтому Фараз заявил, что отвезет записки на телеграф рано утром.

А что им делать дальше, Эльза не знала.

Лео растянулся на крыше веранды под своим балконом, глядя на звезды. Терракотовая черепица охлаждала спину. Ему следовало бы поспать: забвение станет приятным избавлением от нахлынувших эмоций, но мысли Лео все продолжали крутиться у него в голове. Он никак не мог расслабиться.

В спальне послышались тихие шаги, а затем Фараз (перевернутый, если смотреть на него глазами Лео) возник на балконе.

– Вот ты где! – произнес Фараз.

– Почему бы тебе не присоединиться ко мне? – шутливо предложил Лео.

Фараз, который иногда проявлял излишнюю осторожность, возразил:

– Как-нибудь в другой раз.

– Ну и ладно. – Лео встал, подошел по черепичной крыше к стене особняка (беседка стояла почти вплотную), подтянулся на руках и, зацепившись за перила, мгновенно перелез через них.

Спустя несколько секунд он уже был рядом с Фаразом на балконе.

– Посмотри на эти звезды. Они делают наши проблемы столь незначительными в великой системе Вселенной, верно?

Фараз хмыкнул.

– Разве человечество имеет значение для бесконечной Вселенной? Думаю, что только нам и остаются наши проблемы – по крайней мере, они хотя бы важны для нас, а Вселенная ими заниматься не будет, – проговорил Фараз и улыбнулся. – Кстати, я рассказал Эльзе о Венеции.

– Ты… зачем?

Фараз пристально посмотрел на друга.

– Лео, она хотела знать. Эльза доверила нам не только свои тайны, но и жизнь своей матери, а ты хочешь скрыть от нее собственное прошлое и утаить свои секреты?

– Порой ложь может заменить правду, – возразил Лео и тут же вспомнил об обмане Розалинды. Он громко рассмеялся. – Никогда не думал, что мне придется усваивать этот урок.

Фараз задумчиво склонил голову набок.

– Тогда я рад, за тебя, дружище… Теперь ты кое-что понял, да? А теперь давай я поделюсь с тобой своим секретом: знаешь, как это ужасно, Лео, когда ты живешь один-одинешенек и чувствуешь себя совершенно ненужным и бесполезным? Думаю, ты знаешь об этом не понаслышке. Жаль, что тебе в жизни тоже пришлось несладко.

Отец Фараза продал его в ученичество в Тунисе, когда мальчику исполнилось шесть лет. После этого Фараз уже не видел своих родных.

– Угу, – промычал Лео, пока еще не готовый к исповеди.

Фараз, как всегда, терпеливо молчал, и постепенно Лео успокоился.

Лео был благодарен Фаразу. Друг никогда не приставал к нему с ненужными вопросами, ничего не выведывал, в общем, не лез ему в душу. Фаразу было несвойственно такое поведение, а сам Лео очень ценил тактичность Фараза.

На небе перемигивались звезды.

«Какие они далекие и холодные!» – подумал Лео.

В конце концов, Лео произнес вслух:

– Кажется, я ненавижу его.

– Если ты надеешься, что я могу дать тебе дельный совет, боюсь, что я не тот человек. – Губы Фараза растянулись в печальной улыбке.

– У меня как будто опять все отняли, – продолжал Лео. – Надеюсь ли я на то, что когда-нибудь услышу слова, которые поставят все на место? Вряд ли мне надо рассчитывать на это…

– Вряд ли, – повторил Фараз.

Лео вздохнул. То, что сделал отец, не укладывалось в голове Лео.

– Наверное, он похитил мать Эльзы. Он подверг пассажиров поезда смертельной опасности, но зачем?.. Может, только для того, чтобы проверить мои навыки механика? Он запустил в систему Казы жучков и приказал карбонарию убить Эльзу – а в Каза делла Пация живет столько детей!

– Ничего из вышеперечисленного не является твоей виной.

– Конечно, не моей! – огрызнулся Лео.

Фараз поднял брови в ответ на реакцию Лео, а Лео хотел что-то сказать, но издал отчаянный хрип. Если честно, он чувствовал себя виноватым – ведь именно его отец совершил все эти чудовищные вещи. И Лео чувствовал себя виноватым, потому что некая его часть до сих пор любила отца, жаждала его одобрения и не хотела ничего другого, кроме воссоединения.

– Ты – хороший друг, Фараз, – проговорил Лео извиняющим тоном.

Фараз что-то проворчал, а затем крепко сжал плечо Лео.

– Кто-то же должен выручить тебя, приятель. А сейчас отправляйся в кровать и попробуй поспать.

– Я попытаюсь, – согласился Лео.

Фараз прав: ему надо отдохнуть и собраться с силами.

Понимание того, что его бросили, ощущалось уже физически. Лео словно загнали нож под ребра, и острая боль затрудняла его дыхание.

Внезапно Лео подумал о том, что, вероятно, именно его отец причастен к похищению матери Эльзы, и чуть было не задохнулся от ярости. Гнев, зародившийся в его душе, имел отношение только к его отцу. Лео должен встретиться ним – с человеком, который отрекся от него, человеком, из-за которого детство было разбито, как фарфоровая безделушка, упавшая на пол.