Аня Крещановская - Совпадение как в романе (книга 2)

В дверь позвонили.

— Oh, it’s you… 16 16 А, это вы (англ.) — разочарованно пробормотал сэр Генри, увидев посетителя. Он мечтал, что к нему прибежит хотя бы Лерка. Но и этот посетитель был лучше, чем никого. — Good morning. Come in, please. 17 17 Доброе утро. Проходите, пожалуйста. (англ.)

Удостоверившись, что Линда не пустилась за ней в погоню, Лерка громко расхохоталась своей выходке. Она вспомнила выражение её лица, и засмеялась ещё громче.

«Один — три в мою пользу», — подумала девочка.

Сначала Линда её избила и заперла в чулане, но затем Лерка взяла реванш: сбежала, прихватив ноутбук, науськала на неё влюблённого домового, а в конце показала козью морду, снова удрав. В общем, подходя к дому сэра Генри, Лерка прибывала в весёлом расположении духа.

На бодрый трезвон в дверь сэр Генри открыл незамедлительно, будто бы стоял за дверью и только того и ждал, что она придёт.

— Hi, Генри! — жизнерадостно сказала Лерка.

— Good morning, — ответила ей Адиба.

Девушка стояла рядом с сэром Генри и вопросительно смотрела на Лерку, а сэр Генри молчал, словно набрал воды полный рот.

— Извините, — пробормотала девочка, понимая, что явилась не вовремя. — Я думала… Простите, но моей тёте так плохо…

— Что с ней? — деловито осведомилась Адиба, поправив очки привычным жестом, а сэр Генри по-прежнему стоял и молчал с унылым видом.

— Генри знает, что с ней. Только он может ей помочь. Она ведь очень сильно его ждёт! Но раз так, то… извините, — опустив глаза и чуть не плача, Лерка побрела прочь, не увидев, как сэр Генри просветлел лицом.

Лерка также не увидела, как сэр Генри скоренько, тысячу раз извинившись, выпроводил Адибу и, впопыхах нарвав букет ярких цветов с клумбы у крыльца, помчался к своей дражайшей Нине Ефимовне.

Неожиданно зарядил дождь, и, по всей видимости, на весь оставшийся день.

Лерка задумчиво шлёпала по пузырящимся лужам к беспокойному морю. Она представила, как тётушка с трагическим изломом в интонации всегда звонкого голоса будет сетовать на жизнь и ей не захотелось возвращаться в отель. Лерка отрешённо поднималась по пологому склону, пока не оказалась на самом верху скалы, круто уходящей в море.

Сев и свесив ноги над водой, девочка наблюдала за белыми гребнями волн. Они бились о каменистый бок скалы, обдавая её холодными брызгами. Лерка растирала мокрые озябшие руки, но всё равно продолжала упрямо сидеть и задумчиво смотреть на неспокойный горизонт.

Набиравший силу ветер трепал её волосы, и она безуспешно заправляла их за уши. Вдалеке на пирсе суетились люди. Отсюда они выглядели маленькими, как Трасчо. Лерка улыбнулась, вспомнив домового, которому жизненно необходимо было быть в кого-то влюблённым. Служба спасения закрывала пункт выдачи гидрокостюмов, вылавливала смельчаков, рискнувших в такую непогоду любоваться морем непосредственно под водой.

Наверное, потрясающе красивое зрелище, — подумала девочка. Была бы она чуть более отчаянной, то тоже нырнула. А вот тётя наверняка бы…

Мысли о тётушке направили Леркины раздумья в другое русло. Она сидела на той самой скале, подножие которой подпирала каменная книга и девочка чувствовала свою сопричастность к тайне, о которой знали лишь трое. Линда и Эс Ви были не в счёт. Ничего им не было известно по-настоящему стоящего о находке сэра Генри.

Нужно было возвращаться. И как бы Лерке не хотелось тревожить и без того беспокойную в этот день тётю, возвращение было неизбежно.

Она встала и в последний раз окинула взглядом великолепное в своём неистовстве море. Ей вдруг показалось, что оно пахнет шоколадом.

Вдыхая знакомый аромат, Лерка из-за разыгравшегося ненастья не услышала лёгких шагов позади себя. Только почувствовав сильный толчок в спину. Падая, она успела обернуться, и увидеть самодовольное лицо прекрасной Линды Бэль, истинной дочери своего отца.

Вмиг отяжелевшая одежда потянула на дно. Очутившись под волной и наглотавшись воды, Лерка всё же приложила максимум усилий, чтобы вынырнуть.

Разбушевавшиеся волны кидали маленькое тельце из стороны в сторону. Весь мир внезапно подёрнуло мглой, девочка не понимала где верх, где низ, судорожно хваталась руками за воду, и не чувствуя опоры, пыталась перекричать беснующееся море.

Наконец девочке удалось ухватиться за что-то прочное. Распахнув глаза, она увидела или скорее почувствовала, как её снова накрывает вспененная волна, забивая и нос, и рот, и глаза, и уши. Солёная вода жгла слизистую, вызывала кашель и рвотные позывы.

Когда девочка смогла отдышаться и к ней вернулись необходимые рецепторы, она поняла, что находится на корабле в эпицентре неистового боя. Люди, окружающие её, сражались азартно, на смерть, используя абордажные сабли, кинжалы, пистолеты и кулаки. Скрежет металла, запах пороха, выразительная брань сопровождали эту яростную бойню.

Палуба под ногами девочки качнулась и она, не удержавшись, покатилась к борту. Оказавшись под чьими-то ногами, обутыми в чёрные ботфорты, она сжалась в комок и зажмурилась, изо всех сил стараясь проснуться.

Тот, под чьи ноги она угодила, громко выругался и перелетел через девочку, задев её остриём сабли.

Ощутив резкую боль в плече, оглушённая шумом жестокой битвы, у неё с новой силой всё закрутилось, завертелось перед глазами, и она потеряла сознание.

Девочка очнулась от ноющей ломоты во всём теле. Превозмогая особо сильную резь в левом плече, она всё же нашла в себе силы пошевелиться, смутно припоминая, какие события предшествовало этой боли. Невыносимо хотелось пить. Она лежала на просторной кровати под легким одеялом и переводила взгляд с балдахина на потолок. Свет луны отбрасывал на него причудливые тени.

Девочка осторожно повернула голову и увидела рядом с собой очертания детской кроватки. Удивившись этому, она встала, морщась от боли, и почувствовала, как её ноги утонули в мягком ворсе ковра. В кроватке сладко посапывал ребёнок, почти младенец. Он смешно сосал большой пальчик и даже причмокивал от удовольствия.

Девочка осмотрела своё плечо и обнаружила его перевязанным. Однако рана сильно кровоточила, и девочке сделалось дурно. Она, присев на кровать, глубоко подышала, а затем вдруг осознала, что, если не считать перевязки, то на ней абсолютно ничего нет. От такого неожиданного открытия, она поспешно завернулась в тонкое одеяло и осмотрелась.

Стены комнаты были обтянуты голубым шёлком. Над массивным, но не лишённым изящества комодом висело большое зеркало в красивой оправе. Окна прикрывали лёгкие серебристые занавески, такие же, как балдахин над постелью, в которой она проснулась. Напротив её кровати под арочным сводом, прикрытое тяжёлыми шторами, просматривалось другое помещение.