Аня Крещановская - Совпадение как в романе (книга 1)

— Ле-ера-а! И когда Лерка понеслась, не разбирая дороги, прочь, ей вдогонку ещё долго гремел глас, который всё звал и звал её по имени.

Только раз оглянувшись, она увидела, как преследующий её то ли археолог, то ли монах, упал, запутавшись в своих чёрных одеяниях. Но взгляд его горящих из-под капюшона глаз гнал её всё дальше и дальше в лес.

Больше сил бежать не осталось. Ко всем прочим неприятностям нестерпимо закололо в боку. Так бывает, когда резко срываешься с места и мчишься со всех ног.

Девочка остановилась посреди сумрачного леса и глубоко вдохнула прохладный, насыщенный острыми ночными ароматами, воздух. Боль потихоньку отпустила. Лерка огляделась. Её окружал густой мрак, отчего лес казался враждебным и населённым множеством злобных существ. Рядом кто-то зашуршал, вдалеке ухнуло и как будто ехидно засмеялось.

Лерке хотелось позвать маму или Рауля, но она опасалась быть услышанной невидимым врагом. Поэтому собрав волю в кулак, девочка, сжав в руке свой медальон, прошептала:

— Мама, папа, помогите!

И осторожно ступая по хрусткой земле, двинулась в ту сторону, откуда, как она полагала, прибежала.

Лерка продиралась сквозь заросли, иногда останавливалась и прислушивалась. Она надеялась, что её уже ищут и непременно с громкими окликами. Но голосов не было слышно, лишь таинственные звуки наполняли и обволакивали лес.

Внезапно она почувствовала, как её лицо увязло в чём-то липком. Она попыталась убрать это руками, но запуталась, словно в упругих сетях, и только тогда поняла, что угодила в паутину.

Завизжав от страха и отвращения, девочка начала неистово вырываться из ловушки. Её голос вдруг сорвался, застрял в горле и никак не выходил наружу. Она, беззвучно крича, наконец, вырвалась из паучьей западни и, споткнувшись, кубарем полетела вниз.

Она падала, падала и падала, и казалось, никогда не приземлится.

Но внезапно падение прекратилось и Лерка, шлёпнувшись на землю, замерла.

Пошевелив вроде бы целыми конечностями, она боязливо приоткрыла сначала один глаз, затем второй. Оглядев из-под ресниц местность, в которой очутилась, Лерка тут же зажмурилась, испугавшись увиденного. Но почти сразу же распахнув глаза, поняла, что ничего ей не привиделось.

Месяц, разместившись между кучерявых туч, освещал большую лесную проплешину, на которой собралось видимо-невидимо народу. Они были такие странные, что казались неправдоподобными, но теперь Лерка точно знала, — они существуют.

Играла музыка. Огромные серые крысы, подняв трубой длинные хвосты, юрко шныряли между собравшихся существ, на подносе разносили напитки в высоких бокалах. Три кикиморы похохатывали, указывая на кого-то узловатыми пальцами. Болотник и водяной громко, но вполне мирно спорили о чём-то своём, мокром. А кто-то, кого Лерка никак не могла узнать со спины, аплодировал тому, что происходило в самом центре круга, на импровизированной сцене.

Там, сидя в наполненном водой корыте, губастенькие красавицы-русалки стройным хором выводили рулады. Оркестр чертей под руководством лешего молчал. Лишь юный чёртик с яркой бабочкой на шее, которая помахивала крылышками в предсмертной агонии, виртуозно подыгрывал озёрным девам на флейте. Мимо распластавшейся на земле девочки промчалась ватага гномов.

«Откуда здесь гномы? Разве они живут в наших лесах?» — подумала Лерка.

Она, кряхтя, будто старушка, поднялась на ноги и тут же наступила на что-то ломкое и склизкое. Тотчас позабыв и о гномах, и об ушибленном теле, Лерка резвой козочкой отскочила в сторону, испугавшись, что это может быть змея. Но это оказалась всего лишь высокая тонкая поганка. Она распрямила подломленную ногу и визгливо заметила:

— Между прочим, это больно! — а присмотревшись внимательнее к девочке истерично заверещала: — Ты опять принялась за своё?!

— Простите, пожалуйста, я не нарочно, — пробормотала озадаченная Лерка. Никогда прежде ей не доводилось разговаривать с грибами.

Со всех сторон её обступили длинные бледные поганки в кружевных юбочках. Они так громко и визгливо кричали на неё, что Лерка никак не могла разобраться, что к чему.

— Это она!

— Я её сразу узнала!

— Как её наказать?

— Отдать на съедение Горынычу!

— Ахахахаха!

— Защипать её!

— Защекотать!

— Затоптать!

— Я сейчас её укушу!

Лерка не выдержала и прикрикнула на них:

— Хватит! Перестаньте! Я вас совершенно не боюсь! Потому что я человек, а вы всего лишь грибы!

Вперёд выступил пожилой, ростом чуть меньше Лерки, но в разы толще её, мухомор. Он, приподнял тяжёлую красную шляпу с белыми бородавчатыми вкраплениями и сказал густым басом:

— Между прочим, ты утром ни за что ни про что погубила с десяток поганок! А моего братца-мухомора и подавно слопала! Скажешь, я вру?! А у нас здесь, между прочим, фестиваль лесной нечисти! Девочки, — обратился он к нарядным поганкам, — пусть пляшет вместо Ядвиги! Уморим её танцем! И это… приготовьтесь, мы выступаем после Горыныча! Ух, презабавное, наверное, он зрелище приготовил! Я слышал, он целый год упражнялся!

— А как же, как же! — наперебой загалдели поганки, позабыв о Лерке. — Как же мы без нашей примы!

Мухомор хмуро оглядел с головы до ног Лерку и заявил:

— Эта как раз вовремя. Объявлю её, как племянницу Ядвиги, а то, если узнают, что сам человеческий детёныш пожаловал, то несдобровать ни ей, ни нам за то, что приветили. — Мухомор, после короткого молчания, добавил:

— Хотя, по правде сказать, никто тебя и не привечал — выгодна ты нам, вот и вся доброта. Так что не вздумай благодарить. А прима наша, Ядвига то есть, подралась с Кощеем, и тот отгрыз ей ногу…

Все поганки в унисон сочувственно вздохнули.

— Эх, и у этой нога будет костяной! — сокрушённо посетовал мухомор. — Что за напасть такая!.. И вот теперь, сама понимаешь, некому танцевать. А мой хор поганок не может петь без танцовщицы, они с ритма сбиваются, понимаешь? Мы будем петь, а ты пляши, поняла?

— Не совсем…

— Ну, что не понятного?! — раздражённо вскричал мухомор.

— А где Ядвига? Ей, наверное, помощь нужна.

Поганки захихикали, дивясь бестолковости человеческого детёныша. Мухомор занервничал ещё больше, но всё-таки удосужился ответить:

— Василиса, сестрица её ненаглядная, заговор свой колдовской прочла, вылечила уже! Так что никакой помощи твоей Ядвиге не надо! Только вот без ноги всё равно не может она танцевать, понимаешь?!

— Понимаю… — промямлила Лерка, хотя в действительности мало что поняла.

— Ковыляет, ковыляет наша прима! — вдруг затарахтели поганки.

Обернувшись, и Лерка увидела, как к ним на одной ноге, опираясь на костыль, подскакивая, приближается на редкость уродливая женщина.