Азад Гасанов - Битвы зверей

— Вот кого не хватало, чтобы развеять скуку!

— И я всем рад! — ответил восторгом на восторг кривоногий гад. — Хотел явиться пораньше, но дела, понимаете ли, задержали.

— Вы всегда вовремя, — заверил Вивисват.

— Во всяком случае, поздно лучше, чем никогда, — вставил Самкерс.

А Нанидат, поднявшись с места, представил буланого дарийцу:

— Любезный Жамбо нас общий друг. Он человек больших знаний и талантов. Увлекается науками и покровительствует искусствам. С его появлением жизнь в нашем городе стала куда приятней.

Дариец рассматривал Жамбо с мрачной настороженностью.

— Рад знакомству, — проговорил он совсем безрадостно.

Жамбо усмехнулся.

— По вам не скажешь. Что вы сделали с дорогим гостем, пока меня не было? — обратился он к четверым товарищам. — Кого винить?

— Мы тут обсуждали текущие дела: политика, вопросы нравственности и все такое, — ответил за всех Самкерс. — Нашего гостя опечалили последние новости из Агнипура. Он о них, похоже, не знал.

— Дорогой Самкерс, вы-то всегда все узнаете первым и любите козырнуть осведомленностью, — Жамбо без церемоний занял место за столом. — Могли бы придержать дурные новости на потом. Гостя принято развлекать, а не расстраивать.

— Добрый Жамбо, ваша предупредительность и добродушие также хорошо известны, — прогнусавил Ашхатха, снова перевалившись с бока на бок. — Но достопочтенный Самкерс ни в чем не виноват. Наш гость, как говорится, сам напросился.

Жамбо поморщился, словно ему в рот залетела муха.

— Мы наслаждались танцами, когда сардар Коро Чубин пожелал поговорить о делах, — сообщил Вивисват и хмыкнул. — Разве мы могли отказать нашему гостю?

— И какие дела вы обсуждали?

— Дарийские, — ответил шахриарта.

Ашхатха снова заерзал, не зная, как уложить свое тучное тело.

— А по мне, так и обсуждать было нечего. По моему убеждению, Дариана не та страна, на которую можно положиться. Вот скажите, добрый Жамбо, разве это справедливо, что мы выплачиваем на содержание дарийской армии немалые деньги, а в Агнипуре о нас и слышать не хотят?

— Это меня не касается, — отмахнулся Жамбо, сделав небрежный жест. Он разулся и удобно устроился напротив Коро Чубина. — Я здесь чужестранец и, вообще, стараюсь держаться подальше от политики.

— И все-таки, — проявил настырность Ашхатха, — разве не должен царь защищать и чтить тех, кто наполняет казну? Разве не полагается ему направлять свои войска туда, где нависла угроза?

— У нас говорят: ни на кого не надейся кроме лошади. Ее холь и лелей, а от людей держись подальше, особенно знатных и богатых. И, кстати, о какой угрозе речь?

— В самом деле, — спохватился шахриарта. — Разве нам что-то угрожает?

— Достопочтенный Ашхатха выражался фигурально, — вступился за толстяка Самкерс. — Нам, безусловно, ничто не угрожает.

— Возможно, наш друг имел ввиду разбойников? — предположил Жамбо.

— Ну, какая это угроза, — отмахнулся шахриарта. — С разбойниками мы без труда справимся и сами. Для этого не стоит звать армию царя?

— А вы как считается? — обратился Жамбо к Коро Чубину. — Мы всё болтаем, болтаем, а вы молчите, — он в непринужденной позе развалился на подушках и посмотрел на гостя волчьими глазами.

— Разговоры о разбойниках в горах, — тихо проговорил дариец, — это глупость.

— Вот как?

— Разбойники не ставят крепостей.

Жамбо изобразил удивление.

— И вы того же мнения? — поинтересовался он у спутника Коро Чубина. — По виду вы человек бывалый. Скажите, можно ли назвать крепостями укрепления в горах?

— Крепостные стены бывают выше, — ответил сотник. — И толще.

Жамбо улыбнулся ему, как приятелю.

— В тех краях, откуда я приехал, — сказал он, наливая вина себе и сотнику, — пастухи и землепашцы всюду, где селятся, возводят вокруг стоянок стены. Так у них проявляется привычка к обороне.

Дариец мрачно посмотрел на Жамбо.

— Вы хотите сказать, что в горах поселились пастухи?

— Я хочу сказать, что согласен с вами. В горах вовсе не разбойники. Там несчастный народ, который пришел сюда в поисках спокойной жизни.

— Откуда пришел?

— Несложно догадаться. Из-за гор.

— Из Хинда?

Жамбо беспечно пожал плечами.

— В Хинде живут люди подобные нам. И среди них нет белобрысых.

— Кто там только ни живет, — заявил Жамбо с самым добродушным видом. — У вас, как и у большинства людей, неверные представления о Хинде и о мире в целом. Это от того, что большинство людей мало путешествует.

— А вы?

— Я путешественник. Я пушинка, гонимая ветром.

— Вы много путешествовали, многое видели и при всем этом не видите нависшей над Согдом угрозы. Или не хотите видеть?

— Я не государственный муж, — ответил Жамбо, — и не умею мыслить в государственных масштабах. А для себя лично я, и вправду, не нахожу никакой угрозы. Если бы обстояло иначе, меня бы здесь не было. Нашел бы место поспокойней.

— Согд держится на торговле, — напомнил Коро Чубин. — Кто бы ни засел в горах, пастухи или землепашцы, они помеха в торговых делах. Из Хинда не приходят караваны, а вы все делаете вид, что это ничего не значит. Почему вы сидите, сложа руки?

— А что вы предлагаете?

— Собрать войско.

Вначале никто ничего не сказал, все, молча, смотрели на Коро Чубина так, будто он сморозил глупость. Когда пауза сделалась совершенно неприличной, взял слово шахриарта.

— Вы рассуждаете, как человек военный, и по молодости лет мечтаете о подвигах. Но мы-то люди другого склада. Мы здесь, если не по роду занятий, то по складу мыслей, все больше земледельцы, купцы и ремесленники. Мы мирные люди и рассуждаем соответственно. Если можно добиться цели, не прибегая к оружию, то мы за него не возьмемся. К тому же содержание войска стоит денег, причем немалых. А зачем лишние расходы, если можно обойтись без войска.

— Каким образом?

— Путем переговоров.

— С разбойниками?

— Вы сами сказали, что разбойников не существует. Хотя, какое это имеет значение? Главное, мы добились своего. Вы справедливо заметили, что мы, согдийцы, живем торговлей. И нас само собой сильно огорчал тот факт, что из Хинда перестали поступать товары. Вначале мы хотели послать посла в Дариану и просить царя о помощи. А потом подумали: у царя своих забот хватает, стоит ли беспокоить его по пустякам. Наш добрый друг Жамбо верно заметил: белобрысые люди, засевшие в горах, по сути, несчастный народ. Когда мы снеслись с ними, выяснилось, что они не помышляют ни о чем другом, как только о прибежище. Их главари с радостью пошли на наши условия. За земли в горах они согласились не только пропускать караваны, но и обеспечивать их безопасность. Так что мы добились своего без капли крови и без затрат. Ведь горные пастбища для нас ничего не стоят.