Азад Гасанов - Битвы зверей

Перевертышей в строю было три тумена, и еще две тысячи под началом Рябого под холмом. Ветеранов Тобаса, что расположились под противоположенным склоном холма, насчитывалось больше. К тому же кое-кто из Серой стаи пожелал остаться с Тобасом. Так что у него под рукой имелось примерно сорок тысяч. И, главное, ветераны были испытанными, закаленными в боях бойцами, а перевертыши, в большинстве своем, не имели никакого опыта. Подобно своему предводителю они только-только принимались за ратный труд.

Так что стоило попробовать. Но Теймур предложил Тобасу другое:

«Прольется много крови. И она ляжет на нас пятном. Я не желаю такого. Предлагаю прибегнуть к старинному обычаю. Пусть спор за нас решат поединщики. Чья возьмет — тому почет, кто проиграет — сложит оружие и удалится восвояси».

Перевертыш взмахнул рукой, и на его зов на холм взлетел богатырь, во всем повторяющий своего повелителя. Он был такой огромный, что даже рослая широкогрудая лошадь под ним казалась клячей.

«Это мой представитель, — сказал Теймур. — Предъяви своего и выбери оружие».

У Тобаса имелся умелый боец. Размерами он уступал поединщику Теймура, но зато по части опыта и боевой сноровки, без сомнений, был куда сильнее. Не особенно крупному, но умелому бойцу против превосходящего противника предпочтительней орудовать мечом, так как на копьях исход поединка по большей части решает сила.

Тобас вызвал своего бойца и выбрал оружием меч.

Поединщики встали на ровном месте под холмом и по сигналу, озвученному ударом булавы в щит, сошлись.

В первой сшибке противники никак себя не показали. Оба осторожничали. Помахали клинками в воздухе, потоптались, притираясь друг к дружке, и разошлись. Зато со второго раза схватились всерьез. С лязгом скрестили мечи и, налегая друг на друга, дали на месте круг. Перевертыш был крупнее и сильнее, он скалой нависал над жигитом Тобаса, но тот лучше управлялся с лошадью. Он мелко бил коленями по ребрам и тем принуждал свою кобылу настойчивее напирать на нервного жеребца противника и кусать его за круп. Лошади замкнули круг, и покусанный жеребец, вскинув зад, вырвался из схватки. Клинки с присвистом расстались, и на излете острие тобасовского меча зацепило ногу перевертыша, почти у самых чресл. Если бы не кольчуга поверх нее, остался бы глубокий порез, до кости.

Перевертыш, раздосадованный собственной оплошностью, ринулся в новую атаку с полной решимостью немедленно разделаться с врагом. Он так высоко занес меч, что жигит Тобаса легко, рыбкой, нырнул под его руку. Он провел свою послушную лошадь мимо разгоряченного жеребца противника, вышел за его спину и с короткого замаха, выводя руку снизу вверх, ударил великана под лопатку. Удар вышел хлесткий и настолько выверенный, что непременно должен был отсечь руку перевертыша и половину груди. Но этого не произошло. Закаленный клинок со скрежетом прошелся по иссини черной кольчуге и только высек искры. Удаляясь от невредимого противника, жигит Тобаса с беспокойством рассматривал свой меч.

В четвертой сшибке перевертыш как будто потерял кураж. Он уже не атаковал, а только отбивался. Отбил один удар, отбил другой и терпеливо ждал следующего.

Но следующего удара не последовало. Жигит Тобаса остановился и с самым глупым видом уставился на свое оружие.

Поведение поединщика весьма удивило Тобаса. Он напряг зрение, и то, что он увидел, повергло его в смятение.

Изогнутый клинок в руках его жигита был искорежен. Чуть выше рукояти имелась глубокая зазубрина. Нет, не зазубрина, а зарубка. Огромная выбоина на полширины клинка. Тобас еще не видел, чтобы железо так корежило железо. Меч в руках его жигита был испорчен непоправимо. Еще одного удара он выдержать не мог. И это было ясно не только для Тобаса, но и для его поединщика. Он выбросил пришедшие в негодность оружие, слез с лошади и припал перед противником на одно колено.

«Вы ковали для меня плохое железо», — проговорил Тобас, осознавая, что он повержен.

«Мы ковали хорошее железо, — ответил Теймур. — Но для себя использовали другой металл».

Все смотрели на Тобаса и ждали, когда он сойдет с лошади.

«Этот металл называется булат , — хвастливо заявил старый Тоньюкук, подъехав к своему вождю. — Секрет этого особого металла был открыт мной в древних книгах. Из него мы выковали доспехи и оружие для всего своего войска. Булатный меч крепче железного, ты это видел. Так что сойди с лошади и склонись перед Теймуром-коганом».

Но Тобас не сошел. Он не смог. Он словно прирос к спине своего гнедого.

«Тобас отказывается выполнять условия поединка, — заявил Тоньюкук. — Он отказывается признавать поражение и тем самым нарушает древний обычай. За такое полагается смерть. Убей его, Теймур. А твое войско разделается с жуанским войском!»

Тобас и Теймур в окружении телохранителей находились на вершине холма, а их войска стояли по обе его стороны и ждали приказов. Теймур же ждал, что предпримет Тобас. А Тобас… он и сам не знал, чего ждал.

Так продлилось немного, немало, но этого времени хватило бы, чтобы выдоить кобылу. В конце концов Тобас кое-как оторвал зад от седла, грузно спрыгнул на землю и, ни слова не говоря, направился к юрте. Теймур с досадой повел плечами, но промолчал, и никто не посмел остановить упрямого жуана.

Тобас просидел в юрте до сумерек. Смотрел пустыми глазами в стену и ни о чем не думал. А с заходом солнца заявился Теймур.

— Я отдам за тебя дочь, — пообещал Тобас. — И ты меня отпустишь?

— Как я и сказал, — подтвердил Перевертыш.

— Меня и моих жигитов?

— Уговор дороже золота.

— Но мои жигиты не сложат оружия. Без оружия в степи — смерть. Они это понимают.

— Твои жигиты могут встать под мою руку, и тогда сохранят оружие.

— Если я не покажу пример, они не встанут.

— Тебе решать, Тобас.

А на утро, нарядившись в шелковые одежды, нацепив поверх них дорогие доспехи, Тобас вышел к народу и принес присягу верности царю перевертышей. После этого он призвал к себе дочь и подвел под белый войлок. Там он поцеловал ее в лоб и сказал положенное:

— Я вырастил дочь, ты же обрел жену. Теперь она твоя забота.

Теймур, который по случаю тоже облачился в шелка, завел Асель за спину и ответил:

— В моей юрте она найдет все то, чем обладала прежде. Теперь она моя забота.

Невеста за спиной жениха, как полагается, всплакнула, и старик Юкук, выступив вперед, сказал за всех:

— Мы все свидетели договора. Да останется он нерушимым.

Асель увели в юрту невесты, и участники договора разошлись до следующего дня.

А на другой день закатили пир. Всю равнину между двумя холмами устлали дастарханами, а в центре под сотней котлов разожгли огни. Весь скот, что Тобас припас на свадьбу, пустили под нож. Весь запас хлеба пошел в дело. Не поскупился и Теймур. В его войске зарезали сотню жеребцов.