Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Да, — дракон приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на акулу, — ничто и никуда убрать нельзя. Но, согласитесь, приятно осознавать что где-то за спиной у большой белой акулы есть веник и совок, а также и другие приспособления, и если ничего и никуда убрать все-таки нельзя и некуда, то попытаться всегда можно. А если есть что-то что можно сделать — то и сделать это необходимо обязательно. Необходимо! Обязательно! Хотя бы для того, чтобы убедиться в бесполезности этих действий.

— Но зачем?

— Перемещая пыль и мешковину — мы также перемещаем и слепые пятна, а значит — начинаем видеть по-другому, — дракон подмигнул акуле, — так, например, проявляются новые, не замеченные ранее, отражения, однако, старые, хоть раз уже увиденные, забываться не спешат. Вот таким образом, шаг за шагом, когда-нибудь, можно будет сформировать всю картинку целиком. И она, эта картинка, уже и будет более-менее полноценной реальностью. Ну или максимально возможным для данного человека приближением к ней. Точнее, не самой реальностью, а её отражением.

Агафья Тихоновна махнула плавником, доставая из-за своей спины веник с совком и аккуратно положила их на мешок с трудолюбием:

— Пусть здесь полежит, вы как думаете?

— Пусть полежит, — дракон одобрительно кивнул, — пусть подождёт своего часа. Да и место как раз подходящее…

Свет постепенно, медленно, никуда не торопясь и никого не обгоняя — никого и ничего — не обгоняя даже мысль обыкновенного человека — залил, заполнил собой всё существующее пространство.

Некоторые мешки развязались и стояли распахнутыми настежь; некоторые раскрылись сами собой; некоторые упали на бок и с легким шипением сдувались как воздушные шары, из которых быстро выпускали воздух. Были и те, которые так и остались туго завязанными. Всё происходило словно само собой, без видимого внешнего воздействия и, казалось, даже не требовало этого вмешательства ниоткуда — особенно извне.

Зеркальный пол исправно отражал верхний поток света, обогащал его какими-то невидимыми глазу, но обязательно существующими нюансами, он возвращал уже обогащённый свет обратно, поворачивал его вспять, делал процесс обратимым. Всё ладилось, кроилось, кружилось в слаженном танце и, возможно, сама вечность была готова снизойти сюда и накрыть всё своей окончательной неподвижностью, когда совершенно вдруг, неожиданно, что-то красное — крупное и круглое, немного сплюснутое — словно на воздушный шар сверху положили увесистый том — внезапно это что-то упало на пол прямо в центре зеркального пола.

Зеркало с лёгкостью выдержало удар. Вслед за первым неопознанным диском вниз полетели точно такие же, красные и сплюснутые, практически невесомые, словно сделанные из поролона, диски. Их было много и они были очень большими. Даже не так — их было не просто много, их было очень много. Они падали на пол, отскакивали и быстро уносились в одном и том же направлении, не изменяя и не ломая ничего вокруг несмотря на свои большие размеры. Видимо, благодаря своему небольшому весу.

— Что это? — Агафья Тихоновна ловко уворачивалась от лёгких, но крупных, размером с неё саму, сплюснутых красных шаров.

Одновременно она пыталась держать в поле зрения дракона, который спокойно наблюдал за происходящим. Он даже не пытался увернуться, и сплюснутые шары обходили его сами собой, как река огибает камень, лежащий посередине потока.

— Это? — в глазах дракона искрился смех, — что это? Вы действительно хотите знать?

— Конечно!

— Это кровь. Самая что ни на есть обыкновенная человеческая кровь. Ну а конкретно, — он толкнул лапой один из дисков, — та её часть, которая переносит кислород, а именно — гемоглобин. Думаю, нам необходимо приготовиться к возвращению в более привычные вам миры. Ибо, — Артак приподнял когтистую лапу, — ибо возобновлен кровоток, а с ним и питание, и, это значит — тело скоро оживет! Следовательно, оставаться нам тут уже недолго.

— Это кровь? — Агафья Тихоновна округлила глаза, уже в который раз за сегодня, — кровь? Человеческая кровь?

— Да, да, — Артак оставался невозмутим, с улыбкой наблюдая её неподдельное изумление, — это самая обыкновенная человеческая кровь.

В этот момент сверху, словно с бомбардировщика, получившего команду бомбить, посыпались красные и белые, иногда сероватые, иногда желтоватые, иногда полупрозрачные шары и диски. Все они двигались в одном, строго заданном направлении, и каждая частичка была на своем собственном, никем и ничем другим не занятом, месте.

— Нас не затопит? — акула опасливо смотрела вверх, то есть туда, откуда велась эта необычная бомбардировка.

— Вам ли беспокоиться? — дракон бестактно рассмеялся, но тут же осёкся, — я лишь хотел сказать что рыбе, даже такой необыкновенной как вы, не стоит бояться того что её могут утопить, не так ли? — вопрос был риторическим, и поэтому не требовал ответа.

В какой-то момент к общему потоку присоединились небольшие и бесцветные капли. Они выделялись среди других составляющих человеческой крови немного другой структурой, а точнее — отсутствием таковой. Похоже, это была просто чистая вода.

— Нет, нет, — дракон повернулся к акуле. Он, как обычно, мог слышать, да и слушал каждую мысль, — нет, это не вода.

— А что же?

— Ну если вам о чем-то это скажет, то я отвечу, — Артак хитро улыбнулся, — это метамизол натрия.

— Как вы сказали?

— Метамизол натрия, а говоря другими словами — простой и самый обыкновенный анальгин, который вы так мастерски вкололи ему, — он показал куда-то вверх, — прямо перед тем как он потерял сознание, — дракон весело рассмеялся, — всего лишь анальгин. И, как видите, он сработал.

Агафья Тихоновна некоторое время молча смотрела на кровяной поток, но по всему было видно что мысли её витают в очень далеком месте.

Немного спустя она произнесла:

— Как хорошо что мы живем в цветном и ярком мире!

— Чем хорошо? — Артак в недоумении приподнял одну бровь.

— Краски дают нам возможность отличить одно от другого, не так ли?

— Краски? — Артак усмехнулся, — все краски существуют лишь в вашей голове. Наукой давно доказано, что цвет любого материала — миф. Атомы, из которых состоит то или другое вещество колеблются с различной частотой, и как следствие, отражают волны света разной длины, предварительно поглощая все остальные волны. Вот эти отраженные волны впоследствии и воспринимаются глазом как цвет. Так что цвет чего бы то ни было — это электромагнитное излучение именно той длины волны, которое это «что бы то ни было» отторгает, а никак не принимает, и, значит, цвет который мы видим — это как раз единственная окраска, совершенно не присущая наблюдаемому предмету. Я же говорил вам, что люди живут в мире иллюзий, а не реальностей, — дракон рассмеялся, — но и реальность доступна их пониманию. Правда, только тому, кто начинает думать и размышлять. Ничто не сокрыто ни в одном из миров, и путь к любым знаниям — простая внимательность.