Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Но как же тогда «прощайте и прощайтесь»? Вы только что говорили что свету трудно было бы путешествовать, если бы он всё это таскал с собой, или я что-то не так поняла?

— Всё так, всё именно так. Но вы пропустили одну важную вещь, — дракон усмехнулся, — я сказал, что это было бы так, если бы свет обладал человеческим интеллектом. А человеческий интеллект, как правило, очень и очень искажает суть любой вещи, любого понятия. Кровь, по понятиям людей, можно смыть только кровью, хотя никому в здравом уме не придёт в голову смывать, например, чернильное пятно такими же точно чернилами. Правда, ведь? Чернильные пятна легче отмываются водой — чистой, прозрачной водой. Так что только ключевая, незамутнённая вода отмоет человечество! Только яркий и неискажённый свет!

— Ах вот оно что! Человеческий интеллект!

— Да, да! Если бы свет обладал мышлением человека — тогда бы он радовался, неся людям тепло, и огорчался, когда это тепло превращалось бы в нестерпимый жар. Или совсем наоборот. И в том, и в обратном случае часть, если не вся существующая энергия уходила бы на поддержание эмоций, и свету было бы достаточно сложно, если не сказать — совершенно невозможно — выполнить свою основную функцию — беспристрастно переносить энергию в нужном, в необходимом на данный момент направлении по пространству и времени.

— Вы, наверное, хотели сказать «в пространстве и во времени»? — Агафья Тихоновна трепетно относилась к любому искажению языка, ибо это искажало её собственную суть.

— Нет, нет, — Артак засмеялся, — именно по пространству и по времени.

— Но это выражение немного неверно лингвистически, не так ли?

— Если представить что пространство — это туго натянутый холст, к которому всё существующее приколото какими-то специальными булавками, удерживающими все предметы на этом холсте, то фраза «по пространству» уже не кажется неверной, правда?

— Хм, — акула на мгновение задумалась, — да, в таком случае, конечно… — она покачала головой, как бы сомневаясь, — в таком случае, всё верно. А пространство действительно похоже на холст?

— Можно и так сказать. Пространство — это и есть холст, только трехмерный. Холст, имеющий три измерения — длину, высоту и ширину. И именно поэтому — пусто и пустота — совершенно разные вещи. Помните, мы говорили об этом?

— Да, я, конечно, помню, — Агафья Тихоновна судорожно вспоминала недавний разговор, — пусто — это когда ничего нет, а пустота — это уже наполнение, да?

— Именно, — Артак утвердительно кивнул, — пусто — это когда ничего нет, пусто — это когда нет даже самого холста, — и он счастливо засмеялся.

— А пустота?

— А пустота, соответственно, когда холст есть! Но на нём ничего нет. Понимаете разницу?

— Теперь понимаю. Но постойте, — акула резко обернулась к дракону, — но постойте, — а люди это понимают?

— Почти, — Артак равнодушно кивнул, — почти понимают, — он презрительно фыркнул — судьба человечества, судя по всему, его мало волновала.

— И что для них является холстом? Как они его называют?

— Они называют его, — Артак прищурился, словно сдерживая внутри себя жёлтый свет, струящийся из его глаз, — они называют его — ни много, ни мало — тёмная материя, конечно, совсем не понимая при этом сути самого пространства. То есть, не понимая сути и концепции холста, на котором вырисовывается сама картина.

— Вот это да! — Агафья Тихоновна от удивления привстала, — вот это номер! Тёмная материя!

— Тёмная — не потому что страшная, потусторонняя или злая, — дракон с улыбкой наблюдал за медленно движущимся светом, — а потому что невидимая, неразличимая для органов чувств человека. Но со временем люди поймут что пространство — это не пустота в чемодане, в которую помещается все существующее на свете, да и сами люди тоже, пространство — это сам чемодан и есть, а точнее — чемодан-матрешка, чемодан в чемодане, и так до бесконечности. И в структуру этих чемоданов вплетено всё сущее, понимаете?

— Кажется, да, — Агафья Тихоновна кивнула, — а почему чемоданов много?

— Ну я бы сказал — сколько чемоданов, столько и пространств, — дракон был невозмутим и безразличен к происходящему, или хотел казаться таковым, — однако, это не будет полностью отражать истину, — достаточно просто понять одно — пространство — точно такая же материя, как мы с вами. Пространство — точно такое же наполнение, как например, вот эта мешковина, — Артак кивнул на мешок, лежащий около его лапы, — оно точно такое же содержание космического вакуума, как и всё остальное.

— А что такое космический вакуум? — Агафья Тихоновна продолжала таращить глаза, даже не скрывая своего изумления.

— А космический вакуум — это именно то место, где абсолютно пусто… — Артак с интересом поглядывал на Агафью Тихоновну с тем выражением, с каким родители поглядывают на своих детей, и судя по всему, его забавляла её реакция, — но даже и это не совсем так. Понимаете, я не могу употребить слово «место», так как место появится только с появлением самого пространства. А там, где действительно пусто — нет абсолютно ничего — нет ни пространства, ни места в этом пространстве; нет ни времени, ни изменений во времени. Это трудно объяснить словами…

— Мне кажется, я всё-таки понимаю что вы имеете в виду, — глаза Агафьи Тихоновны приобрели своё обычное неторопливое выражение, и было видно, что жизнь процесса «Понимание» сейчас в самом разгаре, а сам процесс — в самом соку.

Некоторое время акула молчала, а потом, вздрогнула, словно прикоснувшись к чему-то горячему, и произнесла:

— Но если само пространство является материей, то… — она запнулась, словно боясь продолжить.

— То, как и любая материя, конечно же, ходит в паре с энергией, — дракон утвердительно кивнул, — ведь вы именно это хотели сказать, не так ли? — он усмехнулся одними глазами, — и я вам скажу больше, само пространство можно взвесить, то есть оно, как и любая материя имеет вполне реальный физический вес, а значит, обладает неизменным качеством любой из материй — гравитацией.

— Да, да, — акула вновь широко распахнула глаза и посмотрела вдаль, — да, да, именно это. Но что это за энергия такая? Тоже тёмная? — она задумчиво вертела головой, потом запнулась, словно только сейчас услышала последнюю фразу дракона и повернувшись к нему переспросила:

— Гравитацией?

— Ага, — Артак аппетитно зевнул, — самой простой, и уже немного изученной человечеством гравитацией, обладает ею, можно сказать даже — безраздельно владеет, как и все предметы, видимые человеческому глазу.

— И пространство притягивает всё что в нем есть?

— Ну да, — дракон хихикнул, — пространство само по себе притягивает всё, что обладает любой, даже самой незначительной массой. Вот вы, например, сидите рядом со мной, а не летите куда-то сломя голову.