Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Но я же не могу совсем не думать…

— На мое счастье, человеческий мозг устроен так, что жить и при этом не думать вы не в состоянии, что лишний раз подтверждает мою, — дракон покрутил головой, как бы ища необходимое слово, — вечность что ли, — он растерянно посмотрел на Агафью Тихоновну, словно прося о поддержке, — не хочется использовать громкие слова, но видимо, это тот случай когда без них не обойтись, — Артак усмехнулся. — Да, физиология человека такова, что его мысли вечны. В отличие от бренного и каждое мгновение рассыпающегося в пыль тела.

— И значит, вы никогда не умрете?

— То что не было рождено — никогда и не сможет умереть, не так ли? А человеческая мысль бесконечна и безмерна, человеческая мысль бессрочна, она незыблема и постоянна. Человеческая мысль нетленна, неувядаема, негасима. Она неисчерпаема. Никем, даже сама собой. Она прочна и стабильна, и уж точно никак мысль не связана с телом, её породившем. Да и породившем ли — тоже вопрос. Скорее наоборот. Ведь именно мысль вечна, а тело — нет.

— И…

— Как вы думаете, способно ли нечто, обладающее такими характеристиками, остановить время? Или отправить его в путешествие, скажем, в совершенно противоположную привычной нам стороне, выдав ему — времени — обратный билет? — Артак ещё раз усмехнулся, пряча улыбку за своими огромными лапами, — спрошу даже по-другому — способно ли это нечто вообще понять что такое время, если по своему определению оно само вечно и постоянно?

— Ну, если так рассуждать, то нет. Не способно.

— Вот и отлично, вот и хорошо! — мой ответ явно устроил мудрую рептилию, — а раз человеческая мысль не способна понять что такое время, значит мы можем с этим временем делать всё что захотим, не тревожась и не опасаясь последствий, ибо несуществующее на самом деле не сможет нам никак навредить, правильно? — Артак засуетился, поднялся на задние лапы, и только сейчас мы с Агафьей Тихоновной заметили что в лапах передних он держал толстую, холщевую нить.

— То есть, как это?

— Всё, как всегда, очень просто! Если время для мысли является чем-то иллюзорным и несуществующим, то уж наверное, мы можем делать с ним всё что захотим, правда? — дракон подмигнул мне и улыбнулся, — ведь не воспринимая время всерьез, не делая его настоящим, не зная о его существовании и не зная тех качеств, которыми наделил время человек — мы можем выдумать любую реальность, и никакое придуманное время не сможет нам в этом помешать. Потому как ни вы, ни я, знать не знаем что это такое и с чем его едят. А то чего мы не знаем — не существует. По крайней мере, не существует в той реальности, в которой мы с вами находимся. Так что нам стоит в таком случае повернуть реку времени вспять? Ведь ни вы, ни я, ни Агафья Тихоновна, мы все не в курсе что этого нельзя делать, а значит…

— А значит? — мы смотрели на дракона в ожидании, — а значит…

— А значит всё возможно! — Артак улыбнулся, — я никак не могу втолковать вам эту простую, и от этого — самую что ни на есть замечательную истину — все ограничения существуют только в вашей голове. В моей же, — дракон постучал себя когтем по лбу, — в моей же голове нет никаких границ. Никаких, — повторил он убеждённо, — и это значит — всё что вы считаете фантастикой, абсолютно всё выдуманное и придуманное — возможно.

— Наверное, вы правы, — я немного подумал и согласился.

Мой взгляд уперся в грубую желтовато-серую нить, которую Артак обмотал вокруг моей ноги, — но это что? — последние слова мы с Агафьей Тихоновной произнесли практически одновременно и наши голоса покинули терцию и слились в унисон, — что это за нить?

— Это нить из нашего сна, — дракон многозначительно улыбнулся акуле, и в который раз подул мне на ногу. Эту нить я прихватил в том удивительном и сказочном мире, который мы с Агафьей Тихоновной навестили пару мгновений назад, в аккурат в то самое время, когда вы на одно лишь мгновение закрыли свои глаза и отбросили от себя всяческий контроль реальности.

Дыхание дракона стало заметно теплее, и я вдруг почувствовал что внутри моей ноги, да что там внутри ноги — внутри самой кости — что-то щелкнуло, клацнуло и переместилось. И судя по тому что опухоль каким-то невероятным образом сразу начала спадать — моя кость прочно стала на место, предназначенное ей природой. Нить, опоясывающая опухоль тут же ослабла и Артак её сразу подтянул, чтобы она, как и прежде, продолжала плотно обхватывать мой голеностоп.

— Но что же это такое? — акулье любопытство было несоразмерно больше моего, и она уже не могла молчать в ожидании ответа.

Артак повернулся к Агафье Тихоновне и тихонько, не переставая дуть на мою поврежденную (повреждённую ли?) конечность, произнес:

— Это нить от мешка с выздоровлением. И если вы помните, то рядом с ним стоял мешок с чудесами или с тем, что вы, Агафья Тихоновна, — дракон перевёл взгляд на меня и направил своё жёлтое тепло прямо внутрь моего озябшего тела, — или с тем, что вы, — он акцентировал внимание на мне, — с тем, что вы называете невозможным.

— Мешок с чудесами? — мои глаза сами вылезли из орбит и отказывались слушать команду своего хозяина вернуться в отведённое им природой место, — мешок с чудесами? — повторил я, растерянно переводя взгляд с акулы на дракона.

— Ага, — Артак буднично, повседневно кивнул, — с ними. С чудесами. Ну или с волшебством. Как вам будет угодно. И то что эти мешки стояли рядом — лишь усиливает действие этой чудесной ткани.

— И эта нить от этого мешка? — я прикоснулся к волшебной нитке, почувствовав сквозь неё жар от ноги, — эта нить от волшебного мешка?

— Нет, — дракон был терпелив и пытался объяснить мне как можно понятнее, — нет, эта нить от мешка с выздоровлением. Но концентрация в ней самого выздоровления — именно выздоровления, как процесса — в этой нити зашкаливает. Она вымазана выздоровлением, как была бы вымазана мукой, если бы мешок был наполнен именно ею. А так как рядом стоял мешок с чудесами, приставленный чей-то заботливой рукой, то уж конечно, они немного пропитались друг другом, — Артак засмеялся, — ведь простую и понятную человеческому мозгу диффузию ещё никто не отменял, не так ли? И, таким образом, ваше выздоровление смогло приобрести характеристики чего-то чудесного, — он усмехнулся и ещё раз объяснил, — потому что мешок с чудесами был совсем рядом.

— Да, да, конечно, — я часто закивал, боясь упустить нить разговора, — но нам как раз и необходимо именно чудо, не так ли?

— Нам необходимо вернуться в том самый миг, когда вы, полный радости и счастья, сломя голову и ломая по пути конечность, неслись по этой лестнице, — Артак обвел взглядом парадное, — и когда по какой-то счастливой случайности (случайности ли?), ваша нога вывернулась в сторону, не предназначенную ей природой, а вывернулась в сторону, прямо скажем, совсем противоположную…