Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Но это ещё далеко не всё. — Артак не собирался останавливаться, — люди думают, они даже полностью уверены в том, что они сами, шаг за шагом, открывают законы, которые прячет от них природа. — Артак засмеялся. — Однако никому и в голову не приходит, что они их не открывают — они их пишут. И, как творцы, они не оставляют Вселенной выбора, кроме как следовать новым, самими людьми придуманным и написанным законам.

— Но это значит что чудеса все-таки существуют?

— Нет, — дракон отрицательно покачал головой, — чудес не существует. Они случаются. Ведь в мире, где правят законы, не остается места чудесному. Поймите эту простую вещь. В мире, где всё строго определено — а человек сам решил что этот мир именно такой — так вот, в мире, где всё заранее можно просчитать и предсказать, — Артак прищурился и покачал головой, теперь уже отрицательно, — в таком мире нет места волшебству. Всё свободное пространство занято законами и правилами. И именно поэтому происходить или случаться чудеса, конечно же, могут, а существовать — нет, никак нет! — Артак засмеялся, — но всё же чудеса, — он мечтательно посмотрел вверх, — они такие — чудеса вершатся, творятся, проистекают…

— Проистекают? Откуда проистекают?

— Проистекают из вашей веры в чудесное. Они сделаны из вашей уверенности в их существовании.

— И где взять эту уверенность? У кого научиться? У кого узнать? У кого спросить?

— Вселенная может быть заполнена чудесами точно так же, как сейчас она заполнена законами и исключениями из них, — дракон удовлетворенно хмыкнул, — а вот у кого научиться — вопрос хороший, — он внимательно посмотрел на меня и тихонько добавил:

— Дети знают, любящие знают. Иногда знают увлеченные. Иногда поэты и сумасшедшие. Иногда гении. Но, совершенно точно знают одни лишь дети — знают и вовсю пользуются этим знанием. И пользуясь, помогают всем нам, помогают всему миру, всей Вселенной. Ведь она, как никто другой нуждается в чудесах, она задыхается без них, без них она может даже умереть…

— Умереть? Вселенная?

— Конечно. Она ведь ещё более жива, чем всё что её заполняет… Она жива всеми жизнями сразу. Она жива и неделима, она живёт цельно и многолико. Но, одновременно с этим — она живёт едино.

— И дети и сумасшедшие…

— Да, дети и сумасшедшие, а также гении, любящие… Они спасают этот мир каждое мгновение. Если вы будете достаточно внимательны, то заметите, что у всех этих категорий людей есть одна общая черта.

— Какая же?

— Честность. Дети честны до тех пор пока взрослые своим примером не научат их лгать, сумасшедшие честны по определению, ибо только они совершенно не скрывают свой внутренний мир, как бы большинство не оценивало их собственную Вселенную, — Артак говорил не спеша, точно зная что торопиться некуда, — ну а чтобы доказать честность гения, я призову в союзники Пушкина, — дракон улыбнулся и процитировал:

— «Он же гений, как ты да я, а гений и злодейство — две вещи несовместные».

— Вы хотите сказать что честность формирует свою собственную, отдельную от лжи, Вселенную?

— Конечно. И я вам скажу ещё больше — если бы количество правды на планете превышало количество излучаемой людьми лжи, если бы детей было больше, чем закостеневших в своей серьезости и «дипломатии» взрослых, если бы любовь до краёв наполняла сердца людей, — дракон неопределенно развел лапы в стороны, — тогда этот мир потихоноку начал бы наполняться чудесами, которые бы именно проистекали, — Артак смаковал это слово, — именно проистекали бы из детской непосредственности и чистосердечности, из детской уверенности в существовании чудес, — дракон потрепал меня по голове, — чудеса бы исходили из чистоты человеческих сердец, из прямоты характера, из твердости духа. Одним словом, из честности.

— А пока…

— А пока человечество живет в мире законов и правил. Законов, им же и написанных. Написанных, а потом открытых, — Артак рассмеялся, — но, надо отдать ему должное — оно само выбрало этот путь.

— А можно было выбрать и другой?

— Да. Всегда есть варианты.

— А нужно было выбрать другой путь? — я сделал акцент на слове «нужно».

— Не знаю, — Артак покачал головой в раздумьях, — а какая разница? В конце концов, каждый человек когда-нибудь был ребенком и, точно так же, как и любой ребенок — верил в чудеса. А становясь взрослым — каждый в отдельности человек всего лишь делает выбор и из всего многообразия вселенных он выбирает свой собственный мир, и — или сохраняет в нём детскую честность и непосредственность, тем самым сохраняя способность чудес случаться, или с головой окунается в мир лицемерия и лжи, отвергая таким образом любую попытку Вселенной сформировать хоть какое-то, мало-мальски стоящее чудо. Каждый человек живёт в своем собственном, им же созданном мире, и каждый человек, без исключения формирует свой мир в соответствии со своими желаниями и предпочтениями.

— И?

— Любой выбор всегда реализуется, — дракон в один момент стал серьёзным, — любой и всегда, — он повторил ещё раз, — любой и всегда. Ибо такова функция ума — заставлять вещи случаться. Вселенная не умеет трудиться по другому. Она способна лишь точно отобразить ваше внутреннее, сделав его внешним и видимым глазу. Вот так просто. Никакой сложности, — Артак широко зевнул и, словно спохватившись, занялся моей ногой.

— Кстати, на ваших часах до сих пор 10 утра, так что мы не потратили ни одной секунды вашего человеческого времени попусту, — дракон посмотрел на меня хитро, явно не договаривая что-то важное, — ни одной секунды, вы заметили? Но сколько всего мы успели обсудить — и не перечесть.

— Но как же так получается? — я был совершенно сбит с толку.

— Секунда имеет такое же отношение ко времени, как я к архиепископу, — дракон подмигнул мне глазом цвета Солнца, — секунда — выдуманный человеком интервал, секунда — нереальная, вымышленная, эфемерная величина. А уж раз это так, то нам не составит никакого труда растянуть её, как мы можем растянуть любое придуманное нечто.

— Как это?

— Ну, если мы сами это придумали, то согласитесь, что нам ничего не стоит изменить условия выдумки в соответствии с нашими новыми желаниями и потребностями, не так ли? Что мы и сделали, превратив одну человеческую секунду в целую вечность в вашем, в человеческом понимании. Мы просто придумали новую секунду, причем, заметьте, не нарушив ничего в реальном и действительном мире… И в нашей новой, вымышленной секунде, стало просто больше времени, стало больше энергии, чем в секунде старой. И мы с вами, беседуя, эту энергию беззаботно тратим. Для окружающего мира это не имеет никакого значения. Реальность может поставить вас на место только тогда, когда вы затронули нечто настоящее, — дракон хмыкнул, — а с выдумками делайте что хотите — на то они и выдумки.