Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Тогда, и только тогда, началась моя настоящая жизнь.

Жизнь дракона, уже не человека.

Дракона, охраняющего свой собственный клад.

Дракона разумного и понимающего.

Дракона бессмертного.

Дракона всемогущего, как всемогуща сама мысль — быстрая и невидимая.

— Благодарю тебя, мир! — эти слова я прошептал куда-то в сторону, в пустое пространство, не обращаясь ни к кому конкретно. А может быть, я просто-напросто произнес эти волшебные слова внутри себя. Однако, как бы ни было, ответ пришел незамедлительно:

— Благодарю, — ответил мир где-то всередине меня, и повторил:

— Благо дарю.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся к дракону.

Артак внимательно смотрел прямо на меня и я заметил что его глаза стали немного влажными.

— Это волшебные слова, — дракон погладил меня лапой по голове, — каждый раз когда ты их произносишь, где-то во Вселенной кто-то перестает плакать, — он усмехнулся и добавил:

— Благодарность — вот где настоящее чудо. Вот где самый что ни на есть настоящий труд. Впрочем, все возможные чудеса, а возможности их проявлений безграничны, так вот, все возможные чудеса могут следовать только лишь за настоящим трудом. И умение быть благодарным за этот труд — возможно, единственная реальная обязанность каждого живущего на планете человека, — дракон глубоко вздохнул, — обязанность, переходящая в право быть благодарным. И это реализованное право — право благодарности перетекает в право быть счастливым. И, конечно же, тоже реализуется. Таков истинный, таков правильный путь людей. И очень хорошо, что ты понял это сам, без подсказки. Это значит что твоё время пришло.

— Моё время?

— Да, — дракон кивнул своей большой головой, — твоё время, — он улыбнулся и потрепал меня за щеку, — оно пришло. За тобой пришло, кстати, больше не за кем.

— И что это для меня значит?

— Это значит что пришло твоё время стать настоящим человеком. Это значит что пришло время попрощаться с одним видом — Homo Erectus или человек прямоходящий, и вступить в новый для тебя вид — Homo Sapiens. Или человек разумный.

— А я им не был?

— Быть и казаться — разные вещи, — многозначительно произнёс мой дракон, — ты был рождён чтобы стать им. Ты — рождённый в человеческом теле и в отличие от любого живого существа наделённый определёнными свободами, — Артак смотрел на меня улыбаясь, — более того, ты наделён одной из самых важных свобод, которую даёт тебе человеческий разум — свободой от инстинктов тела. Ведь один только человек из всего многообразия животного мира в состоянии поступить разумно — разумно, а другими словами, по-человечески, и достаточно часто эти поступки не инстинктивны — эти поступки — инстинктам вопреки. Таким образом, быть рождённым в человеческом теле, и быть, собственно, человеком разумным — две большие разницы.

— Быть человеком — это научиться быть благодарным?

— И это тоже, — дракон рассмеялся, — но если бы только это, — он смахнул набежавшую уже от смеха, а не от умиления слезу, — любая собака справилась бы с этой задачей много лучше любого из людей! — Артак перестал смеяться и закончил:

— Но умение быть благодарным всё-таки очень важное качество. И если у собак это качество заложено самой природой и по сути собака не может поступить иначе, кроме как следовать программе, вшитой в её ДНК — то человек может. Более того, человек должен! Ведь самое важное отличие человека от животных и состоит в том что человек, получая от своего тела любые инстинктивные сигналы, — Артак задумался, — ну к примеру, дотронулся он до горячего и тут же отдернул руку, или отшатнулся, увидев ядовитую змею, да мало ли что! Так вот, только человек, с его разумом, может совершить поступок, который будет противоречить инстинктам. Он может действовать даже вопреки своему самому сильному инстинкту — инстинкту самосохранения, — дракон смотрел мне прямо в глаза, — и даже самоубийство, каким бы нелепым и ненужным оно не являлось — это акт проявления высшей свободы — свободы от природного инстинктивного рабства. Ни одно животное не вправе и не в состоянии так же просто, как человек, перечеркнуть то, что вложено в него самой природой. Вложено, надо сказать, сугубо для продолжения рода, вложено исключительно для выживания вида. Только в человеческом теле данный ему разум перекрывает всё остальное, и только человек в состоянии принять какое-либо решение более-менее самостоятельно, вне зависимости от того что об этом думает сама природа. И увидев ядовитого гада, Homo Erectus, безусловно, отшатнется от него, а Homo Sapiens, возможно, наоборот, приблизится чтобы изучить… По крайней мере, у последнего будет выбор, отсутствующий у первого.

— Я понимаю…

Артак кивнул головой и продолжил:

— И только в человеческой жизни наступает момент, когда имея абсолютную свободу поступать так как считаешь нужным, — дракон приблизился вплотную к моему лицу, — когда, казалось бы, можно действовать по-разному, когда можно идти по любой дороге — человек всё же выбирает правильные поступки; поступки, продиктованные ему добром и пониманием природы Вселенной. И только тогда человек прямоходящий, ставший разумным, вдруг с удивлением обнаруживает что выбора-то у него и нет и, собственно, никогда не было; обнаруживает, что свобода, которой он так гордился, и которая ему предоставлена свыше — мнимая; обнаруживает, что дорога на самом деле одна, что все остальные пути иллюзорны и закольцованы, ибо ведут они его — человека, исключительно по замкнутому кругу, — Артак отодвинулся от меня и мечтательно посмотрел вдаль, через небольшое окно подъезда, — и только один лишь путь уходит туда, — он кивнул вперед, — туда, к горизонту, и даже за него. И нет конца этой дороге. Ни конца, ни какого-либо предела.

— Но ведь горизонт — всего лишь воображаемая линия, — я не мог упустить такого случая поддеть своего дракона, — а разве можно уйти дальше своего воображения?

— Конечно, можно, — Артак улыбнулся, — если, конечно, ты веришь в чудеса.

— Нет, я не верю в чудеса, — я отрицательно помахал головой, — не верю. Но я знаю и твёрдо убежден в одном — в этом мире всё возможно. А раз так, то какие же чудеса могут быть? Может быть абсолютно всё, и это — не чудо, это — жизнь.

— Да, да, — Артак кротко и коротко кивнул, — именно поэтому чудеса и не могут быть. Они могут лишь случаться. И уйти за горизонт — одно из таких реальных и действительных чудес, — дракон ещё раз кивнул, словно ставя точку в этом обсуждении, плавно переходящем в область философии древних греков.

— Не самая плохая философия, — вдруг засмеялся Артак, подслушав мою мысль.

Однако основной посыл я уловил. Человек только тогда становится человеком, когда из всех возможных и даже невозможных дорог и тропинок он выбирает ту единственную, ступив на которую, понимает, что любой выбор — это прежде всего иллюзия или ещё похуже того — ложь. Что никакого выбора нет и никогда не было, что правда — всегда одна, а неправд вокруг неё — бесчисленное множество.