Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Настоящее тело? — я задумчиво посмотрел на себя, и даже пощупал свою руку, — то есть, сейчас…

— Имя и Форму ты обретешь после знакомства с Сознанием. Сейчас ты лишь стремишься к нему. Ты лишь стремишься, ты в Стремлении, ты ещё в пути.

— Неведение, Стремление, Сознание… Когда? — я задал всего один вопрос.

— Как только… Не надо торопить и торопиться. Дверь распахнется именно в тот момент, когда это будет необходимо. И тебе, и им.

— Нам? — я кивнул на моих клонов.

— Нет.

— А кому тогда — им?

— Дверям, — просто сказал Артак.

— Ага! Но какой из них?

— Не всё ли равно? Ты стоишь перед каждой…

— Ах, да. Но всё же…

— Когда твое Стремление доставит тебя на станцию Сознание — ты всё поймешь.

— Сознание за дверью?

— За каждой из них.

— Значит, всё равно куда шагнуть?

— Всё равно. Ноль выбора, — Артак усмехнулся, — и бесконечность вариантов.

— Но сознание за каждой дверью?

— Да. Сознание настолько мощно, что оно охватывает абсолютно всё на свете, — дракон вздохнул и покосился на акулу, — и к нему могут привести — и обязательно приведут самые различные стремления. Даже противоположные друг другу стремления приведут тебя в одно и то же место. Главное чтоб они были. Стремления. И чтоб они были твоими.

— Да, да, я понимаю.

— Артак хочет сказать, — Агафья Тихоновна подплыла к ближайшему к ней мне и приобняла своим плавником, — Артак хочет сказать, что на вершину горы много дорог. И все они различны. Однако все они ведут туда. А вид с горы один. Куда ни посмотри.

— И какая самая короткая?

— Твоя собственная.

— А самая быстрая?

— Тут нет такого понятия, — акула покачала головой, — время существует лишь в узкой и моментальной трехмерной Вселенной. Здесь же, с получением дополнительного измерения, всё становится по-другому. Всё, что происходит в трехмерном мире в течение долгих лет, здесь может быть сконцентрировано в едином и вечном моменте. И ты сейчас именно в нём, — она кивнула на бесконечное количество моих тел, терпеливо ожидающих открытия двери, — в застывшем, словно бетон, мементе…

— На вершину горы? — переспросил я. — Гора — это я сам?

— Да. Но пока ещё ты лишь ручеек на её поверхности, — вступил в разговор Артак, — правда ручеек, идущий против потока — ручеёк, стремящийся вверх; ручеек, готовый стать полноводной горной речкой. И всё в этой реке было бы привычно, если бы не водопады, падающие в небо, если бы не истоки, берущие начало на предгорных равнинах, если бы не устья на вершине горы и если бы не вода, выливающаяся вверх, в небеса.

— То есть, всё с точностью до наоборот?

— Именно поэтому это так тяжело.

— А равнины? Кто они?

— Это совсем неважно, — Агафья Тихоновна усмехнулась, — ведь тот, кто учится двигать горы — неизбежно перестраивает и равнины, их окружающие. Забудь про них. Они подчинятся сами собой. И подстроятся под того, у кого длинные ноги.

— Длинные ноги? — в недоумении повторил я.

— Конечно! Длинные ноги тебе пригодятся чтобы шагать с вершины на вершину. Важны ли тогда равнины?

— И правда…

— Забудь, — повторил Артак и тепло улыбнулся жёлтым.

Я тоже усмехнулся и миллиарды миллиардов моих тел, уходящие в бесконечность, скопировали эту улыбку. Все, как одно. Улыбка озарила все лица — старые и молодые, мужские и женские, красивые и не очень…

И всё вдруг стало тёплым и красивым — всё стало таким, каким оно должно быть — нитки превратились в кружева, а кружевная ткань сложилась в розу.

— Сознание… Вы говорите — сознание… Но как мне распахнуть хоть какую-то дверь? Как мне добраться до сознания?

— Для этого тебе необходимо всего лишь оседлать своё стремление. Нужно подумать чего ты хочешь на самом деле. Найти то, что доставляет тебе истинную, искреннюю радость! То, что наполняет тебя до краев! — Артак говорил быстро, но внятно, — что ты не смог бы расплескать из себя, даже если бы захотел? Что ты можешь дарить, одновременно наполняя себя? Что в тебе есть постоянного и нерушимого? Найди в себе это. И осознай это всеми своими силами. Тогда дверь — именно та дверь, в которую уже прошёл любой из будущих Будд, и неизбежно пройдёт каждый из живущих людей, только тогда эта дверь распахнётся сама собой. Распахнётся именно та дверь, которая скрывает за собой кратчайший путь. Путь от стремления к сознанию. И после этого уже само сознание будет формировать тебя — оно будет раскладывать твой багаж по полкам, будет прокладывать тебе новые пути — будет асфальтировать, или наоборот — перекапывать твои дороги. Сознание будет учить тебя тому, чему ты должен научиться, а если быть точнее, то именно сознание и сформирует из тебя идеального ученика — ученика, владеющего искусством пройти сквозь — ученика, идеально подходящего для той дороги, которая уготована специально для него. Ты будешь куском мрамора, из которого природа высекает шедевр. И, конечно же, тебе будет больно, но может ли мрамор понять что ему уготовано? Может ли кусок камня осознать что всё что происходит — происходит из-за него, происходит специально для него и для его блага?

— Специально для меня?

— Конечно. Ты и твой путь подходят друг к другу идеально, как две части детской головоломки. Без исключений.

— Всегда?

— Всегда!

— Но если мне тяжело? Если не получается? Если…

— Значит повернись к своему пути другой своей стороной. Той стороной, которой ты ещё не пробовал повернуться. И пазл обязательно сложится. Он просто не может не сложиться. Ты и твоя дорога сделаны из единого куска мироздания. И разделены они лишь в твоём узком видении этого мира, разделены твоим взглядом в замочную скважину, разделены и сдвинуты — потому и кажутся различными. Ты просто взгляни шире. Используй то, что ещё никогда не пытался использовать. Прыгай в стороны, поднимайся вверх, опускайся вниз! Это и будет движение вперёд. Тогда даже движение назад станет движением вперёд, по крайней мере, вперёд во времени. Ведь тот ты, который проходит дважды по одному и тому же месту — уже другой ты, уже отличный от того тебя, который тут уже проходил. И кто знает — может настоящий ты — ты сегодняшний — идеально впишешься в ту самую структуру среди которой ты уже задумчиво бродил, может ты замкнешь собой и небо и землю или соединишь право и лево, может быть ты превратишься в горизонт — в эту линию, соединяющую несоединимое и не существующую в этой реальности. Возможно, ты станешь линией-мечтой, линией-дворцом, линией-пухом — линией, без которой ни один пейзаж не может существовать. Ибо твоя дорога — твой холст и твоя палитра и есть та пресловутая вторая половинка тебя, о которой так любят говорить люди. И которую они так долго и безуспешно ищут, постоянно забывая об одном — половинка всегда рядом, иначе она не была бы ею, а целое всегда с тобой и внутри тебя! И в действительности никто не разделен, а реальность — едина и восхитительна.