Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Мгновение.

Ещё одно. Ещё. Ещё.

Сердечный стук.

Ещё один. Ещё. Ещё…

Так человеческая жизнь и проживается — в безумном танце непонимания, неделимая на части и вечно присутствующая в одном и том же мгновении настоящего, как бы человек ни пытался перенестись в постоянно отсутствующее мгновение будущего.

Жизнь, рожденная своей матерью — пустотой.

Жизнь, прожитая и отданная туда же.

Отданная в собственное — у каждого своё — в строго назначенное время — в один-единственный, чётко определённый миг.

Мгновение — вот и есть самая точная характеристика человеческой жизни.

Одно-единственное, однажды данное, но, тем не менее, вечное мгновение.

Всего лишь миг. Один. Единственный. Неразрывный.

И надо бы успеть оставить след, надо бы впечатать свое имя на сцене, надо бы выдавить золотом буквы, надо бы остаться в памяти и в мыслях людей, и тогда — кто знает — может быть, когда-нибудь, какой-нибудь случайный взгляд внезапно выхватит из пустоты эти впечатанные золотом буквы и прочтёт их, неспешно перебирая пересохшими губами, и тогда — мысль этого читателя — мысль, возникшая при этом священном акте — акте чтения, перепрыгнув в РЕАКТ — в реакцию понимания написанного, может быть, эта ставшая живой мысль сможет пробудить ещё одну пылинку живой материи — материи, зовущейся человеком.

Может быть, этот божественный акт чтения предоставит исключительную возможность станцевать ещё один раз тому, чьё имя выбито навечно, может быть, она подарит ещё один шанс — и одарит вас универсальной энергией, а значит — пожалует временем и уже как следствие — наградит новым телом.

Ведь время важно лишь для объектов, обладающих телами — оно не властно ни над вечными идеями, ни над выпорхнувшими и улетевшими в неизвестность мыслями, ни над священным танцем, оно — время — властно только над телом того, кто танцует.

Того, кто знает…

Кто знает, может это именно так, кто знает…

— Она такая тёплая… — всё ещё ощущая укол благодарности в своём сердце, пробормотал я, — даже горячая…

— Конечно, — Артак кивнул, — она выдержана самим временем, впрочем, она состоит из него же.

Я вскинул брови, внимательно посмотрев на дракона.

— Вы сказали…

— Я сказал, а если быть последовательным, то не сказал, а повторил, что мерой времени, как и мерилом любой энергии есть тепло, то есть, температура, — дракон прищурился, — и чем больше тепла вы ощущаете — тем более выдержано само вещество. Тем более оно настояно и концентрировано.

— Но ведь это тепло необычное… Оно не изменяет температуру тела. Это сердечное тепло… Тепло души — её температура, если можно так сказать. И что, оно тоже является мерой?

— Конечно — мой собеседник уверенно кивнул, — оно ещё БОЛЕЕ является мерой. Сердечное тепло даёт вам столько энергии, сколько не сможет дать ни одна известная человеку материя и произведенная ею температура. А если такая материя существует и сможет предоставить вам столько тепла, то температура, обладающая таким запасом энергий просто-напросто спалит ваше тело… Но сердце… Сердце готово принять много больше. Сердце готово поглотить в себе всю Вселенную, — Артак кивнул головой, — если вы ему позволите, конечно. Если вы дадите ему команду.

— Вы так считаете?

— Да, — дракон еще раз кивнул головой, — да, мой юный и подвластный изменениям друг, да. И разница между температурой тела и температурой сердца примерно такая же, как разница между тем, кто может выстоять за вас то НАКАЗАНИЕ, которое вы получили вместе с телом, и тем, кто в состоянии принять уже не наказание, ибо оно лишь СЛЕДСТВИЕ поступка, но и саму ВИНУ — вину, которая является ПРИЧИНОЙ наказания.

Я нахмурил брови, пытаясь понять слова Артака. Дракон, тем временем, продолжил:

— Забрать ВИНУ ведь много благороднее, чем выстоять, пусть и в страданиях, пускай и в телесных муках, но — НАКАЗАНИЕ. Забрать вину — автоматически освободить от всех её последствий. И от наказаний тоже. И сердце может… Сердце в состоянии… — Артак легонько прикоснулся к моей груди, — но надо дать команду. Всего лишь дать команду.

— Но как?

— Да очень просто. Вам надо открыть его дверь, — он продолжал постукивать своим когтем по моей грудной клетке, — и никогда более не закрывать её. Всё остальное оно сделает само. Вам необходимо допустить освобождающий вас парадокс, а именно — впустить туда страдание. Впустить боль. Впустить горе, впустить все существующие муки. Только тогда вам удастся навек избавиться от их последствий. Необходимо впустить даже ВИНУ — вину любого человека — впустить его переживания, впустить всех тех, кто алчет избавленья. Оно готово к этому, и более того, оно для этого и создано.

— Как Иисус?

Артак внезапно рассмеялся.

— Нет, нет, тут вы не правы. Иисус как раз страдал, он был НАКАЗАН. Неважно за кого и как, но это было следствие. Любое наказание — лишь следствие ВИНЫ. Я предлагаю вам избавиться от следствий, убрав причину — убрав саму вину. И это много лучше, это много благородней, это гораздо возвышеннее, чем любое распятие. Выше даже чем крест, — Артак держал свою лапу на моей груди, именно там, где и было моё сердце, — откройте его дверь и вам откроется его суть. Ведь человеческое сердце бессмертно и безмерно.

— Моё сердце?

— Да. Ваше сердце. Единственный человеческий орган, обладающий реальным бессмертием. И когда ваше тело рассыплется в прах, вам будет это всё равно, ибо в вашем сердце будет жить целый мир — мир вечный, мир загадочный, мир цельный.

— Теперь я понимаю, — я запнулся, — то есть, мне кажется, что я понимаю.

Дракон кивнул головой и замолчал, давая мне время еще раз обдумать сказанное.

— Так это сон? — спустя несколько мгновений, всё еще не до конца понимая, но полностью осознавая происходящее спросил я.

— Сон? Сон — это ваша жизнь, сон — это человек, а это, — он обвел своими солнечными глазами окружающее нас пространство, — это — настоящая жизнь, — Артак отвечал мысленно, — самая обыкновенная настоящая жизнь и единственное её отличие от той жизни, к которой вы привыкли именно в этом — она настоящая! Жизнь стала настоящей! Вы проживаете её размышляя и приходя к выводам. К простым и логичным выводам. В этом её настоящесть. А вот иллюзия, которую называют жизнью недалёкие люди — эту химеру настоящего существования, на поддержание которой и требуется определённое количество универсальной энергии, а попросту — времени — это не жизнь — это лишь её отблеск, её отражение, её невнятная тень. А чем дальше вы от Солнца — тем длиннее ваша тень. Тем гуще сумерки, тем глубже мрак.

— Так вот зачем необходимо время…

— Вы поняли, — Артак довольно кивнул, — да, именно так. Время, как энергия, необходимо для того, чтобы поддерживать то, что искусственно создано, ведь согласитесь — то, что настоящее — живёт и так, само собой, и в никакой дополнительной поддержке извне не нуждается.