Вячеслав Васильев - Двери в никуда (СИ)

— Никогда не устану любоваться, — тут же отозвался я. И вообще: Мудрые… — я назидательно поднял вверх указательный палец, — Точнее, очень мудрые люди говорят, что бесконечно долго можно смотреть на две вещи. И к огню и воде они не имеют никакого отношения.

— Так это теперь называется 'мудрость', - улыбнулась Таня. Раньше, если мне не изменяет память, это называлось как-то по другому.

— Не знаю. По-моему — вполне мудрое наблюдение. И, что самое главное — правильное.

— Извини, вынуждена прервать твою медитацию. Пойдем в квартиру.

— Вот так всегда, — горько вздохнул я, и вошел вслед за хозяйкой сквозь открытую металлическую входную дверь — тоже вполне стандартную. Разувшись в коридоре, по которому можно было кататься на велосипеде, мы прошли дальше, собственно в апартаменты.

Внутри квартира оказалась отнюдь не стандартной. Это как раз были апартаменты в прямом смысле этого слова, безо всяких преувеличений и иронии. Дорогая отделка и не менее дорогая мебель были подобраны с большим вкусом, что встречается не так уж часто даже в богатых домах. По крайней мере, в бывшем СССР. В остальном мире есть такое понятие, как 'старые деньги'. Это семьи, разбогатевшие много десятков лет, а то и много веков назад. Отпрыски этих богатых семей заканчивают престижные учебные заведения и постоянно вращаются в кругу себе подобных. Безупречный вкус передается от поколения к поколению. Наши же новоявленные нувориши наличием эстетического вкуса обычно не страдают. И то, как построены и обставлены их хоромы, обычно сильно зависит от вкуса проектировавшего их дизайнера, и от того, насколько часто заказчик вмешивался в творческий процесс. Но тут было совсем другое дело. Смотришь — и просто душа отдыхает. Вот так в моём представлении и должен выглядеть Дом. Именно так — Дом с большой буквы. Где отдыхаешь душой и телом, куда хочется возвращаться снова и снова, где бы ты ни был.

Оглядевшись, я выдал свою оценку увиденному:

— Недурственно. Квартиру сняла или у знакомых остановилась?

— Купила, — с некоторым вызовом в голосе ответила Таня, наблюдая при этом, какое впечатление произведёт на меня такое заявление.

— Широко живёшь, — с улыбкой ответил я. Прыгать до потолка от неожиданности — не в моем стиле.

— Не то что бы очень широко, но… — не жмёт.

— Источник доходов раскроешь? Или секрет? — поинтересовался я.

— Да так… Работаю в одной конторе… Потом расскажу. Сейчас не хочется о делах. Кстати, там и для тебя есть возможность подзаработать немного. Если, конечно, есть желание.

— Желание заработать у меня никогда не пропадало. Главное, чтобы размер оплаты соответствовал объёму проделанной работы. А то это часто не совпадает, — улыбнулся я.

— Хорошо. Чуть позже поговорим, а там уж ты сам решай, — Таня указала мне на композицию из двух кресел и низкого столика, стоявшую в углу гостиной.

— Я на кухню. Посиди тут пока, отдохни.

— Может, тебе помочь?

— Спасибо, не надо. Я сама. А ты можешь пока посмотреть телевизор.

— Нет, тоже спасибо. Не хочу. У меня что-то последнее время телевизорофобия.

— Это как это? — заинтересовалась Татьяна.

— Да вот так. Как увижу включенный телевизор — тошнить начинает. Раньше только от рекламы тошнило, потом стало и от всех этих ток-шоу… А их сейчас развелось, как собак нерезаных, и притом одно пошлее и тупее другого, как будто конкурс у них какой на самую пошлую и тупую передачу. Ну а потом ещё и от сериалов стало выворачивать наизнанку. В общем, — болезнь прогрессирует. Причём от… как бы это вежливо назвать… Вот! — современной отечественной кинопродукции только тошнит, а от большинства западных киношедевров, — особенно американских — так вообще в буйство впадаю: так и хочется телевизор разбить!

— И с чего бы это у тебя?

— Да сам не знаю. Или умнею с годами, или совсем наоборот, — старческий маразм начинается. Помню, когда служил в армии, только-только видеомагнитофоны появились. Нам в часть привозили видак с телевизором, сдирали, конечно, по два рубля с носа за сеанс — так все балдели и от 'Коммандо', и от 'Чужих'. И мне нравилось. А теперь посмотришь эту фигню, — думаешь: 'Господи, какая муть!'. Наверное, это у меня всё-таки маразм, потому что вокруг народ визжит от восторга и от ток-шоу, и от сериалов. А отклонение от общей нормы — это болезнь. Короче, давай не будем включать телевизор, я посижу спокойно в тишине, идёт?

— Идёт. А насчёт тишины… Может, музыку включить?

— Музыку можно. Только не радио, — там сейчас тоже через каждые три минуты реклама на полчаса, а из оставшегося эфирного времени большую часть занимает диалог тупых диджеев с ещё более тупыми радиослушателями.

— Хорошо. Поставлю компакт. Классику хочешь?

— Да не то, что бы очень… Но какой-нибудь не очень громкий фортепьянный концерт…

— Поищем… — с этими словами Таня начала рыться в коробках с компакт-дисками, — Это не то… Это тоже не годиться… Ага! Вот! — и, вставив диск в проигрыватель, удалилась в направлении кухни.

Я же отправился в указанный мне хозяйкой угол. Кресло оказалось неожиданно мягким. Я к таким не привык, и потому фактически упал в него, не рассчитав посадку. В это время из колонок полилась тихая фортепьянная музыка. В совокупности с окружающим меня уютом она создавала усыпляющий эффект. Я позволил себе немного расслабиться, зная, что это ненадолго. С Таней расслабиться обычно получалось, только предварительно вымотавшись до упора… Но меня такой порядок вполне устраивал.

Не прошло и пяти минут, как хозяйка снова появилась в гостиной. В руках она держала поднос, на котором стояла бутылка дорогого вина, два хрустальных бокала, и тарелочка с бисквитами.

Поднос был торжественно водружен на столик. Причем в процессе водружения подноса Тане, естественно, пришлось довольно низко наклониться. При этом, естественно, её сочные груди чуть не вывалились из и так с трудом удерживающего их топика.

Зная женщин вообще, и мою милую Танечку в частности, можно было предположить, что 'форма одежды' верхней части тела сегодня изначально выбиралась с расчетом на этот момент. Это я сейчас, глядя на ЭТО, ещё способен что-то предполагать, а лет шесть назад мозговая активность от такого зрелища у меня вырубилась бы напрочь.

Доставив спиртное и закуску, гостеприимная хозяюшка устроилась в кресле напротив, не забыв при этом закинуть одну ножку на другую. Строго говоря, кресло, в которое она опустилась, стояло не напротив моего, а чуть левее. Надо полагать, чтобы столик не закрывал вид на её очаровательные нижние конечности.

Я поинтересовался у хитрой чертовки:

— Это ты принесла мне бокал, чтобы я из него пил, или чтобы у меня при виде тебя слюнки на пол не капали?