Андрей Артемьев - В поисках Деда Мороза

Войдя в избу, бабушка Пелагея поздоровалась с домочадцами и поклонилась им до земли.

— Здравствуйте, добрые люди, мы к вам в гости. Пустите нас в дом? — спросила у кузнеца и его жены бабушка.

Кузнец встал из-за стола, подошел к бабушке, обнял её и, улыбнувшись, сказал:

— Заходите, гости дорогие, будем очень рады!

Девчонки молча стояли за спиной бабушки и не решались сказать ни слова. Кузнец, увидев девчонок, подошел к Василисе и обнял её, приговаривая:

— Любимая ты моя белочка, как ты? Слышал я про твоих родителей, не горюй, все будет хорошо.

Поздоровавшись с Василисой, кузнец обратил внимание на Веру и Лиду, стоявших в уголке и смотревших на этого великана. Кузнец был огромного роста с большой взъерошенной бородой, концы которой были опалены. Он подошел к сестрам и обнял их своими мощными руками.

— И вам здравия, а я вас что-то не припомню!

— Это мои пятиюродные сестры, живут теперь у нас, — вмешалась Василиса, услышав вопрос кузнеца.

— Проходите, садитесь, — пригласил путников к столу кузнец.

Жена кузнеца сразу засуетилась и стала собирать на стол, она была маленького роста по сравнению с мужем, но очень шустрая.

Сыновья кузнеца в это время были где-то во дворе, и он послал жену позвать их за стол. На столе стоял большой горшок, в котором была похлебка с мясом, и еще стояло большое блюдо с жареной рыбой.

Бабушка попросила Василису, чтобы та сходила в сени и принесла из рюкзака сыр, мед, орехи.

Вера и Лида тоже пошли вместе с Василисой, чтобы помочь ей донести угощения. Вернувшись, девчонки, поставили на стол подарки и сели.

В этот момент в избу вошли жена кузнеца и его дети. Ребята были разного возраста. Старшему, которого звали Агний, на вид было лет восемнадцать, он был весь в отца: огромного роста, крепкий и с очень серьезным лицом.

Средний сын был помоложе, ему было лет четырнадцать, его звали Валдай, он был в маму, маленького роста, и, в отличие от брата, улыбался.

Самого младшего звали Баян, ему было лет десять и был он не похож ни на отца, ни на мать. Ростом он был с Василису и очень толстый.

Братья, поздоровавшись с гостями, сели за стол.

Баян, увидев миску с медом, сразу потянулся за куском сот, но тут же получил деревянной ложкой по лбу от отца.

— Куда вперед батьки! Ненасытная твоя утроба!..

Баян убрал руку и сидел насупившись.

Иван, взяв ложку, стал разливать похлебку по глубоким тарелкам и давал каждому сидящему за столом.

Получив свои порции, все стали есть и нахваливать хозяйку.

Сестры с удивлением смотрели на этот, можно сказать, ритуал, на кузнеца, который взял кусок хлеба и стал есть, за ним взяла ложку бабушка Пелагея и, держа кусок хлеба, зачерпнула ложкой похлебку и, держа хлеб под ложкой, чтобы на стол не капала похлебка, поднесла ложку ко рту и сняла пробу.

— Очень вкусно, спасибо, Феклушка! — сказала бабушка и стала есть похлебку; за ней приступили к трапезе сыновья кузнеца по старшинству, а потом Василиса и Вера с Лидой.

Вера смотрела, как ест Василиса, и точно повторяла её движения — ей очень не хотелось получить от кузнеца Ивана по лбу ложкой.

Похлебка быстро кончилась, Фекла убрала миски и достала и поставила на стол тарелки, в которые Иван разложил рыбу.

В тарелку также было положено ячневой каши и грибов. «Второе было уже лишним», — подумала Вера. Похлебка оказалась настолько наваристой, что она была практически сыта, хотя ей и не досталось ни единого куска мяса — его съели мужчины. Лида тоже смотрела на рыбу с недоверием.

Увидев, что девчонки сидят и с нерешительностью смотрят в тарелки, бабушка сказала им шепотом, что нужно съесть все без остатка, так как хозяйку обижать нельзя.

Сестрам ничего не оставалось — нужно было есть. В отличие от них Василиса уплетала все за обе щеки и готова была съесть еще.

Пока девчонки расправлялись с рыбой, пытаясь совладать с множеством костей, который мешали им добраться до мякоти (речная рыба имеет такую особенность), ребята и их отец уже все съели и перешли к десерту, ели сыр, мед и запивали его напитком, который был сделан из меда и назывался сбитень .

После ужина все стали готовиться ко сну, мужчины ушли в другую комнату, а женщины остались. Разместившись на лежанках, Фекла и бабушка Пелагея рассказывали о том, что у них произошло за то время, пока они не виделись. Фекла рассказывала о своих сыновьях, как они помогают отцу в кузне, ходят на болото вычерпывать на плоту из глубины руду, из которой потом выплавляли с отцом железо, что в этом году пришлось строить другую печь взамен той, которой они всегда пользовались, — та была уже старой, хотя и находилась в очень удобном месте за кузней на обрыве.

Печь больше походила на яму, вырытую в земле, в ней плавилась болотная руда, а для тяги со стороны обрыва были сделаны отверстия, которые давали приток воздуха в печь. Этой осенью тяга в печи стала совсем плохой, видно, обвалилась стенка и засыпала отверстия. Пришлось строить новую ближе к болоту.

Старший сын, Агний, научился хорошо управляться со щипцами и уже самостоятельно кует гвозди, лопаты.

Средний, Валдай, и младший, Баян, больше всего любят, конечно, готовить древесный уголь; может, в будущем они станут углежогами, а может, как отец, кузнецами. Но пока от ямы их не оттащишь, целый день дрова таскают, ходят все в саже, но довольные.

«Конечно, кузнецами лучше, — говорила Фекла, — это ведь раньше каждый сам из болотного железа делал себе что нужно.

Сами в печке руду плавили и ковали в каждом дому, а теперь к Ивану все больше ходят — сделай то, сделай это.

Старший жениться думает, дочь мельника в жены взять хочет. Весной надо сватов засылать».

— А можно я пойду вместе со сватами? — вдруг перебила Феклу Василиса.

— И мы? — поддержали её Вера и Лида.

— До весны еще дожить надо, — ответила Фекла.

— Спите давайте, — вмешалась бабушка Пелагея. Девчонки затихли, и Фекла с бабушкой продолжили разговаривать.

— Я очень боюсь, когда мои мальчишки уходят на болота летом вычерпывать руду со дна. Того и гляди болотник или кикиморы на дно утащат, зимой, конечно, лучше: болото замерзнет, лед вырубят, и можно копать. Холодно, конечно, но зато болотная нечисть спит, — продолжила свой рассказ Фекла.

— А кто такой этот болотник и кикиморы? — спросила её Вера, которой совсем не хотелось спать и было очень интересно послушать про чудеса, о которых эти две женщины рассказывали как об обыденных вещах.

— Болотник и его жены кикиморы — родня водяному.

Болотник — нечисть, живущая в болотах. У нас он пузатый, коричневый, а в тех местах, где болотной руды мало, говорят, зеленый, вонючий, весь в тине.

Сидит он на дне и злится, что люди из его болота черпают руду, делают из нее железо, куют серпы, косы, убирают хлеб.