Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

Если я открою рот, смогу только кричать. А может, не смогу и этого. Воздуха не хватало, легкие горели.

Если чернокнижник сейчас «призовет» нож, тот появится прямо во мне. Обретет стальную форму внутри и вспорет брюхо. Я зажмурилась от страха.

Волна выверта клубилась, била и била. Сила клокотала внутри и снаружи. Снаружи и внутри. Много силы. Целое море сейчас бурлило вокруг нас, как вокруг корабля, грозя разбить его о скалу.

И я не выдержала, поддалась ей, позволила делать с собой все что угодно. Позволила прижимать себя к Виту, к его груди, к полоске открытой кожи над воротом. И в тот момент, когда соприкоснулись мой лоб и его ключица, когда нас не разделяла ткань… сила ворвалась в меня, как приливная волна, и затопила по макушку. Ее было так много, словно выверт происходил не только снаружи, но и внутри, грозя вывернуть вместе с миром и меня. Кошка взвилась, она царапалась и выгибалась, шипела и брызгала слюной. А мир продолжало выворачивать наизнанку.

Не знаю, сколько это длилось. Может, вечность, а может, две вечности. Я просто перестала ждать. Перестала чувствовать и понимать, что происходит вокруг.

Я поняла, что все кончилось, когда услышала…

— Держи! Держи ее крепче!

— Черт, тяжелая, тварь!

…услышала голоса.

…услышала мелодию.

Даже не знаю, что раньше.

Наверное, я потеряла сознание, а когда распахнула глаза, уставилась в серое, все еще темное небо с громадным диском луны, висящим прямо над головой. Вита рядом не было. Артефакта тоже. Двое мужчин тащили меня куда-то за руки и за ноги. В ушах грохотом барабанов колотилось сердце, и в ритм его ударов вплетался еще один, и еще. Словно все эти сердца бились вокруг меня, и из их ритма складывалась мелодия. В нее вплетались перебор струн, тонкие голоса дудочек и чего-то еще, чему я не ведала названия.

На меня нахлынули воспоминания, я знала эту песню и поняла, куда меня притащили, еще раньше, чем повернула голову и увидела каменную чашу.

Источник силы.

Не было никаких менестрелей. Не было странных ночных серенад. Пел Фонтан.

Пятки ударились о землю. Тащивший меня за ноги мужчина вытер руки о черную рубаху. Он был в капюшоне, скрывавшем лицо почти полностью, я могла разглядеть лишь острый бледный подбородок.

Я, зашипев, извернулась и вырвала запястье у того, кто держал за руки. Живот свело от голода… Только этим я могу объяснить произошедшее потом, так как соображала мало. То есть еще меньше обычного.

Второй мужчина был в капюшоне. Но меня мало интересовало его лицо. Куда больше манил запах, который источал маг. Запах силы, что плескалась в нем, как топленое молоко в крынке.

Изогнувшись, я сама потянулась к нему. Потянулась рукой и хвостом, схватила за ладонь и заурчала от удовольствия. Его сила походила на вишневый кисель, густая, с кисловатой ноткой.

Я урчала, а мужчина кричал. Верещал, как торговка, у которой увели корзину яблок.

Кто-то нерешительно дернул меня за ноги, пытаясь оттащить от мага. Но я ударила стопой, и этот кто-то отстал. Скорее это была попытка «для вида». Я стала сильнее, но не настолько, чтобы со мной не справиться, захотели бы, оттащили или хотя бы отвлекли.

Сила исчезла в моем внутреннем водовороте, замедлив его движение, смешавшись с той силой, что передалась мне от Вита во время третьей волны… Третьей, Эол! Чужая магия осела внутри, даря краткую передышку. Я выпустила руку мага и упала на землю. Прямо перед глазами нависало черное небо. Оно клубилось и перекатывалось, словно грязь в большой луже.

Сердца стучали. Маг захлебнулся криком.

— А этого куда? — раздался голос, а потом неизвестный выругался: — Здоровый выродок! Не дергайся, башку отрежу!

Я села, в голове гудело от выпитой силы, от мелодии, которая просто гремела в ушах.

Меня бросили в трех шагах от чаши, где плескалась чистая сила. Плескалась и пела. Чаровник в капюшоне медленно отступал от меня, словно от собаки, в пасти которой выступила пена. Хотела знать, чем может напугать обычное прикосновение? Теперь я знала. Потому что тот маг, которого я выпила, скулил, ползая в траве.

— Только шевельнись, — услышала многообещающий голос. — Шевельнись — сделай мне приятное, и я вгоню сталь тебе в череп. Маг ты или нет, но с дырой в башке не живут.

Здоровый детина с ножом в руке навис над Витом и прижимал лезвие к шее вирийца. Чернокнижник стоял на коленях, сгорбившись, почти уткнувшись в землю лбом. Руки были стянуты грязной веревкой. Судя по мутному взгляду вирийца, волна выбила его, как и меня, иначе детина с ножом вряд ли смог бы упереться коленом кудеснику в спину и остаться при своих ногах.

— Итак, все в сборе.

Я подняла голову, рядом с чашей стоял Дамир. Все-таки Дамир. Несмотря на слова Лиэссы и Риона, я продолжала надеяться… Не знаю на что. На то, что это ошибка? Возможно. Или на то, что и его ученик, и женщина одновременно сошли с ума? Почему же это для меня до сих пор было так важно?

Маг Вышграда стоял без тоги, без капюшона, в обычном костюме путешественника, в том самом, в котором ушел из трактира. Дамир улыбнулся мне, с легкой иронией, чуть неловко, словно его застали не за попыткой истребить целый народ, а за кражей круга колбасы из кладовой.

— Мэтр, — прохрипел бывший чаровник, приподнимаясь и держась одной рукой за другую. — Мэтр… она… она…

Капюшон свалился, и я узнала мага, одного из тех, что выносили мне приговор.

— Да, она очень талантлива, — с гордостью ответил действительный, отвернулся от мужчины и, подняв руку, махнул кому-то за моей спиной. — Пора.

Я встала на одно колено, Вит вскинул голову, не обращая внимания на нож. А из тени кустов к Фонтану один за другим стали выходить люди. Или не совсем люди.

Сначала я увидела только троих. Незнакомый мужчина в годах в одежде зажиточного горожанина. Квадратный подбородок, оттопыренная нижняя губа, неторопливая походка. Такие обычно кривили нос при виде меня, а иногда и замахивались палкой. Но этому уже не было дела до подобных пустяков, его глаза горели. В буквальном смысле слова. Вместо зрачков в его глазах танцевало пламя.

Передо мной стоял не человек. Дасу. Один из тех, что был призван. Один из тех, за чье пришествие расплатились десятками жизней.

Я неловко поднялась, обернулась…

Вторым к Фонтану вышел солдат в грязной вирийской форме. Не просто испачканной, а настолько забрызганной грязью, словно его протащили по всем дорогам от Вирита до Велижа. У пояса солдата висел короткий меч в заляпанных ножнах, с эфеса свисал пучок травы. Правая нога мужчины подгибалась при ходьбе. Неправильно подгибалась, его колено теперь сгибалось совсем в другую сторону. Но солдат казался невозмутимым, пламя в его глазах немало тому способствовало. Когда у тебя такие глаза, о ноге думать уже поздно.