Тори Халимендис - Приманка для дракона [publisher: SelfPub.ru]

– Простите, тетя, – спокойно, но твердо заявила Леона, – но ваше позволение нам не нужно.

– Я – твой официальный опекун! – злорадно заявила баронесса. – После гибели моего драгоценного супруга опека перешла ко мне.

– После гибели кого? – раздался знакомый голос за ее спиной.

Госпожа Юта обернулась и взвизгнула. Прямо за ней стоял покрытый синяками и ссадинами, в мятом платье, но – несомненно! – живой барон Левренский.

– Джакоб! – всхлипнула баронесса. – Дорогой! Ты вернулся!

И двинулась к супругу, дабы облобызать его. Но барон подозрительно отстранился.

– С чего ты решила объявить меня покойником, Юта?

От необходимости ответа баронессу спасла виконтесса Вирнольская. Ее визгливый голос взмыл под высокие своды замка и распугал, должно быть, даже свивших на чердаке гнездо птиц.

– Явился! И где ты пропадал, позволь спросить? – орала почтенная Хильда, будто обычная вульгарная бабенка.

– Тебя не касается! – рявкнул разъяренный виконт.

– Ах, вот как ты заговорил!

В холл невесть откуда стекались не только рыцари и дамы, но даже слуги, привлеченные скандалом в благородном семействе. Юта под шумок решила улизнуть в спальню, но Джакоб ухватил ее за рукав.

– Мы еще не договорили, – сквозь зубы прошипел он.

Виконт с виконтессой между тем вошли в раж. От их криков, казалось, тряслись гобелены на стенах. А потом шум перекрыл грозный голос:

– Что здесь происходит? Виконт, виконтесса, как вы смеете позорить меня перед нашим гостем?

Виконт неуклюже, словно у него болела спина, поклонился. Виконтесса глубоко присела.

– Приношу свои извинения, господин маркиз, господин граф, – пропела она.

Юта посмотрела на вновь прибывших и покачнулась, чувствуя, как поплыл под ее ногами пол. Потому что между графом и незнакомым черноволосым рыцарем стояла, улыбаясь, похищенная драконом Эрна.

– Приданое? – растерянно переспросил барон. – Я вас правильно понял?

– Не знаю, что вас удивляет, господин Левренский, – холодно ответил граф. – Разумеется, его светлость желает знать, что именно полагается его сыну при женитьбе на вашей воспитаннице. Вполне разумное требование: провести проверку.

Голова у барона раскалывалась после ночного скандала с супругой. Хорошо хоть, они с Ютой не стали устраивать потеху для всех обитателей замка, подобно виконту, а выясняли отношения за накрепко запертой дверью. Но вот итог разговора барона ошеломил. Оказывается, его глупая простодушная Юта просто притворялась преданной женой.

– Да какой из тебя мужчина? – презрительно бросила она в пылу ссоры. – Даже наш конюх – и тот получше будет. А уж в последние пару лет ты и вовсе зря штаны носишь.

К утру барон посредством нескольких оплеух выяснил, что конюх неоднократно получал от своей госпожи ценные подарки. К царапинам на физиономии самого барона прибавились свежие: Юта решительно не желала признавать за супругом права отвешивать ей колотушки, точно какой-то деревенской бабе. А с утра пораньше барона пригласил к себе в кабинет граф и озадачил требованием приданого.

– Ладно, – смирившись, ответил Джакоб, – породниться с его светлостью – большая честь. Но почему я должен отдавать Леону невесть кому?

"Невесть кто" весело хмыкнул, а вспыльчивый маркиз подскочил на месте.

– Вы говорите о моем родственнике по материнской линии, барон! Я требую извинений!

– Простите, – пробормотал Джакоб.

Да, деньги придется отдать, зато он породнится с самим герцогом. Пожалуй, даже из столь плачевной ситуации получится извлечь выгоду. Но радужные мечты барона оказались вдребезги разбиты безжалостными словами графа:

– Его светлость уполномочил меня передать, что дальней родне его невестки при дворе рады не будут. Надеюсь, барон, вы меня правильно поняли.

Барон уныло поглядел на женихов своих воспитанниц и в который раз проклял тот день, когда ему в голову пришла такая, казалось бы, замечательная идея сделать из Леоны приманку для дракона.

Всякому известно, что драконы – существа хитрые, коварные, осторожные и изобретательные. И очень-очень опасные. Внезапно разорившийся барон Левренский, выпив в деревенском трактире пару-другую кружек настоянного на можжевельнике крепкого пойла, принимался обыкновенно поносить драконов бранными словами, а драконоборцев обвинять в лживости и хитрости. Но на вопрос, где именно ему довелось столкнуться с настоящим драконом, барон никогда, сколь бы пьян он ни был, прямого ответа не давал. Надувал важно щеки и подмигивал угощающему его собутыльнику, а потом утверждал:

– Уж я-то знаю!

Здесь следует упомянуть, что платить за выпивку барону самому не довелось ни разу: всегда находились желающие опрокинуть кружечку с человеком благородного происхождения. Заканчивались такие вечера одинаково: в трактире появлялась госпожа баронесса и с криками и руганью гнала супруга домой.

Все знают, что дракон не будет драконом, если не похитит юную непорочную деву. Желательно принцессу, конечно. Но за неимением особы королевской крови может сойти и девица попроще. Стоило маркизе Эрне Нейтской услышать подобное утверждение, как на губах ее отчего-то появлялась мечтательная улыбка, а взгляд туманился. Впрочем, прекрасной даме, столь обожаемой собственным супругом и почитаемой придворными рыцарями, простительны маленькие причуды. Если уж госпожа маркиза столь любит истории о драконах, то менестрели готовы часами ублажать ее слух балладами о страшных чудищах и отважных драконоборцах. Пусть даже прекрасная Эрна не вытирает слезы умиления при сцене спасения очередной невинной девы, а кусает губы, чтобы не рассмеяться.

А еще общеизвестно, что драконы живут в пещерах. А спят непременно на грудах сокровищ. Спать на золоте и каменьях, должно быть, жестковато, да и в целом неудобно, но так уж у драконов заведено. И к драгоценностям драконы питают непреодолимое пристрастие. Всякий уважающий себя дракон непременно должен обзавестись сокровищницей и старательно пополнять оную. Леона, супруга Повелителя драконов, прекрасно знала, что доля истины в этих сведениях имеется. Разумеется, всякий уважающий себя дракон стремится приумножить свои богатства, пусть и предпочитает уютный замок холодной пещере, а мягкую перину – груде жестких сокровищ. Но истинной драгоценностью, наиболее ценимой каждым драконом, была и остается настоящая любовь.

Конец