Надежда Голубенкова - Превратности судьбы

Когда на следующее утро парни проснулись, мужчины в замке уже не было.

После заката, как посоветовал Виктор, Миша и Алет, притворившись, что устали и отправились спать, незаметно сбежали из замка. Краситься Миша не стал, но линзы, на всякий случай, надел. Ощущения были непривычные, но сносные. Ему казалось, что он будет как бы в солнцезащитных очках, и в темноте вообще ничего не увидит, однако, вопреки ожиданиям, в вечерних сумерках он ориентировался даже лучше, чем обычно. Похоже, линзы обладали слабым эффектом ночного видения.

Шли юноши молча: каждый прокручивал в голове то, что им предстояло провернуть. Очертания города всё приближались, и вот они отчётливо видят закрытые на ночь городские ворота. Миша остановился в отдалении, а Алет приблизился к неприметной на фоне огромных ворот двери. Собрав всю свою храбрость, он постучал медным кольцом-молоточком. Наверху открылось окошко и оттуда выглянуло страшное широкое и бородатое лицо стражника:

— Кто такой? — неприветливо рявкнул стражник, заметив, наконец, побеспокоившего его молодого человека.

— Алекс, — парень совершенно не чувствовал в себе смелости, но отступать было поздно. — Мы из Озёровки. Ищем Ваню. Он всё хвастал, что пойдёт записываться в стражники, а тут вдруг пропал. Его дед послал нас узнать…

— Да, есть тут один, из Озёровки, — усмехнулся резко подобревший бородач, заметив на дороге и второго юношу.

— И он стражник? — вполне правдоподобно изобразил недоверие вперемешку с изумлением Алет.

— Самый настоящий, — подтвердил мужчина.

— А… можно его позвать? — неуверенно попросил подросток.

— Вам повезло. Сегодня мы с ним дежурим на пару.

И, повернувшись, бородач басом гаркнул:

— Эй, Вань! К тебе тут друзья пожаловали! Желают видеть.

Через минуту к ребятам вышел молодой человек в полном обмундировании стражника. На его бледном лице явственно читалось беспокойство, и оно лишь усилилось, когда Оскар взглянул на незнакомого ему паренька.

— О, Ванька, это правда ты?! — с фальшивой радостью обменялся с ничего не понимающим юношей рукопожатиями Алет и даже для убедительности хлопнул его по плечу, будто бы они сто лет были знакомы.

— Ну ладно. Когда закончите балакать, постучи, — смачно зевнул бородатый и закрыл за Оскаром дверь.

Облегчённо вздохнув, гном уже искренне улыбнулся рядовому:

— Пойдём.

— Куда? — нахмурившись, потребовал хоть каких-то объяснений Оскар.

— Тише, — испуганно зашипел Алет. — Взгляни лучше, с кем я пришёл.

Стражник огляделся и, помрачнев ещё больше, сделал несколько шагов в направлении Миши. Приблизившись, Оскар от изумления потерял дар речи. Кого-кого, но брата увидеть он никак не ожидал.

— Тебя не узнать, — овладев собой, протянул руку Оскар. — Что с глазами?

— Линзы, — отвечая на рукопожатие, пояснил Миша. — Дядя посчитал, что глаза меня выдают.

— Он прав. Если бы ты ещё что-то сделал с волосами, то и я бы тебя не признал.

— Насчёт этого всё тоже схвачено. Но лучше расскажи, как ты?

— Нормально, — пожал плечами Оскар. — Вначале всё думал, кто-нибудь опознает. Ты ведь в курсе, что нас всё ещё ищут? Но теперь всё отлично. На днях видел отца.

— И как он? — тут же спросил Миша, так и не получивший от дяди подробностей.

— Неплохо. Благодаря маме и дяде у него отдельная камера, вполне приличная кормёжка, — ответил брат. — Но я с ним не говорил. В тюрьме слишком много лишних ушей.

— А мама? Ты к ней ходил?

— Нет, — сознался Оскар. — Понимаешь, я ведь, вроде, не знаю её. К гостинице приставили охрану, и если меня заметят там, это может вызвать ненужные подозрения.

— Дядя не сказал, что она под домашним арестом, — Миша грустно вздохнул.

— Официально, нет, — признал брюнет. — Но слежка ведётся. Насколько я слышал, она почти не выходит на улицу: продукты доставляет служанка, ученики приходят на дом. Но каждый день ровно в четыре мама ходит в тюрьму, навещает отца. А ты, значит, теперь дома? Как Варя? — впервые в его голосе прозвучали печаль и даже послышались нотки зависти.

— Передавала, что любит тебя, — соврал Миша, не сказавший ни слова сестре о своих сегодняшних планах: боялся, что девочка запросится пойти с ними.

— И ей огромный привет, — повеселел Оскар. — Ты сам-то где пропадал? Добрался до гномов?

— Почти, — замялся Миша. — Уже на подходе столкнулся с дядей, и он пару дней назад привёз меня сюда. Теперь опять куда-то уехал.

— А кто это с тобой? — вспомнил Оскар об Алете, скромно стоявшем чуть в стороне и с интересом изучающем землю под своими ногами.

— Дядин ученик, — не видя смысла скрывать, ответил шатен.

— Ну ладно, Миш, я пойду, — извиняющимся тоном произнёс рядовой. — Рой терпеть не может дежурить один, потом всю ночь будит ворчать, что я жуткий болтун, — затем, чуть помедлив, он снял с шеи кулон-паутинку, подаренный родителями на четырнадцатилетние. — Передай маме. Пусть знает, что я жив и у меня всё хорошо.

— Передам, — застигнутый врасплох просьбой брата, согласился Миша.

Оскар уже заходил в дверь, когда шатен вдруг окликнул его:

— Эй, Вань! Тебе хоть служить-то как, нравится?

— Очень! — махнув на прощанья рукой, крикнул брюнет.

— Однако военная дисциплина и жизнь в казарме явно пошли ему на пользу, — с усмешкой заметил Миша, когда напарник Оскара, напоследок зыркнув на них, закрыл дверь.

А ещё он вдруг осознал, что Оскар не солгал. «Интересно, что скажет на это отец?»

Они прошли с полдороги, когда Алет, наконец, нарушил молчание:

— Ты же в действительности не собираешься выполнять его просьбу. Ведь так?

Миша неуверенно повёл плечами:

— А почему бы и нет? К документам не прикопаются, а как племянник, я вполне могу её навестить — это не вызовет подозрений.

— Шутишь?! — опешил приятель. — Твой дядя ведь запретил!

— Он не узнает, — и всё-таки ему не удалось скрыть сомнения в голосе.

Нетерпеливый стук в дверь разбудил отдыхающего после ночной вылазки Мишу. Вернулись они с Алетом только часа в четыре утра, поэтому парень накрылся подушкой, совершенно не желая вставать. Но гость оказался настойчивым, и шатену пришлось-таки разлеплять глаза. После линз они ещё и побаливали, будто он накануне весь день в упор смотрел телевизор.

— Соня, — безапелляционно заявила Варя, когда брат, наконец, выглянул из комнаты. — Ты обещал, что сделаешь мне домик для куклы.

— Что? — ещё плохо соображая, переспросил Миша.

— Домик, для куклы, — надула губки девочка. — Ты что, забыл?

— Нет, конечно нет, — поспешил заверить её юноша. — Но давай чуть-чуть позже.

— После обеда тётя Марфа будет учить меня плести браслет из бисера, — упёрла руки в бока Варя.