Надежда Голубенкова - Превратности судьбы

— Отец, я правда благодарен тебе за оказанное доверие, — он волновался, как никогда в жизни. — Но я отказываюсь от предложенной тобою должности.

Послышались удивлённые возгласы. Наверняка это пробравшиеся на праздник журналисты.

— Я художник, — с каждым словом он чувствовал себя всё уверенней. — Я не могу творить по указке. Я бы с удовольствием предпочёл занять вакансию внештатного дизайнера, если у нас таковая имеется. Я продолжу делать проекты, но не по плану и стандартам, а по вдохновению. Сегодня это может быть кинжал, завтра — меч, послезавтра — брошь или заколка. Да, я знаю, что в бизнесе нужна стабильность и массовость, но я так не могу. Я хочу представлять мастерам действительно продуманные чертежи и эскизы. Пусть их будет десять или пять за месяц, но зато мне не придётся в дальнейшем за них краснеть.

— Но как же так? — Александр смотрел на сына, как громом поражённый. — Но кому тогда я передам дела фирмы?

Все, словно сговорившись, взглянули на сидящую рядом с Иолой Варвару. Та, не совсем поняв разговор, но уловив общий смысл, выдала:

— Не, я хочу быть принцессой.

Кто-то негромко рассмеялся, кто-то иронически хмыкнул, многие просто улыбнулись на заявление девочки. В этом всеобщем смятении поднял руку и встал со своего места старший наследник барона.

— Отец, если ты не возражаешь, я с радостью стал бы твоим заместителем, — на весь зал, глядя только на родителя, промолвил Оскар.

— Но твоя служба… — не удержалась Иола, в качестве поддержки беря мужа за руку.

— Я собирался уйти, — в голосе прозвучали безразличие и твёрдость.

— И ты не будешь жалеть? — казалось, они и забыли, что вокруг них многочисленные гости. Александр не сводил глаз со старшего сына.

— Мне нравится служить, — не стал отрицать очевидное Оскар. — Но я не чувствую, что готов убивать, если начнётся война и меня отправят на фронт. Я не понимаю, как можно вопреки дипломатии решать проблемы физической силой. Отправлять тысячи людей на смерть, когда можно разрешить всё мирным путём. За последний год я осознал, что я — не военный, я — политик. То есть, хотел бы им быть, если твоё предложение всё ещё в силе…

Больше всех в этой ситуации был счастлив Миша. Оскар теперь оставит службу и, как и мечтал отец, отправится обучаться на дипломата, после чего станет его заместителем и вторым лицом фирмы. А он, возможно, как планировала когда-то мама, поедет в Долину учиться лекарскому мастерству. Там рядышком будет Дина, да и профессия врача, как ни крути, всегда пригодится. А рисование… так кто ж ему будет мешать в свободное время творить?

Он улыбался. Радостной, поистине светлой улыбкой. За весь день, да что уж там говорить, за весь год не было мгновения лучше этого! Мгновения полной, безграничной, блаженной свободы… Он стал понимать, что это и значит быть взрослым: принимать влияющие на твою жизнь (пусть и трудные) решения и быть ответственным за них, к чему бы они в итоге не привели. Ну а пока он ликовал, воодушевлённый своей победой. Жизнь опять заиграла красками, а ещё он почувствовал неудержимое желание прямо сейчас взять в руки краски и кисти…