Стивен Эриксон - Буря Жнеца. Том 2 [litres]

Выбравшись из-под завала, демон-принц сплюнул кровь, затем присел на корточки и мутным взором оглядел округу. Рядом стоял его брат, весь в порезах и ранах, половины лица нет. Ничего страшного: смотреть все равно не на что, да и зарастет еще. Ну, может, кроме глаза.

Брат, шатаясь, подошел.

– Никогда больше не буду тебя слушать.

– Это почему еще? – Слова давались с трудом, драли горло. Видимо, он все-таки вдохнул огонь, когда рванула вторая граната.

– Ты говорил, что пахать землю – тихое и мирное занятие. Что можно уйти от дел и растить пшеницу.

– А оно и было тихим и мирным, – огрызнулся первый брат. – Мы же всех соседей распугали.

– Кроме этих.

– Эти не крестьяне. Я практически уверен.

– Башка раскалывается.

– У меня тоже.

– Куда они побежали?

– Точно не на юг.

– Пойдем за ними, брат? Пока не двинулись, выскажу мысль, что в этой небольшой стычке они нас переиграли, и это мне не нравится.

– Справедливое замечание. Но они разбудили во мне гнев. Правда, советую тебе все-таки достать мотыгу, брат. Топор – глупо.

– Зато первым попался под руку. А ты заставляешь меня копаться в нашем разрушенном, тлеющем жилище… Эх, столько возни, и все насмарку!

В это мгновение до них донесся отчетливый стук лошадиных копыт. Кто-то быстро скакал по дороге.

– Слушай, там еще есть. Забудь про мотыгу, брат. Предлагаю встретить их и устроить сладкую месть. Что думаешь?

– Превосходная мысль. Один глаз у меня еще видит, этого хватит.

Два принца-демона кенрилл’а пошли по следам от телег.

День у них явно не задался.

Они отошли от усадьбы на четверть лиги, и вдруг Скрипач обернулся. Флакон в очередной раз убедился, что сержант обладает скрытыми талантами.

– Лошади, – сказал Скрипач.

Флакон тоже их почувствовал.

Солдаты остановились. Ярко светило солнце, рядом шла мощеная, но заброшенная дорога. В тысяче шагов к востоку виднелась еще одна группка крестьянских домов. Ни из единой трубы не шел дым. Еще бы, кому захочется соседствовать с демонами?

Земля под ногами вздрогнула, донеслись раскаты взрывов, похожие на барабанную дробь.

– Четыре! Все, – произнес Скрипач с хищной усмешкой.

Спрут смотрел на своего сержанта с нескрываемым восхищением на грани обожания.

Вдалеке над деревьями клубился дым.

– Идем вон к тому хозяйству, – указал Скрипач. – Отдохнем там до ночи. Думаю, у преследователей пока и без нас забот хватает.

– «Барабан», – прошептал Спрут. – Я увидел «барабан» в действии. Теперь хоть помру спокойно.

Проклятые саперы. Флакон покачал головой. Воздух над разбитой дорогой наполнился болью. Людской, звериной и… демонической. Эх, демоны, лучше бы вы за нами погнались. И все равно, сколько шума.

Обширнее боли была только смерть. Бессмысленная, беспощадная смерть, расползающаяся вдали пыльной тучей. Скрипов «барабан». Трудно представить более наглядное доказательство, что здесь побывали малазанцы.

Том Тисси слез с дерева слишком быстро и слишком громко – считай, упал. Больно приложился спиной о землю, а сверху посыпались сломанные ветки, листья и брошеное осиное гнездо.

– Нижние, чтоб их, боги!..

– Не волнуйтесь, сержант, там ничего ценного нет, только копчик, – отозвался сержант одного из взводов.

– Сержант, докладывай, что видел, – приказал Кенеб, подождав немного.

Том Тисси медленно и осторожно поднялся. Попробовал сделать несколько шагов на своих коротких гнутых ногах. Был он коренастый, как людоед, лицо покрыто оспинами, а руки все в бородавках.

– Дым, Кулак, много дыма. Насчитал десять столбов, а один – совсем огромный. Видимо, оттуда мы слышали грохот. Явно не одна «ругань» рванула. Три, пожалуй, а то и больше.

Значит, кто-то попал в большую беду. Кенеб отвернулся, окинул взглядом разношерстный солдатский сброд, расположившийся на поляне.

– Десять, говоришь?

– Точно так, Кулак. Думаю, мы порядком их всколыхнули, так что бои становятся все жестче. Думаю, подробнее мы узнаем, когда вернется капитан.

Да, когда вернется Фарадан Сорт. Но их с Клювом не видно уже несколько дней, почти неделю.

– Десять.

– Должно быть больше, Кулак? – уточнил Том Тисси. – Обзор у меня был неплохой, но и не безупречный. Шесть столбов я увидел к северу, четыре – к югу, то есть мы примерно по центру, на расстоянии половины ночного перехода. При этом крайние столбы были на самом горизонте, а это значит, что наши силы распределены широко, как и полагается. Кроме того, дым показывает, где произошли крупные стычки. Разномастные засады так не увидишь. Что-то не так, Кулак?

– Проследи, чтобы все устроились, – сказал Кенеб и отвернулся.

Да, вовсю идут бои, причем неравные. Противник имеет численное превосходство, а союзников, на которых рассчитывали, получить нельзя. Морпехи, конечно, обвешаны боеприпасами, но чем больше эдур и летерийцы будут приводить магов, тем отчетливее начнет сказываться перевес сил. Взводам, даже попарно, нельзя нести потери. Четверо или пятеро погибнут – и все, подразделение будет небоеспособно. Придется искать других выживших, объединяться с ними – и тогда линия наступления, протянувшаяся на лиги, начнет сжиматься. Вместо того чтобы, набирая мощь и скорость, надвигаться на столицу Летерийской империи, малазанцы будут вынуждены группками отбиваться от превосходящих сил противника.

Безусловно, вторжение включает в себя не только скрытное проникновение морпехов под командованием Кенеба в тыл противника. Есть еще регулярная пехота адъюнкта с Блистигом, которая должна вступить в дело, когда придет время, и поведет ее ужасный, но опытный капитан Добряк. Еще – хундрильские «Выжженные слезы» и изморцы, но пока что они далеко. Да уж, непростая кампания.

Впрочем, наша задача заключается в том, чтобы сеять смятение, перерезать каналы снабжения столицы и не давать врагу опомниться. Не подливать масла в огонь, а угадывать и реагировать. Основной удар нанесут другие, и мне нельзя об этом забывать. Иначе начну зарываться. Самое главное – сохранить жизни как можно большего числа морпехов, хотя адъюнкт сделала все, чтобы затруднить это. Кажется, теперь я начинаю понимать, что чувствуют мостожоги, когда их в очередной раз бросают в самое пекло.

Достаточно вспомнить Крепь, Даруджистан, Черный Коралл…

Но нет, сейчас все иначе. Адъюнкт не стремится извести нас. Это было бы безумием. Да, она хладнокровная и жестокая стерва, но не сумасшедшая. По крайней мере, на вид.

Кенеб выругался. Да, стратегия была дерзкой, но при этом построенной на строгих принципах, причем вполне традиционных. Их заложил еще Келланвед, когда создавал структуру морпехов, когда саперы, вооруженные морантской взрывчаткой, перевернувшей малазанскую тактику ведения войн, стали самой важной профессией. Иными словами, именно так и должны воевать морпехи, хотя отсутствие каналов снабжения, даже самых ненадежных, создавало ситуацию, когда нельзя сделать шаг в сторону и тем более отступить. Она приказала сжечь транспортники, а кворлы здесь не водятся. Да уж, от такого расклада содрогнулся бы даже сам Император.