Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Не надо, — мягко произнес мужчина, скорее попросив, чем скомандовав. Он подошел поближе, и в сумраке я смогла разглядеть, что это молодой солдат, который телячьими глазами смотрел на Шан, когда мы покидали Ивовый лес. Он негромко и быстро заговорил:

— Я просто хотел сказать, что буду защищать вас. Я умру, но не позволю навредить вам. Или ей.

— Спасибо, — так же тихо ответила я. Мне казалось, лучше будет, если он поговорит со мной, а не с Шан.

Я не могла видеть его глаза, но заметила, как улыбка дернула его рот.

— И я не выдам твой секрет, — добавил он и отступил в тень елей.

Какое-то время мы стояли на месте, потом осторожно двинулись к этой рощице. Она была пуста.

— Он уже разговаривал со мной, — призналась Шан. Я посмотрела в ее широко распахнутые глаза. — Несколько солдат говорили со мной. Так же, как говорят мерзости бледным людям, когда те берут у них еду или собирают посуду, — она смотрела в темноту, куда мог уйти солдат. — Он единственный, кто сказал что-то доброе.

— Ты ему веришь? его обещаниям?

Она посмотрела на меня.

— Что он защитит нас? Один против всех? У него не получится. Но то, что он собирается защищать нас от своих товарищей, говорит о том, что грядет что-то ужасное.

— Мы все знаем это, — тихо ответила я.

Мы вернулись в лагерь. Мне хотелось взять ее за руку, хотелось держаться за кого, но я понимала, что ей это не понравится.

Уже совсем в сумерках вернулся Эллик со своим отрядом. Двалия облегченно выдохнула, увидев Винделиара, целого и невредимого. Седельные сумки на всех лошадях был полны, спутники Эллика смеялись и кричали, приветствуя товарищей у костра.

— Мы грабили город при дневном свете, и ни один человек ничего не понял! — кричал один из них, и мужчины потянулись посмотреть, что у них есть.

Из сумок появились бутылки с вином, хорошая еда, ветчина, буханки хлеба с изюмом, ароматные булки, копченая рыба и зимние яблоки. «Средь бела дня!» — услышала я. Кто-то из мужчин завертел в воздухе домотканое платье: «Стянул прямо с нее, а она стояла, как недоенная корова! Было какое-то ощущение, но времени не хватило! А когда мы отошли, муж взял ее за руку, и они утопали, не оглядываясь!»

Двалия с ужасом приоткрыла рот. Я подумала, что ее испугало услышанное, но затем проследила за ее взглядом. Винделиар все еще сидел на лошади рядом с ухмыляющимся Элликом. Человек-в-тумане нерешительно улыбался, на нем было ожерелье из жемчуга и меховая шапка. Яркий, украшенный маленькими фигуркам шарф обхватывал его шею, а на руках красовались красные кожаные перчатки с кисточками.

— Это только начало! — один из солдат хлопнул его по бедру.

Улыбка Винделиара стала шире и уверенней. Думаю, это и придало решимости Двалии.

— Винделиар! Помни о пути! Не теряй того, что было видно! — крикнула она.

Эллик повернул лошадь и поехал прямо на нее, толкая женщину назад, пока она не споткнулась и чуть не упала в костер.

— Теперь он мой! Не смей болтать с ним!

Но улыбка уже исчезла с пухлого лица Винделиара, и он с тревогой наблюдал, как Эллик наклонился к Двалии. Она не двигалась и приняла удар. Смелость это или боязнь чего-то похуже?

Эллик смотрел на нее, пока она не опустила глаза. Затем вернулся к своему костру, объявив:

— Сегодня мы празднуем! А завтра будет еще одно испытание таланта нашего прекрасного друга!

Некоторые из Слуг жадно и тоскливо смотрели на солдатский лагерь. Когда Эллик спешился, его люди отдали ему лучшее из добычи. Какое-то время удивленный Винделиар сидел на лошади, повернувшись в сторону нашего лагеря, будто пес, который хочет вернуться в знакомое место. Затем люди Эллика окружили его и вручили открытую бутылку вина и сладкое пирожное. Через мгновение он спешился, и один из спутников приобнял его за плечи и втянул в гущу своих товарищей.

Я вспомнила сон, в котором нищего затянул и утопил водоворот драгоценностей и еды. Во мне расцвела ледяная роза. Никто из них не предвидел этого. А я видела. Только я.

Я не понимала, как это могло быть, но вдруг до меня дошло другое. Слишком большая роскошь — не понимать эти сны. Я оказалась единственной, кто мог встать у руля и управлять лодкой, но как это сделать?

Тихо! осадил меня Волк-Отец. Ни слова. Не этим людям.

Я должна знать.

Нет. Не должна. Выдохни. Вдохни, ощути запахи. Сейчас опасно, будь осторожна. Или тебе никогда не придется бояться завтрашней опасности.

В его предупреждении была печальная окончательность, будто он слишком хорошо знал, о чем говорил. Я отбросила вопросы и открылась навстречу всему, что происходило вокруг нас.

— По крайней мере, ничего хуже одежды они не украли, — тихо сказала Одесса.

Уныло сгорбившаяся у костра Двалия понимала причину этого.

— Пока они не знают границ силы Винделиара, они не будут рисковать, чтобы не появиться перед горожанами. А пока они шалят с торговцами, мы сидим здесь, где в любой момент кто-нибудь может решить прогуляться по лесу. Теперь нас можно увидеть. С нами может случиться что угодно.

Одесса нахмурилась.

— Что угодно? — озадаченно повторила она.

— Все, что угодно, — поморщилась Двалия. — Мы так далеко от пути, и я не знаю, как вернуться на него. Я не знаю, нужно ли нам действовать или надеяться, что путь сам найдет нас? Все, что мы сделаем, может стать ошибкой.

Одесса нетерпеливо кивнула.

— Этому нас учили в школе. «Доверяйте Пути Белого Пророка. Избегайте резких действий. Только Пророк через своего Изменяющего может привести нас к лучшему будущему». Но остается ли это правдой, когда мы так далеко от пути?

— Мы просто должны верить, — откликнулась Двалия, но мне послышалась нерешительность в ее голосе. Когда она заговорила, лурри подошли ближе. Они сгрудились вокруг нее, как стадо овец толпится возле пастуха. Я вспомнила один мрачный сон и стиснула зубы, сдерживая не звуки, но рвоту, когда он возник в моей голове. Овцы раскиданы кусучим ветром, а пастух бежит вместе с волчонком.

Я услышала громкий голос от соседнего костра.

— Зачем? Почему нет? Для праздника! Для тех из нас, кто оставался здесь и ждал, пока вы проверяли мальчишку в городе.

— Они мои, — ответил Эллик, но суровость его тона разбавилась открытой усмешкой. — Когда разменяем их на монеты, каждому выделим его долю. Я когда-нибудь обманывал вас в вашей законной части добычи?

— Нет, но…

Я вытянула шею. Это говорил красивый насильник. Его нос и щеки раскраснелись от жара костра. Они пили украденное вино. Я взглянула на Винделиара. Глупо улыбаясь, он сидел на снегу.

— Это все он виноват, — ядовито и горько произнесла Двалия. Я подумала, что она говорит об Эллике, но она бесстрастно смотрела в темный лес. — Он сделал это с нами. Все не хватало ему той роли, которую выбрали. С ним ведь хорошо обращались. У него не было причин убегать, выбирать своего Изменяющего, своевольно уничтожать путь. Я чувствую его руку даже в этом. Как это может быть — не знаю. Но уверена, что это так, и я проклинаю имя его!