Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Это… глупо, — вырвалось у Шан. — Мы должны бежать. Нам нужно исчезнуть. Они убьют ее. И тогда между ними и нами не будет уже никого.

— Да, — ответила я. Я прислушалась к Волку-Отцу. — Мы не должны оставить свежих следов. Идем там, где уже утоптан снег. Отойдем как можно дальше от лагеря, пока они заняты. Найдем дерево с ямой, место под елью, где ветви согнулись под тяжестью снега, а вокруг ствола земля чиста. И там, под ним, спрячемся.

Я потянулась и взяла ее запястье. Она отпустила мой воротник, и внезапно я стала тем, кто уводил ее все дальше от Двалии, от замерзших лурри, подальше от костров, в темноту. Крики Одессы стихли. Я не стала задумываться, почему. Мы двигались осторожно, пока не оказались на краю лагеря. Шан молчала. Она просто шла за мной. Я привела ее к тропе, где сани и лошади примяли снег, когда мы только приехали сюда. Мы упорно двигались вперед, еле дыша от страха, возвращаясь по следам саней и лошадей. Лес был черным, снег — белым. Я видела звериную тропку, пересекшую наш путь. Мы повернули и пошли по ней, оставив санный след за спиной. Теперь мы двигались подобно оленю, склоняя головы, чтобы пролезть под нависающими заснеженными ветвями.

— Не трогай ветви. Не сбрасывай снег, — предупредила я. Подавшись налево, я увидела заросли елок.

— Сюда, — прошептала я и пошла первой, пробираясь сквозь глубокий снег. Я оставляла следы. Исправить это мы не могли.

Чем дальше в лес, тем меньше будет снега. Шагай, щенок. Не прячься, пока не устанешь и не сможешь продолжать идти.

Я кивнула и попыталась двигаться быстрее. Снег, казалось, цеплялся за мои сапоги, а Шан слишком шумела. Все, все слышали, как мы убегаем. Нас поймают.

Затем до нас докатился крик Двалии. Он звучал не пронзительно, а хрипло. И испуганно. Потом мы услышали:

— Винделиар! Вернись к нам! Винде…

И звук оборвался, будто потушенный факел. Я услышала пронзительный хор испуганных и недоуменных голосов, как у стайки цыплят, разбуженных темной ночью. Лурри.

— Бежим! Мы должны бежать!

— Что они с ней делают?

— Винделиар! Он должен помочь нам.

Позади я снова услышала голос Двалии в отчаянном приглушенном крике:

— Этого не должно было случиться! Не должно! Остановись, Винделиар! Это твой единственный шанс вернуться на правильный путь. Забудь, что говорил тебе Эллик! Это неправда! Забудь об Эллике! — затем, отчаянно хриплым голосом: — Винделиар, спаси меня! Заставь их остановиться!

Затем другой крик прорезал ночь. Это был даже не звук. Мне было мучительно чувствовать это, оно сделало меня совсем больной. Страх потек по воздуху и начал заливать меня. Я был так напугана, что не могла двигаться. Шан застыла. Я попыталась сказать ей, что нам нужно уйти подальше, но не смогла выдавить ни слова. Ноги не держали меня. Я упала в снег, и Шан свалилась на меня. Вслед за этой волной смертельная тишина заполнила лес, ни одна ночная птица не подала голоса, ни одно живое существо не издало ни звука. Было так тихо, что я слышала треск далеких костров.

Затем — пронзительный, истошный крик.

— Бегите! Спасайтесь!

И хриплый мужской:

— Ловите их! Не позволяйте им красть лошадей!

— Убей его! Убейте их всех! Предатели!

— Останови их. Не дай им добраться до деревни!

— Негодяи! Коварные ублюдки!

И ночь наполнилась звуками. Стенаниями, плачем. Мужчины ревели и орали. Вылаивали приказы. Выкрикивали просьбы.

Шан поднялась и подтащила меня к себе.

— Беги, — завыла она, и я попыталась. Мои ноги стали студнем и не держали моего веса. Шан потащила меня через снег. Шатаясь, я поднялась на ноги.

Мы побежали во тьму, все дальше от нарастающих воплей.

Я просто передаю слухи и сплетни, которые доходят до меня. Услышанное кажется слишком безумным, чтобы быть правдой, но я просто делаю то, что вы велели. И вот что дошло до меня. Герцога Чалседа больше нет. Из пустыни вышла орда драконов с вооруженными всадниками и напала на город. Они плевались огнем или чем-то таким же разрушительным. Они окружили город пожарами. Наконец они напали на дворец самого герцога и уничтожили его своими плевками, крыльями и хвостами. Говорят, что его высочайшая крепость на четверть обрушена, и в ней больше никто не живет.

Старый и больной герцог, говорят, вышел из дворца и встал перед своими войсками. Башня рухнула, придавив и его, и большую часть солдат. Канцлер Эллик, который был побратимом и самым надежным советником герцога, выжил. Чалсидианские войска отступили, и это стало их поражением.

На следующее утро дочь герцога заявила о союзе с драконами и их всадниками, и теперь утверждает, что она «по праву» герцогиня Чалседа. Эллик заявил, что только он может стать преемником герцога, и обвинил так называемую герцогиню в черной магии. Один из Редхандов, Роктор, некогда младший дворянин из Хейстгейта, что на западе Чалседа, бросил вызов им обоим. Его армия не пострадала от нападения драконов, и, как мне кажется, способна одержать верх. Чалсидианцы вряд ли согласятся, чтобы ими правила женщина, даже если ее одобрили драконы. Силы герцога Эллика значительно поредели после драконьего разгрома Чалседа. Чтобы вернуть себе власть и влияние, ему потребуется поистине помощь богов, тем более, что город защитить он так и не смог. «Герцогиня» Чалседа назначила награду за его голову, а жители города называют его трусом, отдавшим их драконам.

Мы с Флитер хорошо провели время. Луна серебрила снег и звезды помогали следить за дорогой. Когда мы приблизились к Талии девы, дорога, проделанная телегами, стала шире, но так и не доросла до громкого названия «проход сквозь ущелье». Флитер была рада вновь оказаться на утоптанном снегу. Она длинными шагами поднялась на последний холм, затем мы пролетели сквозь ельник и спустились по узкой тропе, петлявшей среди голых дубов и ольшаника. Неторопливый зимний рассвет постепенно осветил наш путь. Флитер перешла на шаг и тяжело дышала. Тропа стала еще шире, мы миновали несколько небольших поместий. Из труб шел дым, а мелькающие свечи говорили о раннем подъеме фермеров. Тропа оставалась пустынной.

Светало, и я поторопил Флитер. К утру тропа превратилась в дорогу. Не останавливаясь и не сворачивая, я проехал сквозь маленький поселок, мимо небольших ферм и полей, спящих под снегом и грезящих об урожаях. Мы шли рысью, галопом, и снова рысью. Затем на нашем пути возник лес. Мы миновали мост, и теперь нам стали встречаться редкие путники: жестянщик с раскрашенным фургоном, полным ножей и ножниц, фермер с сыновьями, верхом на мулах, ведущими животных с мешками картофеля, пахнущего землей, молодая женщина, нахмурившаяся на мое приветствие.