Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Они пытаются, пап. Но они не чувствуют ничего. Даже Скилл оттуда тяжело возвращается, это как кричать над потоком реки. А там родники потоков Скилла, говорят они, в них трудно двигаться.

Риддл обнял ее.

Я остался один. Совсем один. Тренированная группа едва могла работать там, куда прошла нетренированная женщина. На какую удачу она надеялась?

— Значит… она исчезла?

— Они будут продолжать попытки.

Но я уже произнес немыслимое вслух. Исчезла. Растворилась в потоке Скилла.

Неттл продолжала говорить. Группа взяла с собой припасов на пять дней, и они должны будут переждать хотя бы три, прежде чем вернуться. Эта особая группа, она искусна и с оружием, и с магией. Она надеялась, что Двалия и другие еще выйдут из колонны, тогда их задержат и уже не потеряют. У меня был такой опыт. Я знал, что это может произойти. Она напомнила мне, что старые сказки были полны описаний людей, которые случайно входили в камень, а затем появлялись месяцами или даже годами позже, совершенно не изменившимися. Ее слова значили для меня столько же, сколько звук воды, стекающей по ледяным камням. Мне такой удачи не подвернется.

Через некоторое время я понял, что она молчит. Слезы, серебро в умирающем свете дня, катились по ее лицу. Риддл стоял рядом с ней и плакал, не стыдясь. Все молчали. Говорить стало не о чем.

Мы стояли и ждали. Неттл снова и снова разговаривала с группой. Я попытался тоже — бесполезно. В конце концов усталость взяла свое, и Риддл отвел Неттл в плотную палатку, к теплой еде. Я сел, прижавшись спиной к ледяному камню, и стал ждать.

Ночь я провел, глядя в темноту.

Это истинный рассказ о том, что было, записанный писцом Симмером и рассказанный менестрелем Драмом, человеком неграмотным, но поклявшимся говорить только правду.

На пятнадцатый день после Весеннего праздника к Камням-свидетелям, что возле замка Баккип, притащили Китни Мосса, обвиняемого в убийстве молодой жены. Он шел неохотно. Брат его жены, Харди, жестянщик, требовал встречи с Китни, чтобы в поединке найти правого. Харди говорил, что Китни в пьяной ярости придушил Уивер. Китни признался, что в тот вечер был пьян, но настаивал, что нашел Уивер мертвой, когда вернулся домой, и потерял сознание от горя, а очнулся от ужасных криков сына, когда мальчик увидел мертвую мать.

Харди обвинил Китни в убийстве и потребовал, чтобы ему отдали сына сестры на воспитание.

Спор начался, и вскоре Харди сильно прижал Китни. Когда палка Китни сломалась, Харди захохотал и предрек тому скорую смерть. Китни воскликнул:

— Эда, клянусь, я не делал ничего ужасного. К богине обращаюсь за защитой!

Он поднял руки и побежал. Некоторые решили, что он просто хотел убежать. Но семеро свидетелей и менестрель Драм говорили, что он совершенно нарочно ударился в стоящий камень. Там он и исчез, будто нырнул в пучину.

То лето прошло, и с тех пор никто не видел Китни Мосса и ничего не слышал о нем. Но у Тэга-мельника обнаружилась серебряная цепочка и кольцо, которые когда-то принадлежали Уивер. Когда обыскали его хлев, нашли и другие пропавшие предметы, тут и стало понятно, что, возможно, Уивер застала его в своем доме и была им убита. Китни Мосс был совершенно невиновен.

Только к полудню мы добрались до замка.

Ради удобства Неттл мы двигались медленно. Риддл ехал рядом с ней: злость на него исчезла, сметенная ужасной потерей. Через Скилл она рассказала Дьютифулу и остальным о произошедшем. Я был глух к Скиллу и слишком потрясен для каких-либо чувств.

Пять дней мы стояли на том месте. Неттл вызвала свежую группу из Баккипа. Они присоединились к нам и попытались найти Би в колонне с нашей стороны. Эти попытки вымотали их, но ничего не дали. Они вернулись, обмороженные и с пустыми глазами. Неттл поблагодарила их и группу Киллдир за героические усилия. Мы свернули лагерь и оставили камень, стоящий далеко в сумрачном зимнем лесу. Я ушел, унося с собой его холод.

У меня была лошадь Персеверанса, хорошо выученное животное, и им совершенно не надо было править. Мрачный и молчаливый, я ехал обратно среди своих Роустэров. Ни одной мысли не было во мне. Каждый проблеск надежды я немедленно уничтожал. Я не стал думать о том, что сделал неправильно, о том, что мог бы еще сделать. Я вообще не хотел думать.

Мы ехали через дневной свет, но вокруг меня все тонуло в сумраке. Иногда я чувствовал благодарность, что Молли мертва и ее нет здесь, она не видит моего ужасного провала. Иногда мне казалось, что я наказан, потому что не любил Би, пока она была маленькой, немой и беспомощной. Потом я снова изгонял все мысли из головы.

Гвардеец Баккипа сразу признал нас, и мы, не останавливаясь, въехали во двор. Вокруг лошади Неттл началась суета, появились слуги, чтобы поприветствовать ее дома и проводить внутрь. Я очень удивился, увидев, что мои Роустэры стоят в ряд, держа лошадей в поводу, и ждут приказа разойтись. Я отправил их в казармы и приказал завтра предстать перед Фоксглов. Теперь у нее появится время, чтобы присоединить их к моему отряду, переодеть и научить порядку. Мне было все равно.

Я не понимал, зачем вернулся сюда. Что будет, если я сяду на лошадь и уеду? Сколько мне придется добираться до Клерреса? В одиночку я бы двигался быстро. Но лошадь устанет. И припасов нет. Так нельзя. Но как же мне хотелось вновь стать тем безрассудным мальчишкой!

Я долго молчал, понимая, что Риддл стоит рядом, но не смотрел на него.

— Король Дьютифул созвал нас в свои личные покои, — спокойно произнес он.

Устроит выговор за мое своеволие. Потребует доклад. Все это меня не интересовало, но Риддл все так же стоял рядом, и я ощущал его Уитом. Не обращаясь к нему, я ответил:

— Мне нужно поставить лошадь.

— Передам Неттл, что ты скоро присоединишься, — помолчав, произнес он.

Я отвел лошадь в старую конюшню. Я даже не узнал, как зовут ее. Найдя пустое стойло между Флитер и Присс, я снял упряжь, принес воду, нашел зерно на его обычном месте. Подошла девочка по имени Пейшенс, посмотрела на меня и, не говоря ни слова, отошла в сторону. Никто больше не подходил ко мне, пока не появился Персеверанс. Он посмотрел на стену стойла, потом на меня.

— Я должен был это сделать.

— Не сейчас.

Он спокойно наблюдал, как я тщательно ухаживаю за уставшей лошадью. Я понимал, что его руки просто чешутся — именно так и бывает, когда кто-то другой заботится о твоем животном. Но мне нужно было это сделать. Мне нужно было хорошо сделать хотя бы это.

— Она похожа на ветер. Ваша Флитер. Лошадь, которую вы дали мне.

— Это да.

Она лучшая, Флитер смотрела на меня через загородку стойла.