Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

— Он… Король не сможет приехать.

Наверное, если бы Джоан расплакалась или каким-нибудь другим способом показала, что огорчилась, это было бы лучше. Но лицо Джоан замерло, на мгновение стало очень холодным, резким, почти неприятным, а потом она ответила, тихо и отчетливо:

— Ясно.

— С твоим братом случилась беда. Король не мог его оставить.

Джоан кивнула, коротко и серьезно.

— Конечно.

Генри смотрел на Джоан, на ее лицо, которое неожиданно стало очень взрослым, собранным — и как будто чужим. Она не встречалась с ним взглядом.

— Джо… — начал он тихо, но она резко помотала головой.

— Не надо. Не говори мне ничего, — с этими словами она быстро развернулась и убежала наверх, перепрыгивая по две ступени на каждом шагу. Генри глубоко вздохнул — и медленно пошел следом, в свою комнату. Он промок и замерз. Нужно было переодеться.

Они больше не разговаривали на эту тему — по правде сказать, Джоан с момента возвращения Генри вообще перестала с кем бы то ни было разговаривать. Генри немного беспокоился за нее — он отлично понимал, чем это может обернуться. Причем, в прямом смысле этого слова. Но и придумать, как заставить Джоан говорить, Генри не мог.

Он передал ей шкатулку. Там оказался кулон — крупный брильянт в тонкой оправе на серебряной цепочке. Джоан достала его, одела на шею и спрятала кулон на груди. Но ничего не сказала.

Два дня спустя они сидели в зале. Леди Теннесси вязала, Джоан читала, Генри, который не умел вязать и не хотел читать, откинулся в кресле и смотрел на тени, плясавшие на потолке. Балки, оставшиеся от перекрытия, были перевязаны в перпендикулярном направлении несколькими перемычками, отчего потолок казался рассеченным на квадраты. Сверху стропила поддерживали скатную кровлю. Старое перекрытие было снято при деде Генри, точнее, при бабушке, которая не выносила чад и духоту, стоявшую под низким потолком, и распорядилась убрать его, чтобы дым и запахи поднимались под крышу. Решение было удачным — если не считать того, что вместе с чадом наверх уходил и теплый воздух. В зале стало холодно — поэтому следующему лорду Теннесси пришлось утеплить кровлю и построить новый камин, способный хоть как-то отопить огромное помещения. Однако с одним нельзя было поспорить — зал в его нынешнем виде выгодно отличался от старой комнаты, которая превосходила обеденный зал трактира только своими размерами.

Генри смотрел на тени, играющие на балках, и на тени, которые эти балки отбрасывали, и неожиданно спросил:

— Джоан, а как ты туда забралась?

Она тихо отозвалась, не поднимая головы:

— Куда?

— На балки.

Джоан ответила не сразу. Генри казалось, что в ней борются между собой желание поговорить с ним — и желание продолжать молчать. Он с любопытством следил за ней. Наконец Джоан посмотрела на него и слегка пожала плечами.

— Легко. Я запрыгнула туда со стола.

Генри обернулся. Позади него стоял большой стол. В последнее время в Тенгейле редко принимали гостей — но во времена отца Генри за этим столом сидело и сорок, и пятьдесят человек. Стол стоял прямо посередине зала, с одного конца окруженный стульями. Генри мысленно оценил расстояние до балок. Они висели низко — но все равно гораздо выше Джоан, даже если бы она залезла на стол.

Джоан заметила его взгляд и нетерпеливо вздохнула.

— Не веришь?

— Скажем так — сомневаюсь, — слегка улыбнулся Генри.

Джоан тряхнула головой.

— Ну хорошо. А как бы ты туда забрался?

— Со стола, — Генри улыбнулся еще шире.

Джоан изумленно посмотрела на него.

— А в чем тогда проблема, если я сделала это точно так же?

Генри продолжал улыбаться. Леди Теннесси оторвалась от вязания и с интересом следила за ними.

Джоан фыркнула.

— Ты хочешь сказать, что я не могу сделать это так же хорошо, как и ты? — для девочки-подростка она держалась очень спокойно, но в голосе начало прорываться раздражение. — За сколько ты бы туда залез?

— В два счета, — еще шире улыбнулся Генри. Потом подумал и добавил: — Хотя, скорее, на четыре.

Джоан прищурилась и хотела что-то ответить — судя по всему, что-то достаточно резкое, но в этот момент леди Теннесси впервые подала голос.

— Почему бы вам не перестать спорить и просто не устроить соревнование?

Генри изумленно посмотрел на мать. Она улыбнулась и слегка приподняла брови:

— Или ты боишься проиграть, Генри?

Он только покачал головой и тут же поднялся.

— Ты хочешь? — спросил он Джоан, но по тому, как загорелись ее глаза, понял, что да. Хочет.

— Как будем соревноваться? — спросила она как будто небрежно, старательно скрывая радостное возбуждение. Генри подыграл ей, ответив так же равнодушно:

— Кто первый доберется отсюда до двери наверху?

— Идет.

— Отлично, — хлопнула в ладоши леди Теннесси. Она отложила в сторону спицы и тоже встала. — Генри, отодвинь стулья от края стола и подвинь их сюда. Вот так. Это будет старт. По моей команде можете начинать.

Генри встал на указанное место. На губах то и дело мелькала улыбка, но он старался сдерживать себя. Джоан могла обидеться.

— Приготовились?

Генри слегка наклонился вперед. Краем глаза он видел, что Джоан повторила его движение.

— Внимание…

Генри слегка прикрыл глаза, идеально выравнивая дыхание.

— Начали!

Генри распахнул глаза.

Два шага вперед.

Раз.

Запрыгнуть на стол, и тут же, на инерции, оттолкнуться и схватиться руками за балку сверху.

Два.

Откинуться — и с силой забросить тело наверх, на продольную перекладину, немного под углом, проскользнув спиной по гладкому закопченному дереву.

Три.

Мгновенно подняться на ноги и побежать вперед, через балки, огибая на лету вертикальные стойки, перехватывая их одной рукой.

Четыре.

Они подскочили к двери одновременно, соскочив с двух параллельно идущих перекладин, столкнулись, Генри машинально оперся о дверь рукой, она распахнулась — а за ней не было ничего, кроме двухсветного пространства лестничного холла. Генри качнулся, попытался удержать равновесие — но рядом стояла Джоан, он испугался, что заденет ее, дернул рукой, еще раз качнулся — и упал вниз.

Он успел сгруппироваться, сразу по приземлении несколько раз перекатился, амортизируя удар, и остановился, лежа на спине и раскинув руки.

— Генри!

Он не слышал, как Джоан соскочила и подбежала к нему, но неожиданно ее руки стали беспорядочно ощупывать его лицо, плечи и грудь.

— Генри! Эй! Генри, очнись!

Он больше не мог сдерживаться — улыбка расползлась на лице, и он лежал, не открывая глаз и почему-то чувствуя себя при этом очень счастливым.

Внезапно она с силой пнула его в бок.

— А-уч! — он резко открыл глаза и недовольно посмотрел на нее. — Я на этот бок упал!