Беттина Белитц - Поцелуй шипов

Да, это был бы хороший момент для зелёной кнопки, подумала я улыбаясь. Раньше, когда школа была для меня ещё мучением, и я просыпалась с тошнотой, внутренне замерзая, то часто представляла себе, что ношу в кармане маленький, чёрный аппарат, с одной единственной зелёной кнопкой, состоящей в прямой связи с моим организмом. И в случае, если наступит момент, когда я почувствую себя в мире с собой — это случалось редко и чаще всего неожиданно — тогда я смогу нажать на зелёную кнопку и аппарат законсервирует это состояние навсегда.

Потому что, если я смогу себя так чувствовать и дальше, всегда, то всё станет намного проще. Я смогу играючи, преодолеть любое препятствие, не загораживая самой себе дорогу, из-за того, что постоянно прислушиваюсь к себе и к моим чувствам. Сейчас был один из таких моментов. Даже моя встревоженная душа капитулировала перед магией тела и доверилась тому, что оно всё исправит. Так должно быть чувствуют себя другие люди, подумала я с завистью. Когда чувствуешь себя так, то даже нет соблазна слишком много о чём-то размышлять.

Это состояние улетучится через несколько часов. Я не смогу его удержать. Потому что аппарата с зелёной кнопкой не существует, и я знаю, что скоро должны всплыть последствия последних дней, и меня нагонит потребность в отдыхе. Со вздохом, между приятным чувством и разочарованием, я опустила ноги на пол и встала, чтобы открыть ставни и встретить день, потому что услышала шаги и тихое дребезжание посуды. Видимо Джианна тоже проснулась.

Чистой одежды у меня почти не осталась; почти всю нужно срочно стирать, а другую сожгли. Но я ещё нашла в шкафу чёрный, открытый бикини, обрезанные джинсы и слегка прозрачную майку. Проворно я влезла в бикини, а остальное надела сверху. Я не могла дождаться, хотела поскорее пойти поплавать. Я бы искупалась и голая, но открытую грудь и зад не одобряют в южной Италии. ФКК пляжей здесь нет, а мы не хотели оскорблять других людей на пляже — как бы мало их не было — тем что без всякого уважения нарушаем их неписаные правила.

Через двери моей комнаты, ведущие на террасу, я вышла босиком на улицу, глубоко вдохнула и села на туже ступеньку, на которой Тильманн, Колин и я, в дурмане, ожидали Тессу. Уже спустя несколько секунд мимо проехали на своих велосипедах дети с конца улицы. Они помахали, а я помахала в ответ. Где-то раздавалась взволнованная, но радостная итальянская болтовня, потом мимо проехал поезд, а с пляжа я услышала звуки мяча волейбола, ударяющий о голые руки. Пока что я была молчаливым зрителем, но в первый раз готова дать полностью себя увлечь.

Спустя несколько минут ко мне подошла Джианна и села рядом — всё ещё на подобающем расстояние и настолько далеко, как это позволяла широкая лестница.

— Ну и как, теперь ты счастлива? — спросила она осторожно, и не смотря на её сдержанность, вопрос прозвучал неприятно двусмысленно. Моё внутреннее спокойствие было нарушено.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего плохого, Эли, правда! — Джианна подняла руки вверх, чтобы успокоить меня. — Нам удалось это сделать и путь для вас теперь свободен и… да, теперь нам нужно только найти твоего отца, и мы сможем поехать домой.

— Поехать домой? — Я не могла поверить в то, что услышала. — Ты хочешь сейчас поехать домой?

— Я сказала, что мы будем искать твоего отца, и потом поедем домой. — То, как Джианна это произнесла, прозвучало так, будто мы быстренько поищем сейчас пасхальные яйца, которые находятся за следующим углом и упакуем их в корзиночку. Это прозвучало даже так, будто она говорит не серьёзно.

Гораздо большее ударение она поставила на поехать домой. Я не чувствовала, что смогу сделать хоть что-то из этого. С сомнением я посмотрела на неё, но она избегала моего прямого взгляда.

— Да, Эли, я хочу поехать домой.

— Ты расторгла договор на свою квартиру, — напомнила я. — У тебя больше нет работы…

— Ну и что? Тогда я присмотрю себе новое место жительства и новую роботу. Это ведь не проблема. Итак, нам нужно как можно быстрее подумать, где может находиться твой отец, а потом… да, как я уже сказала. Поедим домой.

Домой — и как это будет выглядеть? Пауль и Джианна вернуться в Гамбург, где Джианна начнёт работать, а Пауль учиться в университете? А Тильманн? Что будет делать он? Снова прятаться, пока не почувствует, что может поделиться со мной своими мыслями? Не говоря уже о Колине, который подчеркнул, что не сможет вернуться в свой дом в лесу. Дома больше не существует, по крайней мере для меня. Но точно так же я не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы быстренько расследовать, где бы мог находиться мой отец. У меня по-прежнему не было ни малейшей зацепки. Сначало нужно отдохнуть, по крайней мере несколько дней.

— Пойми, Эли, после всего этого ужаса, мне не хватает знакомой обстановки. — Джианна начала играть с застёжкой своих деревянных башмаков.

— Я думала, что Италия, это твоя знакомая обстановка, — проворчала я, но уже догадалась, что она говорит мне не всю правду. То, что я чувствовала, было совсем другим ощущением. Лёгкое отвращение и пламенное желание быть подальше от меня, вот, что двигало Джианной. Она хотела поскорее избавится от моего присутствия. Это мысль не только возмутила меня, оно так же причинила сильную боль. Я была снова здорова, нет причин бояться меня.

— Ещё кое-что, Эли. — Джианна расстегнула застёжку своих башмачков и снова закрыла её. — Я хотела извиниться за моё поведение в последние дни по отношению к тебе.

— Хм, — сказала я. Это почти ничего не изменило, она только лучше переиграла своё чувство отвращения. Я всё равно почувствовала его. И я считала, что не только Джианна должна извиниться, но и Колин. Я понимала, что голод заставил его быстро уйти, но какое-нибудь прикосновение или жест, или предложение, он мог бы ещё мне подарить. И тем более Тильманн…

— Я знаю, было неправильно избегать тебя, — продолжила Джианна поспешно и растопырила тонкие пальцы, как будто могла таким образом придать больше веса своим словам. — Но во мне что-то такое было, и оно требовало держаться на этом безопасном расстояние, изо всех сил, и оно… — Она посмотрела на меня с чувством раскаяния. — И оно всё ещё требует. Я ничего не могу поделать. Я не хочу прикасаться к тебе или находится рядом. Я понимаю, насколько это жалко, но… я совершенно беспомощна в отношении этого знания! Всё во мне говорит, что так правильно, чтобы я не прикасалась к тебе, поэтому…

— Поэтому ты не прикасаешься, — закончила я этот несчастный монолог. Да его почти невозможно было слушать. — Без проблем. Мне в любом случае не нравится дружба с прикосновениями. — И это было даже очень близко к правде. Эти постоянные поцелуйчики справа и слева, прогулки под ручку, которые Дженни и Николь практиковали на мне, часто действовали мне на нервы. Мне больше нравилось, когда я не была ограниченна в движениях и мне нужно время, чтобы привыкнуть к присутствию другого человека и захотеть прикоснуться к нему. Поцелуйчики в знак приветствия противоречили тому, что сигнализировало мне моё тело. Самое большее можно поцеловаться на прощание. Всё же я обиделась. Я думала, что Джианна моя подруга. Разве Пауль не смог разъяснить ей, что от меня больше не исходит опасности заразиться? Кроме того, к нему она прикасалась, а он ведь лечил Тессу.