Кирилл Кянганен - Империя Машин

«Ему уже все равно, он все потерял».

Люди заметив безразличие подсудимого слегка приуныли, но продолжали голосить на весь район, кричали, толкали оскорбления, выкрикивали насмешки. «А, ведь, приговор вынесли имперцы, неужели они — посторонние, чувствуют свою сопричастность к…» — его мысли затормозились, — за участие в мероприятии на проходной раздавали пол буханки травянистого хлеба.

«Как в книге по истории, пятьсот лет назад, когда не было технологий, не было иридиума, а народ гиб от простуды. Когда ночью закрывались огнем и со страхом смотрели сквозь пламя на входы жилищ, выжидая неприятеля, такого — же, как и они сами. И неприятель стерег людей, с другой стороны. И вот все возобновилось, словно не прекращалось. Короткий перерыв на пол десятка лет, и все вернулось на пути своя».

Судья — совсем седой человек с миловидной сладко — горькой улыбкой начал зачитывать решение.

Палач стоял рядом.

«Его собираются казнить, отрубить голову… Как тут помочь? Выбегу вперед и буду схвачен охраной? Или хуже — лягу рядом с ним, не успев пожить на этом свете… Видимо так и придется поступить».

Он не мог глядеть на этот мир со стороны зла.

Горькое вино жизни уже разливалось по душе, но он верил в справедливость. Световой Камень грел сердце и предавал мужества. Правдивы легенды — воин, завладевший им, лишался страха.

Он протискивался сквозь толпу, ловко лавируя между одними и уступая дорогу другим. В рядах проглядывали зеленые плащи. Стража? Не похоже. Его мягко потянули за локоть, но он ускользнул, сравнявшись с группой трубочистов.

По свистку перемещение плахи закончилось.

Люди сместили глаза в одну точку.

Он быстро добрался до самой границы, образованной заградительным отрядом вооруженных ружьями стражей.

Полоса отцепления была непрерывной, а расстояние между одним охранником до другого составляло метров восемь.

«Если действовать решительно, могу успеть».

Как действовать — понятия он не имел.

Он замер под несникаемым взором мужчины.

Тот смотрел прямо ему в глаза, с молитвой шепча на устах.

«Нет…» — прочел он по губам.

И Неизвестный увидел показавшуюся ему знакомой картину, которая произошла, когда — то с ним, только каким-то образом успела стереться из памяти.

Он чувствовал на своем месте знакомую душу, и эта душа смотрела со слезами на приговоренного к смерти, и, не выдержав, отвернулась.

Почти реальное представление, он даже сумел почувствовать чистое дуновение ветра, и запечатлеть этот момент в своей голове.

Такой дурманящий и овевающий, мягкий и теплый, прямиком с Юга, с обратной стороны земли.

И он точно знал, что не может поступить так же.

Просто взять и отвернуться — слишком легко поступить подобным образом.

Нет, мужчина его не видел, он отчаянно бегал глазами, и мальчик опять призрачно почувствовал, что мужчина одинок.

Он искал своего сына глазами, хотел встретиться с ним в последние секунды своей пустой жизни.

Если и получится проскочить к «заключенному», то что потом?

У него даже нет оружия, чтобы пригрозить, один лишь медальон и пистолет, в котором деревянные, вырезанные ножом пули.

И еще… найденная в подсобке здания, в котором он очнулся, маска.

Как у Альфредо, только на ее изголовье стояла еще одна печать, похожая на ту, которую он видел на картинках, на которых изображались почтовые станции.

Он одел маску на лицо, но никто не обратил на его действие внимания.

Левый глаз видел, как и раньше, а правый, закрытый маской, вместе с верхней частью лица, смотрел сквозь желтое стекло.

Стекло начало искажаться, и мальчик понял — оно из расплавленного иридиума.

В Легендариуме он читал, что изготовление иридиумовых элементов сложно, требует отточенного мастерства, и существует всего десять экземпляров подобных вещей, увы давно утерянных.

Он снял маску — снаружи черное тонированное стекло, вставленное на место прорези для глаз.

Снова одел — стекло приняло желтоватый цвет.

Судья зачитывал приговор, а мальчик разглядывал людей. Желтоватое подобие стекла, напротив правого глаза начало обводить людей разными оттенками одного и того — же желтого цвета.

Температура тела — понял мальчик, так как поглядев на пар, выплывающий клубами из трубы соседнего здания левым глазом, правым заметил ярко красные пятна.

Вот рябь — это легкий бриз, направление ветра, и… Стекло дорисовывало будущие движения людей!

Раскладывало их на замыленные оттенки, точно предначертанные судьбой.

От обилия тонов, он впал в транс.

Мальчик обвел всех людей аккуратным взглядом из-под слегка опущенной головы и продохнул. Окуляры создавали эффект выдержки, как на фотографии. Будто откопировали несколько снимков в разные промежутки времени и наложили друг на друга. И на каждое его движение нитки, отображающие контуры предметов реагировали, и их пересечения менялись. Он мог предугадывать людское поведение, направления взглядов, перемещение предметов. «Невероятно!» Но местами были участки, что-то вроде теневых провалов, куда пучки не пробивались, как черные дыры. Ум подсказал ему, что их следует сторониться.

Теперь у него преимущество, небольшое, но есть.

Глядя на судью, закончившего чтение статьи закона, мальчик испытал режущую боль в глазу.

Судья выглядел слишком ярким на фоне, и ребенку пришлось снять маску. Расслабив уставшие глаза, он надел её обратно.

«Пора…»

Люди подошли поближе, началась давка — ведь сейчас произойдет то самое, ради чего они стойко и тихо теряли свое свободное и не совсем свободное время.

Охрана зевнула — привыкла к подобным зрелищам, попросила отойти, и, как обычно, обнажила алебарды. Он проследил пересечения их взглядов и неторопливым шагом, следуя «подсказкам» из маски. Первый полукруг стражи обойден. Вдруг картина усложнилась, он понял, что запутался. Большое количество людей проецировало слишком много событий, весь взор застилали линии поведения, он не мог разглядеть даже земли.

Мальчик растолкал людей, двумя быстрыми прыжками миновал отцепление в бреши, и запрыгнул на постамент.

Палач в удивлении на него воззрился, и ребенок выкинув руку с револьвером выстрелил.

Деревянная пуля вошла в плечо.

Взвизгнув, палач отшатнулся, и мальчик совершив два выстрела в судью подбежал к мужчине.

Охрана ошалело разворачивалась назад.

Слишком медленно.

Он прорвался!

Его сбил с ног мощнейший удар.

Перед ним стоял судья.

Капли пота, спадая с его лица заливали мальчику глаза. Из груди текла одинокая струйка крови.

— Древний Охотник — оторопело выговорил он, и мальчик вырвавшись из захвата, пока судья в замешательстве что — то додумывал, разрезал путы. Смертник слепо повернулся на шум. Неизвестный хотел было помочь встать. Охрана дала залп.