Пирс Энтони - Робот-Адепт

К счастью, не все оккупанты оказались злобными и жадными. Были и те, кто оценил чудеса Фазы, решив сохранить её уникальность любой ценой. Договорившись с эльфами, они сотворили барьер, разделивший миры магии и науки. Оно того стоило; изобретённое с помощью науки оружие в мире магии не действовало, а магия утрачивала свою силу в техническом измерении. Фаза и Протон были эффективно изолированы друг от друга, хотя по сути оставались двумя сторонами одного целого. Они сдвинулись по фазе в отношении друг друга. Здесь произрастают корни имени магической реальности: Фаза.

Потом возник странный эффект. Два измерения оказались подобны друг другу не только в географии. Люди, которые родились и выросли на планете, стали появляться и по другую сторону занавеса, будто зеркальные отражения. Причудливое взаимодействие науки и магии привело к невольному клонированию. Двойники вели схожий образ жизни, пусть и разными способами. Только что прибывшие на планету могли пересекать занавес, хотя это не всегда давалось легко. У клонов подобная возможность отсутствовала; наличие двойника прочно держало каждого в своём мире. Таким образом, расстояние между мирами продолжало увеличиваться. Но это означало, что из мира в мир позволено переходить лишь тем, кто почти ничего о них не знал, что, в свою очередь, нередко приводило к неприятностям.

Долго прожившие на Фазе люди развили в себе магические способности и стали известны, как адепты. Магический потенциал заложен в каждом создании, однако адепты были беспощадны в стремлении ограничить его применение. Обладатели слабеньких магических талантов вскоре прекратили ими пользоваться и старались избегать магии совсем, лишь бы не навлечь на себя гнев адептов. Они стали вести обычную деревенскую жизнь, тогда как последние относили себя к аристократии, управляя селянами издалека. Адепты взяли на себя обязанность защищать Фазу от недозволенного проникновения сквозь занавес. Магия помогала им заметить чужака, и они убивали абсолютное большинство нежеланных «туристов».

Но граждане развивающейся иерархии Протона, усматривая в этом вмешательство в своё право эксплуатирования новой планеты, не были в настроении терпеть подобные выходки. Они воспользовались компьютерами, чтобы проанализировать механизмы магии, и разработали устройство, которое могло безошибочно её пробуждать. Поскольку на Фазе техника не действовала, они заложили эти принципы в подробную Книгу Магии, которую мог применить любой человек, и эффект получался поистине впечатляющим. Завоевание Фазы Протоном было лишь делом времени. Разумеется, более разумные индивиды обоих миров видели в этом катастрофу и противостояли ей, как умели.

Наконец, был достигнут компромисс: Книгу Магии оставили на Протоне и укрыли от любопытных глаз, чтобы никто не мог ею воспользоваться, а компьютер, в свою очередь, переместили через занавес на Фазу, где он получил ограниченное подобие жизни и обрёл известность под именем Оракула: создание, способное ответить на любой вопрос, но лишь однажды. Упоминания о Фазе были искоренены на Протоне, и уже следующее поколение ничего не знало о магическом мире двойников. Но граждане помнили — так же, как и некоторые из их секретарей. Тайные проникновения за занавес продолжали происходить, однако их замалчивали. Граждане, имеющие клонов на Фазе, не могли пересекать границу и не хотели, чтобы это проделывали остальные.

Так продолжалось три сотни лет — до тех пор, пока интенсивная добыча протонита в мире науки не привела к дисбалансу, грозившему разорвать тонкую ткань занавеса, что их разделял, и уничтожить оба. Оракул понимал это, но не мог устранить дамоклов меч своими силами. Его единственным сильным местом были ответы, которые могли этому способствовать, а таковых было немного. Впоследствии в результате одного из вопросов был убит Голубой Адепт…

Бэйн встрепенулся.

— Что?

— Ты усвоил историю измерений, — сообщил ему Оракул.

— Из-за тебя умер Голубой? — потребовал ответа юноша.

— Лишь один человек был способен совершить сей подвиг, — отозвался Оракул. — Это был Стайл, живший в измерении Протона, двойник Голубого Адепта. Он не ведал о существовании Фазы и не мог пересечь занавес. Посему я освободил ему путь и ознакомил с его миссией. Основная сюжетная линия сей истории тебе известна.

Разумеется, Бэйн был прекрасно осведомлён, ведь это была история его собственной семьи! Красный Адепт убил Голубого, чья душа нашла прибежище в принадлежавшей Голубому гармонике: затем Стайл, его двойник, перешёл границу между мирами и убрал Красного, поставив на его место тролля Труля. Стайл женился на вдове Голубого, Голубой Леди, и зачал Бэйна. Его альтер-эго тем временем перебрался на Протон, заняв тело Стайла. Тому пришлось воспользоваться големом, которого создал и оживил при помощи магии Труль; получился обладающий человеческой душой голем. Или, говоря терминами Протона, киборг. Бэйн был зачат до полного обмена телами; после него детей у пары быть уже не могло. Всё это юноша понимал, но о некоторых аспектах ему не рассказывали.

— Постоянное разделение должно было предотвратить дальнейший дисбаланс и разрушение измерений, — продолжил Оракул, и его мерцание снова стало вращаться. — Однако дисбаланс всё ещё не убран.

— По моей и Маша вине, — кивнул Бэйн.

— Ваш контакт невозможен.

— Для создания, которому — предположительно — ведомо всё, тебе не хватает знаний.

— Это правда. Мне не хватает сведений о развитии Фазы. Я должен понять, что изменилось, — не стал спорить Оракул. — В моём распоряжении история твоей жизни, но её недостаточно. Я должен знать, каким образом снова стал возможен обмен телами.

Внезапно Бэйн опять очутился во сне, но будучи уже самим собой. Он стоял в центре поляны, где впервые вышел на связь с Машем, и беседовал с ним. Сначала он не осознавал, чем именно занимается; поляна привлекла его безо всякой видимой причины. Молодой адепт просто чувствовал чьё-то необычное присутствие.

— Кто ты? — спросил он, и услышал в ответ:

— Я Маш! — Это точно не было его собственной мыслью. Затем: — Давай поменяемся местами!

Предложение его заинтриговало.

— Верно… ненадолго. — Бэйн сымпровизировал быстрое заклинание и пропел его, чтобы ускорить процесс, к чему бы тот ни привёл.

И тут же его будто выдернуло из окружающего пространства, словно деревце, и миг спустя юноша обнаружил себя на Протоне, где и началось его невероятное приключение.

— Потрясающе! — воскликнул Оракул.

— Ты просто компьютер, думающая машина, — сказал Бэйн. — Ты подвержен чувствам?

— Да. Мы, машины, способны испытывать эмоции, когда позволяют заложенные в нас программы. Как Маш, например. Я открыл источник вашего обмена телами. Связь между измерениями не прервалась окончательно. Вы с Машем подключились к единственному оставшемуся каналу и воспользовались им, а впоследствии — и ваши подруги. Теперь, когда по нему скользят постоянно, путь расширяется, но одновременно растёт и дисбаланс. Мне и в голову никогда не приходило копать в этом направлении!