Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Утром она долго перебирала тюки со своими вещами и как ребенок порадовалась тому, что хозяйка лавки в Керанне заставила ее купить несколько роскошных бархатных платьев, отороченных собольим мехом, да подбитый гагачьим пухом фетровый плащ изысканного изумрудного цвета.

Обмывшись, она до блеска расчесала волосы и, заплетя простую косу, уложила ее восьмеркой на затылке. Сорочка из тонкого льна, несколько нижних юбок, шерстяные чулки и корсаж, а поверх них – платье цвета осенних листьев. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не собиралась так тщательно. Дарвейн сам накинул изумрудный плащ ей на плечи, сам застегнул все крючки и поправил капюшон, а потом приглушенно сказал:

– Скоро он тебе не понадобится.

Щеки Эсмиль тут же порозовели, то ли от несвойственного ей смущения, то ли от предвкушения.

И вот теперь, чем ближе становились темные скалы, тем отчетливее теплел воздух. Это казалось невероятным. Через час пути снег под копытами лошадей превратился в жидкую грязь. Эсмиль не могла поверить своим глазам, ей казалось, что она спит – и видит сон.

– Дарвейн, – выдохнула она, когда среди заснеженной равнины, казавшейся ей бесконечной, вдруг стали видны проталины. – Что это?

– Разве ты не видишь? Земля, – рассмеялся он.

– О, Пресветлая Арнеш, я забыла, как она выглядит! – Эсмиль и сама не заметила, как с ее губ сорвалось имя чужой богини. Словно та незримо стояла за ее плечом.

– Теперь вспомнишь.

– Снег тает! – раздавались вокруг возбужденные голоса данганаров. – Хвала Эргу! Мы почти дома!

И это было только начало.

Вскоре снег полностью исчез, уступив место голой земле и камням, но и они быстро закончились, причем самым неожиданным образом. Отряд оказался у края пропасти. Впереди Эсмиль с замиранием сердца увидела роскошное плато, покрытое сочной травой и цветами. В центре плато возвышалась огромная крепость, окруженная мощными каменными стенами. Над смотровыми башнями в солнечных лучах сверкали тонкие шпили и развевались штандарты. Темные пики скал оказались позади замка.

Но между конным отрядом и замком была пропасть, шириной около полулиги. И ненадежный с виду подвесной мост, крепившийся на просмоленных пеньковых канатах и железных цепях, такой узкий, что на нем не могли бы разойтись два человека. А еще над пропастью стоял теплый пар и белесым туманом окутывал мост.

– Слава Эргу! Мы дошли!

На глазах оторопевшей Эсмиль данганары стали спешиваться. Каждый из них становился на колени, прикасался лбом к земле и бормотал то ли молитву, то ли заклинание. А потом брал свою лошадь под уздцы, закрывал ей морду мешком и, не оборачиваясь, шел на мост.

– Боишься? – улыбнулся Дарвейн, сверкнув зубами. Он уже спешился и стоял рядом с лошадью Эсмиль, держа своего жеребца на поводу. Благородное животное недовольно фыркало и переступало с ноги на ногу, видимо, тоже нервничало перед предстоящим испытанием.

– Да нет… Кто сказал? – девушка с независимым видом пожала плечами и спрыгнула на землю. Сморщила носик, подобрала подол. Сейчас она выглядела и вела себя точь-в-точь как те горделивые квинны, воспитанные в ангрейдских замках, которых Дарвейн немало повидал за время своей службы.

Никто бы в ней не заподозрил рабыню. Да она никогда и не была ею.

– Ну, тогда – вперед, – лэр посторонился, открывая ей путь к мосту.

Эсмиль сжала зубы. Ее рот превратился в узкую полоску, четче обозначились скулы. В глазах сверкнуло что-то, похожее на решимость.

Он хочет проверить, насколько она смела? Что ж, она его не разочарует. Ни одна амаррская аристократка никогда не признается, что чего-то не может или боится. Нет, она с гордо поднятой головой пойдет даже в самое пекло. Но никогда, ни одному мужчине не покажет, что нуждается в помощи.

Мост под ногами покачивался. Чужие шаги, голоса, фырканье и испуганное ржание лошадей мешали сосредоточиться. А еще страшно хотелось посмотреть вниз. Но Эсмиль знала, стоит ей только сделать это – и она уже не сможет двинуться с места. И все же любопытство было сильнее, чем страх.

Уже на середине моста она не выдержала и опустила взгляд. Глубокое ущелье тонуло в горячих испарениях, поднимавшихся со дна. Там, внизу что-то бурлило и клокотало, будто кипящее масло в котле. И оттуда шел такой жар, что Эсмиль на мгновение показалось, будто она стоит у огромной печи.

– Это гейзеры, – раздался позади приглушенный голос Дарвейна. – Ущелье окружает плато со всех сторон, кроме той, где есть выход к морю.

– Море? – девушка сглотнула. – Здесь еще и море?

– Да, за скалами, с другой стороны.

– Ты говорил, твой замок стоит у моря.

– Так и есть, – она не видела, как он улыбнулся. – То, что ты видишь – Эонар, родовое гнездо моей матери. Когда умер мой дед, лэр этих земель, клан Эонар присягнул на верность моему отцу. Здесь мы остановимся на ночь. И здесь я представлю тебя своим подданным.

Последние слова он произнес таким тоном, что Эсмиль невольно вздрогнула.

– Не останавливайся, иди, – тут же раздался голос лэра. – Не смотри вниз, а то голова закружится.

Она послушно подняла взгляд. Да, лучше смотреть на зеленое плато, на сверкающие шпили замка Эонар или, еще лучше, на острые пики скал, задевающие облака. Это было куда надежнее, чем пытаться что-то увидеть в тумане, наполнявшем гигантскую расщелину.

Данганары, шедшие впереди, двигались намного быстрее. Их силуэты растворились в белесом тумане, точно так же, как и сам мост, и теперь Эсмиль казалось, будто она парит над пропастью. Легкий ветер развевал пряди, выбившиеся из ее прически, холодил щеки. Она судорожно вцепилась в поводья своей кобылы, и только ощущение присутствия Дарвейна за спиной заставляло ее идти вперед. Хотя, ей давно уже хотелось развернуться, вцепиться лэру в меховую жилетку и заорать во все горло, требуя, чтобы он перенес ее на руках.

Но гордая амаррская госпожа не могла такого себе позволить…

А квинна?

Нежная, хрупкая квинна, привыкшая, что рядом всегда есть сильный мужчина, которому можно довериться.

Эсмиль выдохнула сквозь сжатые зубы. Шаг за шагом, она продолжала идти, но так медленно, что сзади слышалось раздраженное бормотание Бергмэ. Он шел последним, немного пошатываясь от слабости и проклиная тот день, когда потерял все имущество. Он даже не обращал внимания ни на мост, ни на туман, ни на ушедших далеко вперед остальных данганаров. Его занимала только одна мысль: как он вернется к своей семье, что скажет матери и отцу, как посмотрит в глаза своим детям? Он все потерял. Даже лошадь, которую он сейчас вел, была не его, как и одежда на нем. Товарищи с ним поделились вещами. Но все, что он заработал за пять лет тяжелой службы – все лежало теперь на дне озера Эрга.