Елена Кутузова - Пленница Белого замка

Заключать подобные сделки — опасно. Человек всегда проиграет. Это Король знал очень хорошо. Но и упустить шанс, пусть и призрачный, не имел права. А Голос продолжал:

— Отдай мне сына. О, он останется жив. Ему просто надо будет стать моим жрецом.

— Ты — Бог?

Король лихорадочно вспоминал все о богах этого края. Но то немногое, что он помнил, от волнения вылетело из головы.

— Когда-то, давным-давно, меня так называли. А потом нарекли по новому, и забыли. С тех пор я тут один, совсем один. Ну, жалко сына — приведи дочь!

Король задумался, молчание затянулось. Голос первым прервал его:

— Понимаю, ты беспокоишься о ребенке. Но поверь, он ни в чем не будет нуждаться. Я могу дать ему все: лучшую еду, хорошее вино. Красивых женщин, ну, или мужчин, и поклонение. Что скажете, Ваше Величество?

— Нет! Государь, не делайте этого! — Орв слышавший весь разговор, в ужасе старался отговорить короля от опрометчивого шага. Но безуспешно. И тогда, в отчаянии, Орв предложил:

— Ваше Величество, умоляю, отдайте в уплату одного из моих сыновей! Пусть Урм останется тут.

— Не все так просто, — перебил его Голос. — Могущество получит лишь заключивший Договор. Думаю, короля твое предложение не заинтересует.

Но тот, кому предстояло стать Первым Королем, удивленно смотрел на друга:

— Ты готов отдать сына?

— Да, государь. Заключать сделки с демонами опасно, не навлекайте на себя несчастья. А чтобы вам было спокойнее, я принесу клятву, которую замешаю на колдовстве. Эй, Хозяин пещеры, ты ведь сможешь это сделать?

— Скрепить сделку магией? Да смогу.

— Тогда я, Берти Орв клянусь, что какую бы силу ни получил мой потомок, мы никогда не применим его против своего короля, а вечно будем преданными вассалами, готовыми отдать и свое имущество, и свою жизнь по первому слову! Эй, ты, там. Скрепи договор!

— Нет. Это не сделка, а просто клятва. Твой господин тоже должен что-то пообещать, и всю жизнь придерживаться Договора.

— Тогда я клянусь: пока существует мой род, доверять сэру Орву и его потомкам, как самому себе. Не оскорблять их ложными подозрениями и всегда помнить о той жертве, что они принесли.

— Господин, зачем? — Орв в ужасе воздел руки, но Голос, перестав быть беззвучным, возвестил:

— Договор заключен и тот, кто нарушит его, будет проклят еще при жизни!

— Зачем, зачем… — Орв сидел на земле, закрыв ладонями лицо.

Король склонился над ним:

— Это правильно. Потому что твоя жертва чрезмерна. Ты должен быть уверен, что не напрасно приносишь её.

— Пусть будет так. Урм, дело за тобой!

Урм, проснувшийся от крика отца, ничего не понимая, все же кивнул:

— Я готов! Что мне делать?

— Для начала, покиньте пещеру, и не пытайтесь войти, пока я не разрешу. Ступайте.

Урм простился с отцом и братом так, словно видел их в последний раз. И остался в темноте. Потому что как только они покинули пещеру, вход стал закрываться. Края провала сомкнулись, словно пасть хищной рыбы, и вскоре из-за каменной стены послышался крик.

Орв кинулся к тому месту, где совсем недавно зиял вход. Колотил руками по белесому камню, срывал ногти в попытке прорваться туда, внутрь… тщетно. От скалы не отломилась даже песчинка, а Урм продолжал кричать.

Это длилось остаток ночи, день и всю следующую ночь. Люди не решались отойти, надеясь, что вход откроется снова и боялись услышать тишину.

И она наступила. Обессиливший, почти поседевший от горя и отчаяния Орв вскочил кинулся в прорезавшую скалу щель. Входить не пришлось — сын встретил у входа.

Похудевший, осунувшийся, уставший. Но куда больше испугали Орва его глаза. Они равнодушно глядели на отца, на короля, на рассвет, который в тот день был прекрасен, как никогда. А еще Урма совершенно не беспокоило, что его одежду пропитала кровь, и раны еще не закрылись. Словно не чувствуя боли, подошел к королю и опустился на колено:

— Ваше Величество, отдайте приказ. Враги будут повержены, а эти земли признают в вас государя.

Он изменился, Урм, сын Орва. Они поняли это слишком скоро. Не было больше задорного мальчишки, любившего жизнь и смех. Вино не веселило, а еда не доставляла удовольствия. Он не желал женщин, и равнодушно относился к тем, что желали его.

В то же время в битве ему не было равных. Урм стал жесток, и враги начинали трепетать, едва завидев белые перья на его шлеме. После битвы сын Орва забирал пленников и отправлял их в Пещеру, которая стала больше. Когда вход закрывался, казалось, сами камни начинают кричать от боли.

Колдуны наводили порчи, проклятья сыпались на голову Урма, но вреда не приносили. А чародеи умирали, корчась в страшных муках, и никто не избежал возмездия.

В войско стали возвращаться те, кто сбежал. Вернулись пехотинцы, рассеянные в горах. Рыцари, покинувшие сюзерена, привели свои отряды обратно. Да и местные, видя мощь армии, а главное, ощущая на себе тяжелую руку Урма, сдавались без боя.

В течение года все племена приняли Короля. Так родилась Ассалия.

Государь правил мудро, и крепко держал слово — Орв, ставший Лордом и основателем Дома, купался в его милости.

Но и самим Орвам пришлось исполнять Договор. Урм прожил долго в той самой пещере. Так долго, что сменилось три поколения прежде, чем ему настало время выбирать себе приемника. Он послал Лорду письмо, и новый Орв, потомок старшего сына, прислал младшего внука. Но не в Пещеру. К тому времени на её месте вырос неприступный белый замок, Замок-на-Скале, как его стали называть. А в положенное время его Хозяина сменила девочка из потомков Первого Лорда.

Над страной пролетали десятилетия. Сменялись короли, и только Замок-на-Скале казался вечным. Он менялся в соответствии с пожеланиями владельца, и не было чудес, которых не могли в нем произойти. Только вот животные опасались подходить близко, так что даже лошадей и коров Хозяину Замка-на Скале приходилась держать в деревне, построенной у подножья горы.

Айни слушал, открыв рот.

— Видишь, твой предок отдал собственного сына, и тот перенес неслыханные пытки. А ты не можешь всего лишь склонить голову ради выживания Дома. Ну, чего молчишь?

— А что Пещера сделала с Урмом? Почему он так изменился?

Рассказать? Наверное, ему лучше узнать обо всем сейчас, потому что настанет день, мальчик станет Лордом, и ему придется принимать решение.

— Видишь ли, Пещера живая. Но чтобы жить, ей нужны человеческие чувства. Любовь, ненависть, радость, печаль… Их она и забирает у своего служителя. Этот человек перестает любить и ненавидеть. Он становится равнодушным к удобствам, ему все равно, отрезают ли ему руку или умащивают тело драгоценным розовым маслом. Нет, конечно, Хозяин Пещеры прекрасно понимает разницу между голой землей и пуховой периной, и спать предпочтет со всеми удобствами. Но, лишившись всего, от горя не заплачет.