Елена Кутузова - Пленница Белого замка

Айни задумался. Обхватил колени руками и положил на них голову.

— Значит, он не может ничего? Ни плакать, ни смеяться? Ему все равно? Это страшно…

— Бояться Хозяева тоже не умеют. Цель их жизни — служить во имя чести и славы Дома. И без разницы, как эта Пещера изменилась. Пока она держит обещание, один из Орвов всегда будет в её распоряжении.

— И этот Орв получает безграничную власть?

— Если жив тот, с кем заключен Договор. Но это могущество надо подкармливать. Я уже говорила — Пещера питается людскими эмоциями. Служитель не только отдает ей свои чувства. Он забирает их и у других людей. Чаще — в момент смерти.

— И как это можно сделать?

— Как ты дышишь? Сможешь объяснить? Вот и я — не могу. Просто ты переживаешь то, что пережил человек. Его радость и печаль, его боль, его удовольствия. И — его ужас. А потом — еще раз, когда отдаешь это Пещере. И только в эти моменты ты понимаешь, что живешь.

Во время разговора Айни не отрывал от меня взгляда. Потом спокойно, без любопытства поинтересовался:

— А ты… Орв? Из тех, кого Пещере отдали?

Догадливый. Но все знать тебе еще рано. Я накидываю на голые плечи мальчика простынь и выскальзываю в окно. Нужно пополнить запас магии, и уходить. У Дома хороший Лорд, он выполнит свой Долг. А мне надо выполнить свой.

К утру в столице прибавилось покойников, а я, снова прикинувшись нищенкой, вышла через Восточные ворота. Под ногами пылила дорога, а я решала, заглядывать в родовой замок, или идти сразу в Орлиные горы.

Времени было жалко. Нити, и без того тонкие, грозили порваться. Замок едва жил, и я очень жалела, что нельзя ехать верхом.

В города заходила, только когда силы были на исходе. Охота занимает много времени, а его почти не осталось. Но в предгорьях слегка задержалась — соваться в Замок без подготовки нельзя. Кто знает, кого там встречу. Обессиленный Замок мог и не справиться с незваными гостями. Да и нежить могла осмелеть за это время.

Но нищих в этих краях неохотно пускают в дома. А в сарае не слишком узнаешь, что происходит вокруг. Пришлось снова менять облик. Пусть я не могу стать мужчиной и превратиться в калику, но можно и сказительницей притвориться. А им возраст не помеха. И молодые по дорогам бродят, на кусок хлеба историями зарабатывают.

К тому же вокруг сказочников собираются и взрослые, и дети. Они за языком не следят. Пара фраз, и выложат всю подноготную!

Так, девочка рассказала, что чуть не ушла в поле за Россомахой. Мне эта тварь не страшна, и я пропустила предупреждение мимо ушей. Мальчишка едва от водяного отбился. А в маленьком хуторе, который притулился к склону горы, домовой невзлюбил лошадей. Гонял ночами до полусмерти, а гривы так спутал, что пришлось полностью остричь.

От предложения посмотреть стриженую животину я отказалась, а вот с домовым захотела словом перемолвиться. Вышла ночью до ветра, да и заглянула к скотине.

Меня встретила тишина. Видимо, домовой с дворовым решили убраться подальше, переждать где-нибудь в укромном уголке незваную гостью. Что ж, пусть будет так. Бегать за ними нет ни сил, ни времени.

Утром хозяева собрали мне в дорогу еды и проводили восвояси. Кажется, им понравилась история любви принцессы Лирры и бедного рыцаря Брана. Конечно, всю правду я им не рассказала, незачем людей расстраивать, но концовку стоит другую придумать.

В очередном селении, состоящем из четырех дворов, меня окружили в основном мальчишки. Этим не интересны любовные истории, им про войну подавай. О рыцарях и подвигах. Ну, я и рассказала про битву на Вьюне, в которой сама участвовала. Только оказалось, не так все было.

Дети тут же просветили меня, рассказав «правду».

Не маг явился, дабы помочь королю, а Лорд Орв призвал своего демона, чтобы разметал тот вражескую армию. Демон приказ исполнил, но в уплату потребовал человеческой крови. И как не противился король, обернулось чудище драконом и полетело охотиться. Много деревень пожег, а душ людских сгубил — и того больше. А насытившись, облюбовал себе белый замок, что стоял на белой скале, и поселился там.

Взвыли люди, ибо данью суровой обложил их демон. Велел каждую ночь приводить или дитя невинное, или деву красивую. Юношами тоже не брезговал. Поутру только косточки находили в ущельях.

Пытались его колдовством прогнать — не смогли. Армию прислал король — полегла та армия. И тогда сами жители окрестных сел, испросив разрешения государя, взялись за дело. Заготовили осиновых кольев, наточили ножи из чистого железа. А король им в помощь мага заморского прислал. И когда начал тот чародей плести заклинания, связывая демона в глубоких подвалах замковых, кинулись крестьяне на приступ.

Их враг, утомленный охотой, сытным ужином и сонными чарами, спал. И все же опасность почуял. Взревел, расправляя крылья, начал отбиваться. Много людей полегло в том сражении, да и маг не выжил — испепелило его. Но и демон сгинул в клубах дыма. Те, кто был там видели, как пожирали нечистое тело языки пламени.

Так и изничтожили чудовище. А Орвов, что призвали его в Ассалию, государь наказал. Лишил титулов и сослал в дальнюю деревню, жить бесславно, грехи замаливать. Хотел совсем казнить, да вспомнил все заслуги Дома. Так и получилось, что славные предки спасли потомков-преступников.

Эту ночь я не спала. Ворочалась на лавке, думала. Значит, не только король и придворные руку к уничтожению Дома приложили. Выходит, и собственным крестьянам я этим обязана? Но, может, просто хвастаются? Смердам свойственно приписывать себе чужие подвиги, особенно, если похвалиться нечем.

Но чем ближе я подходила к Замку, тем большими подробностями обрастала история его уничтожения. Стоило упомянуть о демоне, и мне с гордостью рассказывали, как их деды и прадеды, вооружившись вилами и заручившись поддержкой Короля и мага, шли убивать.

В последние села я даже не заходила. Шла день и ночь, торопясь успеть.

И вот, на фоне пламенеющего закатного неба четко обрисовался Замок-на-Скале. Он казался черным, но в свете луны стены станут призрачно-молочными, а днем засверкают ослепительной белизной.

Нити натягиваются — Замок почувствовал меня, застонал, поторапливая. Надо идти.

Когда-то от парка к замку вела широкая дорога. Теперь её плавные изгибы прослеживались по невысоким чахлым кустикам — в прошлом они обрамляли посыпанный белоснежным песком путь, но разрослись без присмотра, заполонили все вокруг. В темноте не видно зелени, а вот колючки ощущаются отчетливо. Цепляются за одежду, заставляют терять драгоценное время. Решила идти напрямик.

И тут же убедилась, что прямой путь — не всегда самый короткий. Узловатые корни как специально подворачиваются под ноги, ветки цепляются за капюшон, стараясь стащить с головы. Приходиться придерживать его руками. Склон слишком крутой, и каждый неверный шаг грозит падением. Расшибиться не расшибусь, но до ближайшей преграды покачусь кубарем.