Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

— Это очень пространный ответ, не находишь?

— Это как посмотреть! — снова улыбнулся Блэквелл, — Главное помни, Марк, что мы договорились. Ты не устроишь мне больше истерику на эту тему, и — да — ты обещал агитировать людей на это мероприятие, ведь оно действительно важно для Сакраля именно в этот момент.

— Почему именно сейчас?

— Потому что людям нужна вера.

Jetta — I'd Love to Change the World (Matstubs Remix).

Гермес, 17 ноября:

«Указом от 15 ноября Суверен поднял из могилы традицию турнира Белой Розы, назначив начало игр на зимний праздник короткого солнца, который подражатели Ординариса называют Рождеством.

Надо ли напоминать, что этот древний турнир был самым масштабным и самым значимым для мужчин Сакраля, которые могли показать себя с разных сторон, заявить о себе миру, и вместе с тем обзавестись завидной женой с хорошим наследством. Белая Роза — символ возрождения, за неё может сражаться любой мужчина, независимо от возраста и материального положения, имея любой магический уровень и статус. Испокон веков до турнира допускали даже заключённых, которые на время соревнований получали временное освобождение.

Кто же она? Суверен не раскрывает тайны, умалчивая всё, что касается личности Розы».

Подготовка шла полным ходом, Сакраль был охвачен воодушевлением от предстоящих событий, мужчины разных возрастов выстраивались в очередь, чтобы пройти отбор в участники Турнира.

Артемис обедал вместе с остальными военными, еле волоча ложкой по тарелке с супом.

— Что, аппетита нет? — спросил Дрейк, который на время вернулся в Мордвин помогать с Турниром.

— Угу… — промычал в ответ Артемис и мельком взглянул туда, где собирали посуду слуги, среди которых была Катрина Фабиан.

Они не разговаривали и очень сухо здоровались с их свидания в покоях Блэквелла, которое прошло на весёлой ноте, но они лишь разговаривали пили вино, так и не перейдя на что-то большее.

— Этот Турнир вообще не вовремя! — буркнул Риордан, — Пару месяцев назад ещё ладно, но сейчас… — он недовольно бросил ложку в тарелку, но было так шумно из-за разговоров мужчин, что на это никто, кроме Дрейка, не обратил внимание.

— Ты, я смотрю, запал, да? — улыбнулся Дрейк и подавил хихиканье.

— Придержи при себе свои шуточки!

— А что, прости за прямоту, эта девчонка делает на кухне? Её купили для гарема, если я достаточно понимаю логику Блэквелла на этот счёт, то она предназначалась для каких-то высоких целей!

— Он купил её себе. Мы же оба тогда были в Кэмптоне, неужели ты пропустил эту сцену?

— Не помню такого.

— Саммерс хвастался своими игрушками и вывел рабов, чтобы продемонстрировать Винсенту какой он ценитель женской красоты, его жена при этом тёрлась задницей о Блэквелла совсем не стесняясь мужа…

— Да, жена у Саммерса противная. Марк выделяет ей деньги на ежемесячное содержание, но она требует всё больше.

— И?

— Он послал её искать работу, — довольно ответил Дрейк, — А потом сократил её содержание втрое.

— Правильно… В любом случае, тогда Блэквелл пялился лишь на Кэт, игнорируя всех остальных, и не даром — она действительно была самой ценной, хотя одели её специально невзрачно, чтобы он её… ну Саммерс же предлагал гарем на ночь, а Катрина…

— …Девственница, это я знаю. Точнее была ей наверно.

— В общем Саммерс предложил её за деньги, но Блэквелл настаивал на том, чтобы её выкупить. Саммерс задрал цену, но Винсент дал в три раза больше.

— Выкупил её, так сказать, вместе с её достоинством, молодец!

— Вроде того… — тяжело вздохнул Риордан, — Он даже не трогал её, хотя имел полное право.

— У него была Алиса, на кой чёрт ему Катрина?

Судя по здоровому глазу Риордана, как бы он не обожал Алису, на Катрину он смотрел с тоской, давая понять Дрейку, что выбор не так уж очевиден:

— Я только сейчас начинаю понимать Винсента, — говорил он с грустью, — Ему так хотелось быть рядом с Алисой, но обстоятельства…

— Ты идиот, — перебил Дрейк, — Как раз пример Алисы и Винсента говорит о том, что нужно идти наперекор судьбе, пусть даже это неприемлемо. Да что я говорю? Если ты на самом деле так тянешься к своей Кэт, то не понимаю, что тебя держит! Попроси у Герцога её, уверен, что он не будет против.

После обеда Риордан пошёл в кухню, чтобы поговорить с Кэт, и застал её в небольшой коморке, где хранили крупы, совсем одну.

Он подошёл сзади совсем близко, а она дёрнулась от испуга, поворачивая голову в пол-оборота:

— Привет… — прошептал он ей над ухом, еле прикасаясь к талии рукой, но она чувствовала его тепло у себя на коже.

— Сир! — сухо ответила она и даже быстро присела в реверансе, не поворачиваясь, — Если я вам нужна, то я скоро закончу и выйду.

— Нужна. — кивнул Артемис и теперь уже положил руку на её талию очень осторожно. Катрина замерла и перестала дышать, а когда ладонь мужчины чуть двинулась в сторону, по её голому плечу побежали мурашки, — Кэт… я постоянно думаю о тебе.

Он не видел, как Кэт прикрыла глаза от его слов и тяжело втянула воздух ртом, но видел колебание груди, и это было для него знаком. Он сделал шаг ближе и теперь уже обнимал её полноправно и с большим напором, отчего она качнулась и упёрлась рукой в стеллаж, у которого стояла.

— Перестань! — попросила она, но это звучало не слишком уверено, хоть и с толикой злости, — Не трогай меня.

Но Артемис уже касался губами её уха:

— Ты правда мне нужна… — его рука скользнула от талии к груди совершенно бесцеремонно и коснулась нежной плоти, затянутой в платье, — Мне просто крышу сносит, я не могу этого не делать!

Она повернула голову к нему и посмотрела на его губы, Артемис ждал от Катрины запрета, ждал сопротивления, что привело бы его в себя, но она не сопротивлялась, а лишь потянулась к его губам неуверенно.

— Зачем ты снова забиваешь мне голову? — спросила она томно, глядя лишь на его губы, — Я ведь знаю, что ты участвуешь в Турнире, что ты победишь и женишься на какой-то высокородной твари. А у меня всё ещё может быть хорошо, если ты не будешь вмешиваться.

Эти слова охладили пыл Артемиса и он понял, что Катрина права. Она говорила искренне и с грустью, желая лишь близости и понимания, а он поддавался зову плоти, что было безответственно и малодушно по отношению в Кэт. И тогда он убрал руку с её груди и резко сделал шаг назад, смотря прямо перед собой в одну точку.

— Ты права. — просто сказал он очень тихо, убирая руки за спину, — Прости, это было эгоистично. Я просто поддался слабости.

И она повернулась к нему лицом, обхватила себя руками и облокотилась на стеллаж обречённо:

— Так я была права? — она задала простой риторический вопрос, заглядывая в его здоровый глаз влажным от слёз глазами, — Это тебя и ждёт?