Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

— Кажется да, — честно ответил он, кивнув, — Прости, я не хочу врать или делать тебе больно.

— А что тогда будет со мной? — она отвернула к стене и украдкой утёрла слезу рукой, — Ну у вас же всё распланировано, каждая живая душа, каждый ломоть хлеба. Что со мной будет? Меня отдадут в те деревни в Центральную Фисарию?

Артемис поджал губы и сделал маленький шажок к девушке, беря её ладонь в свою с трепетом, а потом поцеловал её сжатый кулачок с нежностью:

— Посмотри на меня, Кэтти, — позвал он и с её разрешения разжал её ладонь, кладя на своё сердце, — Я не дам тебя в обиду никогда, не позволю отдать тебя против твоей воли куда-то, не дам никому тобой воспользоваться без твоего согласия. Веришь мне?

Она скуксилась и закивала, отводя от него слезящиеся глаза. Артемис провёл рукой по её волосам и притянул её голову к себе на грудь, успокаивая:

— Ну же, не плачь. У тебя и так глаза большие, а когда ты их пучишь, у меня просто ужас вселенский!

Катрина резко отстранилась и ударила Артемиса по плечу со всей силы, гневно выкрикивая:

— Дурак! Уходи отсюда!

— Ну вот, уже лучше! Лучше злись, а не плачь!

— Уходи!

— Кэтти, — усмехнулся он, — Да пошутил я про твои глаза, мне они очень нравятся.

Она надула губы от негодования и часто задышала, выражая недовольство размахиванием рук:

— Ну зачем я вообще тебя встретила!?

— Тот же вопрос, — он облокотился на стену и сложил руки на груди, — Было спокойней без тебя. Как идиот считаю дни, когда тебя не вижу, в Мордвин возвращаюсь, загоняя лошадей, чтобы узнать где ты.

Катрина отвернулась и упёрлась головой в стеллаж, слушая его слова с замиранием сердца:

— От того, что ты говоришь, ничего не изменится. Раз и так всё ясно, то я просто хочу спокойно дождаться, когда Герцог меня куда-нибудь распределит.

И Артемис смиренно двинулся к выходу, но Катрина вдруг окликнула его:

— Стой, — она стояла всё также: лицом к стене, и говорила тихо, — Ты можешь кое-что сделать для меня?

— Конечно. Всё, что угодно.

— Раз уж всё так, как есть… — ей было тяжело говорить, поэтому она периодически замолкала, — Мне придётся подчиниться воли Герцога в любом случае, он сделает выбор за меня…

— Он не будет ломать тебя, и поверь, поступит с тобой хорошо.

— Я не сомневаюсь в его мудрости и величии, но хочу сама решить с кем… — снова замолчала, — С кем провести свою первую ночь. Я хочу сделать это с тобой.

Не веря своим ушам, Артемис замер на месте. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть самообладание, и тогда он повернулся к Катрине, подошёл к ней и взял за плечи покровительственно:

— Кэтти, я… — слова застряли у него в горле, — Я даже не знаю, что сказать! — он нервно усмехнулся, — Будь я джентльменом, я бы, наверное, как-то деликатно отказался, но я не могу… ты уверена? — спросил он и властно взяв её за подбородок, повернул к себе, — Я жутко хочу тебя, но ты доверяешь меня свою девственность… подумай хорошенько: тот ли я человек?

А она смотрела на него и молчала, и он подался вперёд, осторожно целуя её губы, которые открылись ему навстречу. Он прижал девушку к себе крепко и властно, проникая языком в её рот, напористо двигая руками. Дыхание Катрины сбилось, ей не хватало воздуха и стало жарко, она обвила своими тонкими ручками шею Артемиса, жаждя его прикосновений, но он прекратил поцелуй и отстранился, оглядывая помещение с тревогой:

— Нет, твоя девственность заслуживает более торжественной обстановки, — он коротко поцеловал её губы со стоном, ведь отстраниться вновь было невероятно сложно, а девушка тянулась к нему снова, — Кэтти, стой… не заигрывайся, я не смогу остановиться!

— Я не хочу останавливаться… — хныкнула она, спускаясь руками по его торсу вниз, — Пожалуйста, давай сейчас!

— О Боги! — взмолился Артемис, борясь с искушением и прижал Кэт к стене с силой. Он сделал к ней движение бёдрами, и она встретила это с интересом и энтузиазмом, — Что ты со мной делаешь!? — он начал расстёгивать её платье и целовать её кожу, оставляя влажные следы, но наклоняться было неудобно, поэтому он с лёгкостью подсадил девушку, давая обвить его талию ногами.

Она лишь громко дышала и постанывала, ничего не отвечая. Её пальцы тянули Артемиса за волосы, а он качал бёдрами ей навстречу, пока внезапно не открылась дверь, проливая слишком яркий свет на не вполне целомудренную картину:

— Ну ёб вашу мать! — хмуро заметил Блэквелл, — Самое место! Я бы устыдился того, что вам помешал, но… — он повысил голос и возмущённо заговорил, — Якорь тебе в задницу, Риордан! Ну она же девственница, о чём ты думаешь!? В подсобке среди мышей и крупы!? Идиот! А ну приведите в себя в порядок и брысь отсюда в разные стороны! — он даже и не думал закрывать дверь, — Катрина… — обратился он к девушке, — Мозгов бы тебе и терпения… что за блядство?

— Я… — она залилась краской и поправила платье, которое уже успел немного расстегнуть Артемис, — Я…

— Не оправдывайся, — перебил её Артемис и заслонил спиной, — Винсент, мы сейчас выйдем, не смущай её, пожалуйста.

— Пиздец тебе, если через минуту тебя не будет в конюшне.

— В конюшне? — спросила из-за спины Артемиса Катрина, — Артемис, ты уезжаешь?

— Чёрт… — молодой человек хлопнул себя ладонью по лбу, — Я же должен ехать в южные провинции.

— Двадцать минут назад, если быть точным, — поправил Блэквелл, — Так что придержите свои гормоны! А ты… — он выставил указательный палец на Катрину с хмурым видом, — Собирай манатки, поедешь сопровождать Николь Кларк в Форт Риндоу-Дэр. Поживёшь в Крепости пару дней.

— Но там сейчас ведь жуткая вьюга! — возмутился Артемис, — Морозы невероятные!

— Вот и замечательно: охладит голову и кровь. Замёрзнет так, что ни о каком сексе думать не захочет! — рявкнул Блэквелл и захлопнул дверь с шумным ругательством, и уже позже себе под нос прошипел, — Ох и дерьмовое у меня предчувствие!

The xx — Together.

Артемис с Омегой занимался подготовкой к Турниру, который в кратчайшие сроки организовал Блэквелл. Удивительно было то, с какой чёткостью и сноровкой Герцог дёргал за тысячи ниточек, что способствовало быстрой подготовке. Оставалось только проконтролировать конвои, что было довольно неинтеллектуальной работой, от которой Артемис то и дело зевал:

— Он видимо счёл меня совсем идиотом, раз я этим занимаюсь.

— Не ной. Это удел мира: нудная и бескровная работа. Это раньше у нас что ни день, то заварушка.

— Ну да, сейчас этого говна меньше. Но как-то скучно.

— Кто бы жаловался на скуку! Тебе Блэквелл самое интересное поручает! Те недели, когда я в Омеге, для меня праздник, а вот Марк меня по всякой ерунде гоняет. Еду на лошади с мыслью «сейчас засну и шлёпнуть на камни. Бравая смерть воина, блядь». Поэтому поверь мне: то, что происходит сейчас — истинно круто.