Анна Бэй - Вопреки. Том 3 [СИ]

Последние слова прозвучали сокрушительным эхом в голове спящей Алисы и по сумеречной комнате без стен и границ, где было лишь зеркало в золочёной раме и чернота.

После разговора с Квин я проснулась в холодном поту и не могла уснуть. Моя стихийная покровительница сильно нервничала из-за того видения, которое показал Хозяин, ну а я почему-то была… спокойна, только дышать было сложно, пыталась вздохнуть полной грудью, но лёгкие казались крохотными.

Весь следующий день в замке творилось что-то невероятное, ведь все носились по стойке «смирно», даже слуги выгладили все свои тряпки, причесались и почистили под ногтями. Я видела Герцога лишь издалека, когда шла на завтрак. Он издали кивнул мне и стремительно пошёл наводить порядок в своём замке. Я лишь наблюдала за происходящим, выбрала удобное место для занятий боевыми искусствами и наблюдала за столичной вознёй без каких-либо эмоций:

— Всё в порядке? — осторожно спросил Артемис, — Ты пропустила удар!

Из носа хлестнула кровь нереальным потоком, когда мой друг ударил меня рукояткой меча. Он испугался больше меня, но старался не подавать виду, зная, что я не люблю, когда надо мной трясутся, как над куклой. Я показала ему большой палец и продолжила бой.

Надо сказать, что моя заторможенность была следствием минувшего каждодневного напряжения и стресса от пророчества. Иногда так бывает, что происходит что-то, что не укладывается в голове сразу, воспринимаешь это нормально, будто надеешься, что над тобой пошутили. Это как смерть человека, с которым говорил ещё с утра, а после обеда он уже мёртв, и это кажется совершенной нелепостью, смотришь на дверь и всё ждёшь, что он зайдёт и скажет: «Ну и вид у тебя! Подотри сопли и бегом за мной!». Лишь минуя некоторое время начинаешь осознавать, что ждать больше нет смысла.

— Али-Али-Али!!! — закричал мой друг, возвращая меня к реальности, — Это я! Алиса, это же я, Артемис!

Я увидела лишь, что он лежит на земле, а я стою над ним, придавливая своей ногой ему горло, и замахиваюсь мечом, чтобы нанести смертельный удар.

В ужасе отскочив от Артемиса, который и так уже задыхался, я крепко сжимала оружие, совсем не понимая, как вообще к этому пришла. Я потеряла контроль и действовала на автомате, в крови было слишком много адреналина, она бурлила в жилах, и я не отдавала себя отчёта в действиях. Меня скрутили Кронк и Дрейк, но я уже не сопротивлялась и была покорной, ведь на меня накатила волна ужаса оттого, что могло произойти несколько мгновений назад. Меня прижимали к траве, заведя руки за спину, и я рассматривала муравьев прямо подомной.

— Отпусти, Алиса, — спокойно сказал Дрейк, — Отдай мне меч.

Моя рука всё ещё сжимала оружие мертвой хваткой, но я поняла это, когда Дрейк начал расцеплять мои пальцы, которые свело от напряжения. Налаживая дыхание, я хотела провалить сквозь землю, лишь бы это оказалось сном, но всё было реально, как и Артемис, который всё ещё лежал на земле и смотрел на меня с болью.

— Прости… — прошептала я, подняв наконец на него глаза.

Все вокруг молчали и это давило на меня словно наковальня. Артемис замер и вдруг спросил насмешливым голосом:

— Вот почему у Блэквелла по невменяемости просыпалась жажда всё трахать, а у тебя только убивать? — он лучезарно улыбнулся, — Тебе надо задуматься о сублимации дури в другое русло, Али…

Секунды напряжённого молчания сменились обычным дурачеством моих ребят. Они не стали меня осуждать, не смотрели на меня как на прокажённую, но и напряжённых пауз не было. Работая с мужчинами надо быть готовой к тому, что они на клеточном уровне созданы решать проблемы, их природа — действие, а не громкие эпитеты и восклицания. Поэтому единственное, что произошло после этого странного и неприятного инцидента, это инициатива Дрейка, который носил в своей медноволосой голове те детали, которых я чаще всего не помнила:

— Эта неведомая хуйня с Алисой ведь не в последний раз, без обид, Али! — он посмотрел на меня непринуждённо, будто обсуждая незначительные изменения в меню на ужин, — Надо изменить несколько схем, чтобы траектории наших действий не пересекались.

— Согласен, — присоединился Артемис, который без смущений отошёл всего на метр от меня, повернулся ко мне спиной и спокойно опустошал мочевой пузырь, — Ну а если всё-таки мы пересечёмся, то нужен какой-то знак или стоп-фраза, чтобы она не зарезала нас к чертям.

Он был всецело увлечён процессом и говорил об убийстве так же спокойно, как Дрейк. Меня такое отношение удивляло, ведь я привыкла, что любое моё действие вызывает бешенный резонанс и нешуточное обсуждение, которое обычно заканчивается целой бурей негатива и косых взглядов.

— И какая будет фраза? — Кронк весь напрягся от слишком уж непривычной мозговой активности. Да, Кронк немного… туповат! Есть такое, но зато вынослив, как верблюд, исполнителен и предан. Он добрый малый, верный соратник.

— «Спиритический сеанс»? «Какая замечательная конопля», «Надо мной надругался отчим», «У вас молоко сбежало!», «Умру девственником», «Плоская грудь»? — Арти говорил всё, что приходило ему на ум, — «Отруби мне голову», «Артемис в постели — Бог»… Мне про Бога нравится больше всего!

Вряд ли нужно упоминать о том, что, несмотря на тягу мужчин решать проблемы, а не обсуждать их, подобно женщинам, посмаковать грязными подробностями они не брезгуют.

— И как это будет выглядеть? Али сносит крышу от магии, она идёт на меня с мечом, — воображал Лесли, — Я лежу почти бездыханный и моя последняя в жизни фраза «И знай, Али: Артемис… в постели — Бог!».

— Но ведь такая фраза из уст взрослого мужика, которому смерть дышит в затылок, точно должна привести её в чувства! — Дрейк истерично хихикал.

— Нет, давайте лучше «Плоская грудь»? — смеялся Кронк.

— Отмотай назад! — Дрейк был красноречив и артистично размахивал руками, — Али идёт к тебе, заносит над тобой меч, а ты должен привести её в чувство одной лишь фразой, и ты говоришь ей с ужасом в глазах «Плоская грудь!». Да за такое она тебя нашинкует мелкой соломкой без шанса на последнее желание!

Это странно, но общее голосование, привело к фразе «Артемис в постели — Бог». Я не участвовала, лишь смотрела со стороны на то, как просто они относятся к моим оплошностям, как они прикрывают меня своими спинами всякий раз, как нежно они на меня смотрят.

И тут до меня дошло: всего этого скоро не будет. Меня не будет. Не понадобится стоп-фраза, не будет вот таких нелепых разговоров… я не увижу, как они беспардонно спорят о том, что можно ли мне верить, раз со мной нельзя скрестить струи, когда дружно писают прямо при мне, только лишь отвернувшись. Не будут сидеть у костра и ждать, когда я приготовлю им что-то из русской кухни, которую они сильно полюбили.