Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

Кто осмелится отрицать, что в самой нашей природе заложено ожидать худшего от себе подобных? Когда в Семи Городах появились культы, а затем слились в поклонении имени – и не только Колтейну, Крылатому, Чернопёрому, но и самой Собачьей Цепи – когда часовни выросли будто из самой пустоши на этом роковом маршруте – часовни, посвящённые тому или иному умершему герою: Бальту, Сну, Глазку, Сормо И'нату, или даже Барии и Мескеру Сэтралам из «Красных клинков»; и клану Дурного Пса, клану Куницы и, разумеется, Вороньему, да и самой Седьмой армии; когда на Гэлоровой гряде, в древнем монастыре над старым полем битвы зародился культ поклонения лошадям – когда лихорадка почитания охватила Семь Городов, некоторые силы в самой Малазанской империи начали распускать среди простого народа слухи совершенно противоположного свойства: дескать, Колтейн предал Империю, стал отступником в тайном сговоре с Ша'ик. Ведь если бы бесчисленные беженцы просто остались в своих городах и приняли владычество мятежников, если бы их не тащили за собой Колтейн и его кровожадные виканцы, а глава кадровых магов Седьмой, Кальп, не исчез бы столь загадочно, сделав всю армию уязвимой для колдовских козней, а точнее – козней виканских ведьм и колдунов – если бы этого всего не произошло, не было бы и резни, и ужасного испытания, которым стал поход через полконтинента, малазанцы не стали бы добычей для всякого полудикого племени пустошей. И гнусней всего – затем, сговорившись с изменником, Имперским историком Дукером, Колтейн обрёк на погибель и уничтожение всю Армию Арэна, возглавленную наивным Первым Кулаком Пормквалем, который первым пал жертвой этого предательства. Иначе с чего бы этим бунтовщикам в Семи Городах поклоняться таким фигурам, если только они не видят в Колтейне героя и союзника…

…Как бы там ни было, то ли с официального одобрения, то ли без него преследования виканцев на территории Империи вспыхнули, точно пламя на сухом дереве…

Что тут ещё понимать? Выбор – это иллюзия. Свобода – обман. Руки, что управляют каждым твоим шагом, направляют всякую мысль, принадлежат не богам, ибо боги ничуть не меньше заблуждаются, чем мы. Нет, друзья мои, эти руки тянутся к нам… от нас самих.

Вы, верно, полагаете, что цивилизация оглушает нас десятком тысяч голосов, но прислушайтесь к этому грохоту, ибо с каждым взрывом, столь несоразмерным и несметным, пробуждается древняя сила, которая усиливает, приближает всякий звук, до тех пор, пока не остаётся лишь две стороны, что сражаются друг с другом. Кровью проводятся границы, отворачиваются лица, затыкаются уши, внимание сменяет холодное отрицание, и, наконец, всякое повествование оказывается тщетным и бессмысленным.

Будете ли вы, друзья мои, держаться за веру в то, что нам по силам что-либо изменить? Что воля и разум способны одолеть волю к отрицанию?

Нечего больше понимать. Все мы оказались в объятиях этого безумного водоворота, и вырваться из этой хватки невозможно; а сами вы, со своими копьями и боевыми масками; вы, со своими слезами и нежными касаньями; вы, со своими сардоническими улыбками, за которыми вопиёт ужас и ненависть к себе; даже вы, что стоите в стороне, чтобы молча узреть нашу погибель и разрушение, слишком бесчувственные, чтоб обратиться к действию – все мы в том равны. Вы все – одно. Мы все – одно.

Так подходите же ближе, друзья мои, и взгляните на укрытые в этой скромной повозке бесценные товары. Вот эликсир забвения, тинктура безумной пляски, а вот моя любимая мазь неуёмной мужской силы. Испробуйте! Я гарантирую, что с ней ваш солдатик будет стоять в битве за битвой…