Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

- Где ему, - Алешка отвечает, а у самого сердце кровью обливается, не за себя - за товарища своего, в спину устрелянного. - Он с лосем - и то не справился. В сказках наших говорится: не уловивши бела лебедя, да и кушаешь... Я же, чай, не лебедь белая. О псах заговорил? Был у моего батюшки пес старый, еле по двору таскался, так он костью подавился - не по себе кусок ухватил. Корова вот тоже была... Сунулась случаем в чан с брагою, так опилась, что лопнула... Видал я, как твой хозяин жрет и пьет, - куда там до него псу с коровою...

Не было у отца Алешкиного ни пса подавившегося, ни коровы опившейся, - это он для красного словца призагнул. От того и не уразумел его толмач. Глядит, глаза вылупив, не знает, чего хозяину сказать.

Понял Алешка.

- Не по себе дерево рубить вздумал, - говорит.

Опять толмач не уразумел. Какое-такое дерево? Не за деревом хозяин его в путь пустился, - за добрым молодцем...

Посуровел Алешка.

- Загостился хозяин твой в Киеве. А может так статься, что и на свете белом. Прежде я б его за слово отпустил, - повинился б перед киевлянами да князем, дал зарок забыть дорогу в землю нашу, но коли товарища моего бесчестно в спину стрелил, так и нет ему ни прощения, ни пощады.

Взревел Тугоркан, как ему речь Алешкина перетолмачена была, ровно медведь-подранок. Эдакой мозгляк угрожать вздумал! Со стороны глянуть - Алешка супротив него, что оса супротив медведя. Однако, сколь ни страшны у косолапого когти, сколь ни велика сила, - оса тоже жалить умеет. Толмач едва в сторону метнуться успел, - бросился великан на Алешку, взмахнув своим кривым мечом. Только и тот не лыком шит, не из дерева делан. Не впервой ему с эдакими орясинами сходиться. Помнит, в чем его превосходство - в увертливости. Ну, и научился кое-чему, помимо уроков Екимовых.

Коли обрушится на него всею силою удар Тугорканов - наполы вместе с конем распластает. От того так щит и меч подставляет, чтоб скользнуло по ним оружие степняка, да ушло в сторону. Опять же, конь чудный к битвам приучен. Знает, когда на дыбы встать, когда в сторону порскнуть. И так выходит - сыплются на Алешку удары грозные, пластает его Тугоркан по чем ни попадя, а молодцу до поры все как с гуся вода. Вот-вот кажется, конец поединку, ан, гляди ж ты, опять вывернулся. Сам не нападает, приглядывается, как ловчее управиться. У степняка меч изогнут, им наотмашь рубить способнее, у Алешки же - прямой, колоть можно. И впрямь получается, - один, подобно медведю, лапами размахивает, а другой времени осой ужалить поджидает...

Сколько бьются, не ведомо. А только приметил Алешка краем глаза, степняки, что на прежнем месте остались, луки изготовили. Тоже времени подходящего выжидают. Вот тебе и честный поединок. О какой чести речь, коли все средства хороши?.. Вот уже и первая стрелка по шелому шваркнула... Дернулся Алешка, и только чудом меча Тугаринова избежал. Вон оно что... Они, небось, так стрелять станут, чтоб хозяина своего победы не лишить. Не на убой, а на отвлечение. Тугоркан же так Алешку разворачивает, чтоб им удобнее целить было, и в него не угодить. Попал, Алешенька, как кур в ощип...

Не только попал, ан и пропал бы молодец, кабы не вынесло из-за поворота на степняков витязя неведомого. Два раза меч взлетел, два раза опустился, повалились двое в пыль дорожную. Остальные завизжали, луки бросили, мечи повыхватывали. И там сеча завязалась.

Только Алешке в ту сторону глядеть незачем, да и некогда. У него своя забота. Он степняка измором взять хочет, ан не ведомо, чья возьмет. Не убавляется у Тугоркана ни силы, ни ярости - знай себе пластует молодца наотмашь со всех сторон. Куда там Неодолищу!.. Да и со Скименом попроще было. Зря ты, Алешка, на рожон полез. Начал хитростью степняка изводить, так и продолжал бы. И Хорт живота не лишился б...

Только вспомнил Алешка про Хорта, и занялось что-то внутри, огнем сердце жжет. Меч со щитом чувствовать перестал, будто нет их совсем, будто это он руками своими голыми железо сверкающее от себя отводит. В глазах так развиднелось - каждую чешуйку на доспехе Тугоркановом видит, в голове прояснело - наперед движения степняка угадывает, прежде даже чем тот подумать о них успеет. И еще то приметил, не привык Тугоркан биться долго. Не встречалось ему соперника равного. Он своих поединщиков, должно быть, первым же взмахом наземь повергал. От того и нет в нем никакой хитрости, от того он об защите и не помышляет. Высмотрел слабину степняка и, когда тот в очередной раз занес руку, не стал подставлять меч, а изо всей силы ударил острием ниже подмышки. Вошло железо, ровно нож в масло, чуть не на треть. Выхватил Алешка меч из раны, отскочил конь его в сторону, развернулся молодец, готовый удар отразить, ан не понадобилось. Опустилась безвольно рука Тугорканова, обмяк он на седле, зашатался и рухнул.

Глядит на него Алешка, и глазам своим не верит. Да неужели ж такое случилось, что он в поединке эдакого зверя одолел? И ни к чему ему, что богатырь неведомый в одиночку с несколькими степняками бьется...

Только он и без Алешкиной помощи справился. А тому и глянуть недосуг. Услышал, что Хорт застонал, спешился - и к нему. Наклонился, вскинулся и обернулся, услышав подъезжающего всадника.

- Еким!.. - ошарашенно пробормотал. - Ты?.. Какими судьбами?..

- Опосля потолкуем, не время сейчас.

Спрыгнул с коня, подошел к Хорту.

- Дышит... Живой, значит. К знахарю его надобно, и поживее. Коли стрелы без яда, может, и оклемается. Знаешь кого?

- Одного знаю... В Киеве...

- Далеко до Киева. И везти не на чем. Поближе бы...

Поближе... Алешка здесь в первый раз. Он в Берестовом никогда не бывал. Да и киевский знахарь, Оглобля, тоже каким-то лопушком ему показался. Ну да выбирать не приходится.

- Довезу. Помоги мне его только на коня моего подсадить... А с этими что делать будем?

- А чего с ними делать? Свезу, вон, на холм, там и укрою. Хоть и супостаты, ан бросать на дороге негоже... Подсадить-то я тебе подсажу, только ни к чему это. Не довезти тебе его живым.

- Авось, довезем... Ты только вот что, Екимка, не удивляйся ничему и ничего не спрашивай. Сам все скажу.

Тот плечами пожал, об чем речь - не понимает.

Вскочил Алешка на коня, подхватил Еким Хорта, поднял осторожно, усадили так, чтобы стрелок торчащих не тревожить. Обхватил Алешка товарища раненого, вцепился в повод, обернулся.

- Ты, как дело сделаешь, сразу в Киев езжай...

Обсказал коротко, как избу Хортову отыскать.

- Ну, - коню говорит, - выручай, друг верный...

Ухмыльнулся Еким словам Алешкиным, а там и рот разинул. Потому как прянул конь с места, - и нет его. Вот только что здесь стоял, даже пыль дорожная опасть не успела, а его и след простыл. Слыхал, случаются на свете белом чудеса, ан одно дело - слыхать, а другое, когда вот прямо тут, перед тобой, было - и нету. Для верности руку протянул, пощупал, не кажется ли? Нет, не кажется. Отдернул руку, обернулся сердито по сторонам, - не видал ли кто, - головой покачал. Слова Алешкины вспомнил, чтоб не удивляться. Да как же тут?.. Ладно, и вправду надобно с делом покончить, а там и в Киев подаваться. Пущай Алешка сам разъяснит, что к чему.