Корнелия Функе - Чернильное сердце

– Что это такое, Элинор? С каких пор ты скучаешь по общению с людьми? Надо возвращаться домой, пока ты совсем не спятила.

Когда Элинор подъехала к темному заброшенному дому, он показался ей даже немного чужим. Это неприятное чувство ослабло, только когда она, поднимаясь по ступенькам, почувствовала запах своего сада. Обычно над дверью горел свет, но сейчас лампа была погашена, и Элинор долго не могла вставить ключ в замок. Глупейшая ситуация. Наконец она вошла. В холле была кромешная тьма, и Элинор про себя выбранила человека, который в ее отсутствие обычно следил за домом и садом. Перед отъездом она трижды пыталась до него дозвониться, но он, видимо, снова уехал к дочери. Почему никто не понимал, какие сокровища хранятся в этом доме? Конечно, все было бы по-другому, если бы они были из золота, а не из бумаги и печатной краски…

Было тихо. Так тихо, что на мгновение Элинор показалось, что в доме раздался оживляющий слова голос Мортимера, как тогда, в красной церкви. «Век бы его слушала. Нет, тысячу лет! – подумала Элинор, стягивая ботинки с уставших ног. – Когда Мортимер приедет, обязательно попрошу его почитать мне вслух! Наверняка есть книги, которые он сможет взять в руки без страха».

Почему раньше она никогда не замечала, как тихо в этом доме? Элинор думала, что, когда ее снова окружат родные стены, она почувствует радость. Но радости не было.

Нащупывая на стене выключатель, она крикнула в мертвую тишину:

– А вот и я, мои драгоценные! Сейчас вас почистят и приведут в порядок! – Когда свет зажегся, Элинор в ужасе отшатнулась и упала, запнувшись за собственную брошенную на пол сумку. Поднимаясь, она прошептала: – Боже милостивый! Этого не может быть!

Книжные стеллажи, сделанные вручную по индивидуальному заказу и призванные защищать любимцев Элинор от пыли, были пусты. Книги, которые раньше ровными рядами стояли на полках, теперь валялись на полу, рваные, грязные и растоптанные, словно кто-то в тяжелых сапогах скакал по ним в бешеном танце. Элинор задрожала всем телом, подняла одну книжку, но тут же бессильно опустила руки. По холлу, усеянному оскверненными сокровищами, она, как по болоту, пробралась к длинному коридору, ведущему в библиотеку.

В коридоре Элинор обнаружила ту же картину: книги лежали такими высокими кучами, что она с трудом через них перелезла. Наконец Элинор пробилась к библиотеке. И целую вечность с дрожащими коленками стояла перед прикрытой дверью, не решаясь ее распахнуть.

Библиотека была пуста.

Ни одной книги не было ни на стеллажах, ни в витринах, стекла которых были разбиты, ни даже на полу. Все исчезло. А на потолке болтался мертвый рыжий петух.

Увидев его, Элинор вскрикнула. Птица висела вниз головой, бородка спадала на застывшие глаза. Перья на рыжей грудке, пестрых крыльях и длинном темно-зеленом хвосте переливались, как шелк. Казалось, что в них еще теплилась жизнь.

Одно из окон было открыто. На белом лакированном подоконнике сажей была нарисована стрелка, указывавшая наружу. Элинор нетвердым шагом подошла к окну: от страха ноги ее не слушались. В свете луны она увидела лежавшую на газоне беловато-серую кучу пепла. По цвету та напоминала крылья моли. Или сожженную бумагу.

Вот где они, все ее драгоценные книги. Вернее, то, что от них осталось.

Элинор опустилась на деревянные половицы, которые когда-то тщательно выбирала для своей библиотеки. В окно подул знакомый ветер, и в комнате запахло почти так же, как в церкви Каприкорна. Элинор хотелось кричать, ругаться, сыпать проклятиями, но она не могла произнести ни слова. В конце концов она заплакала.

Квартира, которую сдавал Фенолио, находилась всего через две улочки от его дома. В ней было две комнаты, кухня и малюсенькая ванная. Несмотря на то что комнаты были темноваты, а кровати скрипели, Мегги спала хорошо.

А Мо этой ночью совсем не спал. Из-за кошачьего визга Мегги трижды просыпалась и каждый раз видела, как он лежал, заложив руки за голову, и смотрел в темное окно.

Утром он встал очень рано и купил теплые булочки в маленьком магазинчике в конце улицы. После завтрака они с Мегги поехали в соседний городок за всем, что было необходимо Мо для работы. После того как они купили нож, кисточки, ткань и плотный картон, пополам съели гигантское мороженое в прибрежном кафе, у Мегги было такое ощущение, что они на каникулах. Когда Мо постучал в дверь Фенолио, она все еще чувствовала во рту сладкий вкус. Старик и Мо выпили еще по чашке кофе в зеленой кухне, а потом все втроем поднялись на чердак, где писатель хранил свои книги.

Увидев пыльные стеллажи, Мо воскликнул:

– Глазам не верю! Надо у вас срочно забрать все книги! Когда вы последний раз сюда заходили? Пыль со страниц хоть шпателем соскребай!

Фенолио стало стыдно, и все же он попытался оправдаться:

– Мне пришлось переселить их сюда, потому что внизу из-за стеллажей стало слишком тесно. К тому же я хотел уберечь их от внуков.

– Они бы не причинили столько вреда, сколько сырость и пыль, – раздраженно проговорил Мо.

После этих слов Фенолио поспешил удалиться. Спускаясь с Мегги по крутой лестнице, он посочувствовал ей:

– Бедный ребенок. Твой отец всегда такой строгий?

– Только когда дело касается книг, – ответила она.

Фенолио исчез в своем кабинете прежде, чем Мегги успела его о чем-либо спросить, а дети были в школе и в детском саду, так что она взяла книги, подаренные ей Элинор, и уселась на лестницу, ведущую в крошечный палисадник. Дикие розы росли в нем так густо, что и шагу нельзя было ступить, чтобы не задеть их. С верхней ступеньки было видно море. На самом деле водная гладь была далеко, но казалось, что до нее рукой подать.

Мегги снова открыла сборник стихов и зажмурилась от солнца. Прежде чем начать читать, она оглянулась, чтобы удостовериться, что Мо наверху. Она собиралась кое-что попробовать и не хотела, чтобы он застал ее за этим занятием. Мегги было стыдно, но она просто не могла устоять перед искушением.

Убедившись в том, что никого нет, она глубоко вдохнула, откашлялась и начала. Губы, как у Мо, ласкали слова, как будто каждый звук – это нота и, если произнести его грубо, мелодия утратит благозвучие. Но вскоре Мегги заметила, что, если уделять внимание каждому слову и следить только за звучанием, а не за смыслом, невозможно разобрать предложения. А вместе с ними теряются и описанные картины. Все оказалось сложнее, чем она предполагала. Мегги устала. Разморенная жарой, она наконец закрыла книгу и подставила лицо теплым солнечным лучам. Все равно это была глупая затея…