А Говард - Корона Подземья

Тот скачет к двери. Я кое-как поднимаюсь и оказываюсь там первая, как раз вовремя, чтобы распахнуть дверь и выпустить перепуганного зверька. А потом я захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной, не позволяя Джебу последовать за своим потенциальным донором.

– Уйди с дороги, – хрипло произносит он.

Джеб не сводит с меня глаз, но взгляд у него расфокусированный. Как будто он смотрит сквозь меня. Плотно сжав челюсти, он скрипит зубами.

– Чешик! – кричу я. – Ягоды!

Чешик ныряет в ванную и исчезает в приоткрытом ящике. Слышен стук: он роется в содержимом, потом прыгает в следующий ящик. Еще сорок восемь.

Джеб хватает меня за плечи, впившись ногтями в нежную кожу сквозь рукава, и, напружив мышцы, пытается отодвинуть от двери. Ему ничего не стоит приподнять меня, как будто я ничего не вешу, но на сей раз я представляю, что дверная ручка за моей спиной – это рука, вроде той, старческой, которую я видела в Лавке Человеческих Причуд. Она разжимает пальцы, и холодные металлические штыри крепко хватаются за пояс джинсов, удерживая мое туловище на месте.

Джеб сильнее напрягает мускулы. Он явно раздосадован.

Отчаявшись его остановить, я привлекаю Джеба к себе и целую – ласково и просительно.

Мои губы говорят: «Возвращайся ко мне».

Джеб крепко смыкает губы и продолжает бороться, пытаясь меня отодвинуть. Я слышу, как что-то рвется: металлические пальцы начинают слабеть. Я хватаюсь за обнаженные плечи Джеба и притягиваю его так близко, что между нами совсем не остается свободного пространства. Мы стоим грудь к груди. Я целую Джеба в шею и даже сквозь многослойную юбку чувствую неестественный, опаляющий жар его тела.

Он напрягается, и я чувствую, как что-то изменилось. Он не сдался, просто его энергия направилась в другое русло. Руки Джеба скользят вверх по моим ребрам и останавливаются под мышками. Я перестаю сосредотачиваться на дверной ручке, и стальные пальцы, вернувшись на место, снова делаются неподвижными. Я отрываюсь от пола – Джеб поднимает меня и прижимает к двери.

Никакой нежности. Теперь я рискую пасть жертвой его неутолимого голода.

В ванной гремят ящики.

– Чешик, скорее! – с трудом выговариваю я.

Под пристальным взглядом глаз Джеба (они горят зеленым огнем, таким ярким, какого я никогда не видела) у меня буквально плавятся кости.

Чешик выскакивает из шкафа и дымком просачивается через щели слухового окна. Видимо, он решил воспользоваться зеркалом машины. Ему придется спуститься по кроличьей норе за ягодами.

Но, кажется, мне всё равно, найдет он их или нет. Наконец-то я пользуюсь неограниченным вниманием Джеба – и радуюсь этому.

У него вырывается низкое рычание. На сей раз Джеб целует меня первым. Наши языки соприкасаются и вступают в борьбу. На губах у Джеба осталось достаточно сока ягод тумтум, чтобы зажечь огонь в моем животе. Это – вкус мятежа и страсти, порочный и сладкий. Вкус Страны Чудес – и всего остального, связанного с Джебом. Я понуждаю его углубить поцелуй. Он обвивает мои ноги вокруг своей талии, действуя чисто инстинктивно – ни романтики, ни осторожности, только вожделение, подстегнутое мощным волшебным опьяняющим соком.

Я тону в ощущениях. Это необузданная страсть, которую Джеб приберегает для картин. Он не сдерживает желания, не испытывает нужды защищать меня, не беспокоится, что я хрупкая и ранимая. Он умирает от голода – и предлагает мне сравняться с ним в ненасытности.

Он запускает пальцы в мои волосы и царапает лабретом подбородок, так что остаются ссадины. Его поцелуи жгут, как каленое железо, и я обжигаю Джеба в ответ.

Он хватает меня за запястья, прижимает их к стене и наконец отрывается от моих губ. Мы оба тяжело дышим; его рот скользит по моей шее. Зубами он касается яремной вены. От болезненного укуса я дергаюсь, вырываю руку и толкаю Джеба в лицо. На нижней губе у него кровь. Я, в шоке, трогаю ноющую шею в том месте, где он прокусил кожу.

Джеб проводит языком по губам, испачканным моей кровью. Он никогда еще не был настолько груб, чтобы оставлять на моем теле следы; видимо, сделав мне больно, он очнулся. Всё еще прижимая меня своим весом к стене, Джеб подносит руки к моей шее.

Я жду, что он извинится или приласкает меня. Но вместо этого Джеб смыкает пальцы, перекрыв мне доступ воздуха. Я хватаю его за запястья, но он слишком силен. Дыхание замирает в моей груди; я не могу сделать ни вдоха, ни выдоха.

Ногтями я впиваюсь ему в руки, ногами стискиваю талию, пытаясь привести Джеба в чувство.

– Краска, – бормочет он и снова облизывает губы.

Его взгляд опять делается отстраненным, и в глазах Джеба я вижу замысел убийства.

Меня охватывает ледяной ужас.

Он думает, что я кролик.

Вот о чем предостерегали мамины цветы. Мои жизнь и смерть – в его руках. Он никогда не простит себе…

Надо остановить Джеба.

Я пытаюсь издать хоть какой-то звук, чтобы вывести его из транса, но хватка чересчур крепкая. Большие пальцы Джеба еще сильнее сдавливают мою трахею. От давления ноют позвонки.

Я в панике… не могу сосредоточиться… не могу призвать свою силу… не могу даже посмотреть в одну точку…

Всё передо мной застилает черный туман.

– Я должен закончить то, что начал, – механическим голосом произносит Джеб.

Тоном маньяка.

– Это будет быстро. Ты ничего не почувствуешь.

Мертвая хватка усиливается.

Мое тело обмякает, но тут мимо проносится порыв воздуха.

– Игра закончена, – резко говорит Морфей, и я мгновенно открываю глаза.

Сердце бьется о ребра, радуясь возможности остаться в живых. Я никогда не думала, что буду так счастлива слышать британский акцент.

Морфей разжимает пальцы Джеба и оттаскивает его от меня. Я падаю на колени и хватаюсь за шею, кашляя и глотая воздух. Дышать больно; я всхлипываю при каждом вздохе и все-таки наслаждаюсь этой болью, которая течет по ободранной трахее в ноющие легкие.

Я хочу попросить Морфея, чтобы он не причинял Джебу вреда, но сил нет. Всё тело, от шеи до пят, болит. Я приваливаюсь к стене, подтягиваю колени к груди и утыкаюсь в них лицом, пытаясь унять дрожь.

Какое-то рычание заставляет меня поднять голову.

Морфей стоит на коленях над лежащим навзничь Джебом. Он удерживает его, поставив колено на грудь, и запихивает ему в рот ягоды тумтум. Я испытываю огромное облегчение. Морфей помогает Джебу, вместо того чтобы драться.

Я как будто смотрю фильм про Джеймса Бонда. Морфей, в черных брюках, темно-сером жилете и классической рубашке в черную полоску с тонким красным галстуком, мог бы сойти за стимпанкового секретного агента, который наконец поймал своего врага. Густые синие волосы касаются плеч, спускаясь из-под серой твидовой кепки, крылья стекают по спине и ниспадают до пола, время от времени трепеща, когда Морфей преодолевает сопротивление Джеба и пытается сохранить равновесие.