А Говард - Принц Зазеркалья

Он уходит, и я смотрю в пустой коридор. «Мы разработаем план военной кампании». Он знает, что я пришла сразиться с Червонной Королевой. Его так заинтересовал дневник… каким-то образом Морфей догадался, что я собираюсь использовать нечто находящееся на страницах этой книжечки, чтобы уничтожить Червонную. Война еще не окончена, а он уже подсчитывает трофеи.

– Ну? Ты расскажешь, какую сделку заключила с этим тараканом? – интересуется Джеб, застегивая рубашку и пряча круглые шрамы, прежде чем я успеваю сосчитать их.

Мне хочется прибегнуть к магии, чтобы затруднить процесс – пусть его кожу озарят лучи вечернего света, который заливает нас. Пальцы чешутся от желания нащупать все изъяны… небезупречные места, которые докажут, что Джеб настоящий. Что он тот самый парень, которому я доверяла и от которого зависела с пятого класса. Что человек, которого я люблю, по-прежнему где-то там, внутри.

После встречи с двойником, после обвинений Морфея и слов о подавляемом гневе мне нужно хоть в чем-то убедиться.

– Эл…

Услышав свое имя, я смотрю на Джеба. Я бы дорого отдала, чтобы услышать, как он называет меня спортсменкой…

– Что имел в виду Морфей? – настоятельно спрашивает он.

– Я кое-что ему пообещала, – негромко отвечаю я.

Не хочу признавать то, что он и так уже знает. Что между мной и Морфеем происходит больше, чем я выказываю.

– Обещание, да? Как романтично.

Его слова режут, как ножи. За время пребывания здесь Джеб научился владеть не только кистью.

– Вот, значит, почему ты разрушила наш маленький рай. Чтобы сдержать слово, которое дала Морфею.

Я вздрагиваю.

– Нет. Я пришла, чтобы спасти вас обоих. Ты вправе не верить… и сердиться. Я знаю, ты прошел через ад. Это место… оно сломало тебя.

– Я сломался еще раньше… – Джеб недоговаривает, но уязвленное выражение его лица недвусмысленно дает понять: «благодаря тебе и Морфею». – Но я вернул себе власть над своей жизнью. Именно я обладаю здесь магией. У меня есть способность творить мир – как и должно быть. Как должно было быть всегда.

Он поднимает левую руку и закатывает рукав, обнажая татуировку на внутренней стороне запястья. Латинские слова «Vivat Musa» перестали быть черными. Они сияют тем же фиолетовым волшебным светом, что и кисточка. Это придает совершенно новый смысл их значению – «Да здравствует муза».

– Теперь я понимаю, – бормочет Джеб. – Понимаю, почему магия соблазнила тебя. Одним движением руки я могу создать и убить, изувечить и исцелить…

Он движется и говорит бессвязно, как в трансе.

Моргнув, Джеб опускает руку.

– Отныне никто и никогда не сделает больно ни мне, ни тем, кого я люблю. Это место – не ад, а рай. А я… я – бог.

Эти зловещие слова повисают в воздухе. У меня что-то сжимается в груди, как от удара кулаком.

Джеб скользит взглядом по моему лицу – и выходит в коридор.

За стеклом появляется луна, окутав всё вокруг серебристой дымкой. Под покрывалами слышится шорох, словно рисунки начинают двигаться. Они тычутся в плотную ткань, как будто пытаются вырваться.

Прикусив язык, чтобы не закричать, я отскакиваю от стола и следую за человеком, создавшим этих чудовищ… за человеком, который опасно близок к тому, чтобы превратиться в одно из них.

– Джеб, пожалуйста, помедленней.

Он шагает в нескольких метрах впереди и не обращает внимания на мою просьбу. Я волочу ноги, как будто мои сапоги сделаны из бетона. Усталость лишь отчасти причиной тому. Главное – я встревожена. Эти петляющие наклонные коридоры слишком сильно похожи на наш с Джебом дом: на каждом повороте висят знакомые картины и мозаики из наших личных коллекций. Мрачные рисунки выступают из стен, словно руки, лишенные тела.

Я затаиваю дыхание, когда прохожу мимо, в надежде, что меня ничто не схватит. Я никак не могу забыть красные живые лозы, пальцы и глаза, которые посыпались из чудовищного двойника Джеба.

– Джеб, то существо в коридоре…

– Кстати, на будущее – он не «существо». Его зовут ТК.

– ТК?

– Точная Копия. И у него нет татуировки. На тот случай, если тебе понадобится нас различить. Ну, если острых ушей и ран под глазами недостаточно.

Джебу не свойственны поддразнивания. Я даже не знаю, что сказать.

– А то, что внутри его… это что?

– Да брось, – говорит Джеб, заворачивая за угол, и я бегу следом, чтобы не отстать. – Ты же художник. Из чего состоят наши шедевры?

Усталость грозит взять верх надо мной. Я преодолеваю желание упасть на пол. Нужно не отставать от него – во всех смыслах.

– Из нас?

Джеб смотрит на меня через плечо. Выражение его лица на мгновение меняется, как будто ему нравится ответ. Но тут же оно вновь делается бесстрастным, и Джеб отводит взгляд.

– Из всего, что мы когда-либо представляли себе или переживали – хорошее или плохое. И если картина каким-то образом оживет… что будет у нее внутри вместо органов и крови?

– Наши мечты и кошмары.

– В точку.

Я вздрагиваю и провожаю взглядом очередную дверь. Вот что кроется за ними? Кошмары?

Прошлое Джеба полно обид и мучений. И он предпочел обратиться к палитре боли и гнева, чтобы создать свой идеальный мир. А где же счастливые воспоминания? Где надежда? Любовь?

Примерно через десять минут мы останавливаемся у двери, сделанной из бриллиантов. Я немедленно вспоминаю дерево, растущее на черном песке Страны Чудес. Даже в тусклом свете драгоценности сверкают.

Джеб останавливается и кладет руку на рубиновую дверную ручку.

– Я не знал, что ты сегодня была там, наверху. Я бы не оставил тебя и твоего папу одних… без защиты.

Я сама не знаю, верю ли ему. Поверить очень хочется, но ведь создания Джеба напали на меня…

Нет. Он имеет право на мое доверие. Наконец-то я вижу проблеск того человека, с которым выросла. И я буду за него сражаться.

– Ничто бы не помешало нам прийти сюда. Мы скучали по тебе. Мы любим тебя.

Я кладу ладонь поверх руки Джеба.

– Я люблю тебя.

Он напрягается. Я случайно прикасаюсь к нему грудью, и Джеб невольно тянется ко мне. Его ребра поднимаются с каждым вздохом.

– Помнишь, что ты сказал, когда мы в последний раз были вместе? – шепотом спрашиваю я.

Мои губы – на уровне его плеча, и я изнемогаю от близости и жара, который он источает. Мне хочется встать на цыпочки и прижаться губами к темным вьющимся волосам на затылке Джеба, ощутить, как он дрожит от моего прикосновения. Так было раньше…

– Ты сказал, что не сдашься без боя. Ты пообещал.

Я вкладываю свои пальцы между пальцами Джеба, сжимающими дверную ручку. Он словно цепенеет.

– Я ничего не обещал.

– Ты это сказал. И твое слово не хуже любого обещания. Я отказываюсь верить, что ты настолько изменился.