А Говард - Принц Зазеркалья

– Если бы ты положил их на стол, ничего бы не случилось. Сиди смирно и не ной, как девчонка.

Вспышка фиолетового света перескакивает с влажных щетинок кисти на ухо Морфея. Как по волшебству, рана заживает. Я подавляю удивленный вздох.

Всё еще стоя ко мне спиной, Джеб выпрямляется, чтобы оценить свою работу.

Морфей ухмыляется – отработанной саркастической улыбкой.

– Что, я напоминаю тебе какую-то конкретную девчонку?

Никки зависает между ними, заломив руки и драматическим жестом склонив голову набок. Она хлопает ресницами.

– Ты права, Никки.

Коснувшись краски на груди Джеба, Морфей растирает ее большим и указательным пальцами.

– Он, наверное, думает о своей девушке. Хотя, надо сказать, будь на моем месте Алисса, он бы вел себя повежливее.

Джеб бросает кисть и хватает Морфея за рваный лацкан. Все мышцы на его спине напрягаются. Никки висит в воздухе и звенящим голоском бранит обоих.

– Она моя бывшая девушка, – говорит Джеб. – И я не желаю слышать ее имя. Не желаю, чтобы она навещала мое подсознание.

Он отпихивает Морфея.

– Ты помнишь, что случилось, когда ее лицо возникло в моих картинах. Нужно забыть Алиссу. Так же, как она забыла нас.

Бывшая девушка. Я чувствую, как гаснет во мне внутреннее тепло. Никогда еще Джеб не говорил таким раздосадованным тоном, даже после стычек с отцом. И это потому что он думает, будто я его бросила.

Морфей вытирает испачканные краской пальцы об одну из тряпок, которые грудой лежат рядом с ним на столе. Взгляд, обращенный на Джеба, полон дьявольского восторга.

– Жаль, что ты так мало доверяешь девушке, которой некогда поклялся в любви.

Он сует пальцы в карман пиджака и извлекает Чешика. Пушистый малыш хлопает крыльями и взлетает. Он улыбается Джебу, искренне радуясь встрече.

Джеб, спотыкаясь, отступает на два шага.

– Как… как он сюда попал?

Морфей жмет плечами.

– Лучше спроси, кто принес его сюда. Ответ будет гораздо интереснее.

Джеб качает головой, а Никки берет Чешика за передние лапы, и они принимаются танцевать в воздухе.

– Эл ни за что бы…

– Да, – ядовито перебивает Морфей. – Она это сделала. И скоро отыщет дорогу в наше убежище. Если только не попалась из-за того, что ты так несвоевременно меня выдернул. В таком случае она в беде, и это из-за тебя.

– Нет, – твердит Джеб. – Я ей безразличен.

Мне хочется ворваться в комнату и доказать, что он не прав. Он утратил всякую веру в меня. И это мучительнее и невероятнее всего, что я пережила с тех пор, как год назад провалилась в кроличью нору.

Руки немеют, и папин кинжал чуть не выскальзывает из потных пальцев.

Папа! Как я могла о нем забыть?

В темноте, дальше по коридору, эхом разносится какое-то шарканье. Затаив дыхание, я на цыпочках крадусь по извивающемуся тоннелю. Но уйти далеко не удается: кто-то хватает меня за локоть сзади. Одна рука зажимает мне рот, а другая швыряет об стену, так сильно, что позвоночником я врезаюсь в камень.

Стоящее передо мной существо сложено как мужчина. Свободной рукой оно хватает меня за запястья и прижимает их к моему животу. Я крепче сжимаю папин кинжал, который направлен лезвием в земле, и пытаюсь закричать, но незнакомец не отнимает вторую руку от моего рта. Он выше, чем я. Он смотрит на меня, наклонив голову набок, как любопытный щенок, и словно пытается понять, кто я такая. Его рост и фигура мне знакомы. Когда глаза привыкают к темноте, я чуть не падаю.

Это Джеб, его лабрет, его тело, которое я так хорошо знаю… и наконец я вижу лицо.

Красные точки драгоценных камней, в тон лабрету, тянутся изогнутой линией от правого виска до скулы. Я приглядываюсь и замечаю, что кончики ушей у Джеба заострились. Он походил бы на эльфа-рыцаря Королевы Слоновой Кости, если бы не щетина на подбородке. Даже глаза у него стали, как у эльфов – безучастные, пустые, без всяких эмоций.

Когда я различаю еще кое-какие ужасные подробности, из моей груди рвется вопль. Кожа у Джеба под левым глазом рассечена. Но вместо тканей и костей там пустота.

У меня пересыхает во рту. Крик глохнет под ладонью Джеба.

«Он теперь не тот, что раньше», – предупреждал Морфей. Вот что он имел в виду. Джеб подвергся искажению. По моей вине.

Я подавляю рыдание.

В пустоте, там, где разошлась кожа, я замечаю какое-то движение. На поверхность из раны появляется глаз, покрытый прожилками и обращенный зрачком внутрь. Я удерживаю тошноту и пытаюсь оттолкнуть Джеба. Но он слишком силен и удерживает меня прижатой к стенке.

Джеб наклоняется ближе. Из дыры над скулой появляются пальцы. Они пытаются дотянуться до меня и ощупать. Пальцы блестящие, красные, цвета крови. Ни к чему не прикрепленное глазное яблоко выкатывается на кончики этой чудовищной руки, чтобы лучше видеть; в то же время два обычных глаза Джеба продолжают изучать мое лицо.

Я тщетно пытаюсь вздохнуть под неумолимой ладонью, зажимающей мой рот. Жар, похожий на вспышку молнии, обжигает мне грудь, и дневник под туникой вновь начинает светиться. Тогда оживает чувство самосохранения. Я вцепляюсь зубами в пальцы Джеба – сильно, прокусив кожу.

Издав жуткий вопль, он выпускает меня. Я сплевываю кровь, смутно сознавая, что она на вкус как краска.

Пытаясь не упустить скользкий кинжал из потных пальцев, я перехватываю его в последнюю секунду, случайно полоснув Джеба по бедру. Он воет – душераздирающим, звериным голосом, – когда кожа на ноге расходится, оставив разрез длиной дюймов в шесть.

– Прости! – кричу я. – Прости, пожалуйста!

Глаза и красные, ни к чему не прикрепленные, пальцы лезут из раны, восседая на извивающихся темно-красных лозах, которые снабжены ртами, похожими на растения-мухоловки.

Я роняю кинжал. Прижавшись спиной к стене, соскальзываю на пол. Мои крики сливаются с мучительными воплями Джеба. Скользкие лозы вьются вокруг меня, и я отбиваюсь пинками. Желчь подступает к горлу, когда несколько лоз крепко обвиваются вокруг моей лодыжки.

Дверь в коридоре распахивается. Выбегает Морфей, Никки и Чешик летят следом.

Соленые слезы катятся по моему лицу и мочат губы, пока я, бессмысленно лепеча, извиняюсь за всё сразу. За всё, что нельзя повернуть вспять.

Морфей отдирает лозы, помогает мне встать и прижимает к груди.

– Уберите этого зверя отсюда! – кричит он через плечо.

Заплаканными глазами я смотрю туда же, чтобы понять, к кому он обращается.

Это Джеб. Мой Джеб. Тот, который несколько минут назад разговаривал с Морфеем. Брызги краски – единственное, что портит его безупречное лицо.

А другой Джеб, который напал на меня, лежит, скорчившись, на полу и воет. Жуткий двойник человека, которого я знаю и которому верю.

– Почему эта тварь бродит тут без присмотра? – продолжает сердиться Морфей. – Я же говорил… не следовало давать ему такую свободу.