А Говард - Новая Королева

Передернувшись, она поворачивается к маленькому Скотти, который сидит на дедушке, и складывает ладони в виде крылышек. Он хихикает и фыркает, а потом хватает Викториану за руки и начинает с ней бороться.

Дэвид снова смеется.

– Да-да, и всё из-за бабочки, которая однажды залетела на кухню. Большинство детей, которые живут за городом, обходятся в таких случаях без психических травм. Вот Джеку, например, не повредило.

Джексон отводит со лба густые светлые пряди и поправляет очки на переносице, наконец-то оторвавшись от рисунка. Синие, как у меня, глаза искрятся за круглыми стеклами в латунной оправе. На губах появляется широкая улыбка. У него неровный резец, совсем как у Джеба.

– Э… я тогда еще даже не родился, Дэйв.

Он встает, подходит ко мне и кладет руку на плечо. Я прижимаюсь к нему, вдыхая запах одеколона – вместо мальчишеского запаха пота и пыли, который был ему свойственен в те времена, когда он гонял на скейте.

– Да, наш хорошенький Джексон Томас еще спокойно сидел в маминой утробе, когда произошло это великое событие, – говорит Вики, и ямочки у нее на щеках углубляются, когда она лукаво подмигивает мне.

Джексон крепче обнимает меня и морщит нос.

– Вики, ей-богу, обязательно рисовать картину во всех подробностях?

Я безжизненно смеюсь.

– Ты прав, – отвечает Викториана. – Художник у нас Дэвид, а не я.

Тот закатывает глаза.

– Скульптура и живопись – разные вещи! Как куры и насекомые.

Все смеются, и Джеб тоже. Алисия снова хихикает.

– Та бабочка была просто огромная! Она могла съесть курицу!

Конечно, Вики не оставит этого просто так. Именно упорство делает ее таким хорошим механиком – неудивительно, что она стала официальным владельцем мастерской Джеба.

– Кроме того, мне было пять лет. Трудно такое забыть.

– Да уж, – негромко произношу я.

Джеб, удерживая Алисию за обшитое оборками платьице, чтобы она не свалилась с кровати, перехватывает мой взгляд. Его зеленые глаза по-прежнему выразительные и ясные, как всегда, несмотря на то что лицо побледнело, а под нижними веками от усталости залегли круги. Он знает, о чем я думаю. Мы почти шестьдесят лет прожили в браке, и он способен набело писать на страницах моего разума, не нуждаясь в ластике.

Мы оба храним секреты, о которых никогда не узнают дети. Это был единственный раз, когда Морфей посетил нашу семью – в связи с неотложными делами Червонного Двора, которыми мне пришлось заняться.

Если бы Джеб сам некогда не владел магией и не полюбил Страну Чудес как часть себя, он бы, возможно, помог нашему старшему сыну прихлопнуть огромного махаона пластмассовыми нунчаками. Тем более что Морфей обещал не соваться в мир людей. Но вместо этого Джеб спас бабочку от Дэвида и осторожно выпустил ее в нашей комнате. Там Морфей ждал, пока я не вернулась из магазина и не занялась своими королевскими обязанностями.

– О, чертеж папиной рампы для шариков! – восклицает Дэвид, прервав мои воспоминания.

Он показывает снимок мне и младшему брату.

– Джек, глянь сюда. Ими в гараже все стены обклеены, как обоями. Странно, что я никогда не видел этой штуки…

Джексон берет меня за руку и пытается увести с собой, но я стискиваю его пальцы в ответ и подхожу к Джебу. Мне не нужно смотреть на фотографию. Я это всё пережила.

Это случилось через два года после нашего возвращения из Страны Чудес. Джеб прибирался у себя на чердаке, пока его мама была на работе, а я в колледже. Там он наткнулся на чемодан. Внутри лежали схемы, которые он рисовал, когда они с папой строили рампы для шариков. Джеб придумал несколько новых штуковин, в надежде когда-нибудь смастерить с отцом и их. Но потом тот погиб в аварии. Джеб не знал, что отец все эти годы хранил его рисунки. Он думал, «старик» давно их выбросил.

Все рампы были такими затейливыми, что Джебу даже ничего не пришлось выдумывать, только следовать чертежам. Для этого не требовалось художественного вдохновения. Прежде чем я вернулась в тот день домой из колледжа, он оклеил стены моего гаража сотнями рисунков. Когда я загнала «Гоблина» в гараж, меня окружило будущее. Я никогда не видела своего жениха таким довольным: он нашел способ не бросать творчество, и в этом Джебу помог его отец.

Подойдя к кровати, я касаюсь лица Джеба. Он удерживает мою руку, чтобы поцеловать ее.

– Баба! Деда говорит с насекомыми! – кричит Алисия.

Я смеюсь – хотя это горький смех. Малышка опасно балансирует на матрасе (Джеб поддерживает ее) и скачет. Я подхватываю девочку и утыкаюсь лицом в сладко пахнущие волосы.

– О, – удивленно говорит Викториана, стоя возле тумбочки. – А это моя любимая фотка.

Она радостно улыбается, но губы у нее дрожат.

Один взгляд на снимок в руках у дочери – и я вновь переношусь в день свадьбы и стою рядом с женихом, под шпалерой, увитой белыми розами. Все женщины – даже девочка-цветочница – носят крылья, которые светятся благодаря оптоволокну и батарейкам. Только у меня и у мамы крылья были настоящие, стратегически обмотанные тканью у основания, чтобы никто не заметил, что они растут прямо из тела. Я щеголяла в сияющей короне, а мужчины, вплоть до самых маленьких гостей, – в кольчугах.

Джеб устроил мне сказочную свадьбу на пляже, с рыцарями и феями, и все мы блестели и сверкали в розово-лиловых лучах заката. Когда мы произнесли клятвы и Джеб поцеловал меня, с неба слетел маленький синий шарик, приземлился ему на голову и лопнул, как мыльный пузырь. Те, кто стоял вокруг, решили, что это какая-то атмосферная аномалия, вызванная влажностью воздуха и тусклым освещением. Но все признали, что свадьба получилась поистине волшебная.

Они и не подозревали, насколько были правы. Человек, который отказался от способности мечтать, в ту ночь видел волшебные сны. Это был неожиданный подарок от подземца, который некогда соперничал с ним не на жизнь, а на смерть.

Глаза Джеба скользят по мне, совсем как в тот вечер, когда мы впервые оказались вместе как муж и жена, полные любви, доверия, надежды и страсти.

Глядя то на него, то на меня, Дэвид откашливается и собирает фотографии, которые Скотти разбросал по тумбочке.

– Вы знаете… я все-таки хочу перекусить. Кто со мной?

Джексон аккуратно огибает компанию, крепко держа свой планшет, и придвигает ко мне кресло:

– Сядь, мама. Побудь здесь.

Я грустно улыбаюсь ему, и он помогает мне поудобнее устроиться рядом с Джебом.

Викториана шмыгает носом и закрывает коробку с фотографиями. Она наклоняется, чтобы поцеловать отца в лоб.

– Мы скоро придем, папа.

Он сжимает руку дочери и касается ее губами.

– Хорошо, ангел мой.

Джексон и Дэвид обнимают его и забирают малышей.

– Подождите, ребятки, – голос Джеба настигает их на пороге. – Вы ведь знаете, что я горжусь вами? И что мы с мамой радуемся, глядя на вас?