Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

Жолдэр нахмурился. Манис перестала казаться ему забавной.

Инхар начал тереть подбородок с двойной силой. Использовать Манис лучше, чем терпеть ее выходки, к тому же Жолдэр прав — больше ей нечего у них украсть.

— Будь по-твоему, — сказал он, — можешь идти с нами. Но учти, мы идем с моей скоростью, если ты отстанешь, никто не будет тебя ждать. Едой мы поделимся, но не рассчитывай наесть бока на наших харчах. Провизии, как я сказал, у нас немного, поэтому всем придется отдать тебе часть своего пайка, и я жду, что ты это отработаешь.

— В наших краях разное говорили о гостеприимство в Санглинисе, но теперь я вижу, что все это было неправдой, — улыбнулась Манис. — Вы и ваши спутники — просто живые воплощения учтивости и радушия, и я с радостью приму ваше приглашение.

Инхар только небрежно махнул рукой, показывая, что она может остаться, и полез в свой спальник. Манис же с довольной ухмылкой принялась разглядывать троих путников из-под своего капюшона.

Она обещала, что не станет обузой для них и изо всех сил старалась сдержать слово. Десятки верст ежедневно оставляли они за спиной, взбираясь на крутые склоны и холмы и спускаясь в глубокие ущелья, огибая утесы и скалы. За все время не было такого дня, по окончанию которого Манис не валилась наземь, едва Киврог произносил слово «привал». Ее ноги болели, а тело ломило, но она продолжала терпеть. Она вставала и разбирала вещи, чистила спальники, хотя сама спала, завернувшись в шубу. Готовила еду и заодно следила за огнем, чтобы он не угас, пока все не лягут спать.

Дорога давалась Манис трудно, но она старалась не жаловаться и начинала понемногу привыкать. «Это продлится недолго», — повторяла она себе, Киврог говорит, что вся дорога займет у них около двадцати дней. Разве это долго? Это лишь небольшое наказание, что уготовили ей боги за ее бесчестную жизнь; ее семью они наказали куда строже…

— Я получила свой урок, — каждый раз шепотом повторяла Манис, когда ее ноги подкашивались от усталости. Манис-воровка умерла там, вместе с ее семьей; в Деркрасте же родилась новая Манис, и ее ждет совсем другая судьба.

Каждый новый день был длиннее предыдущего, в то время как ночи становились все короче. Инхар не мог нарадоваться этому, ведь так они могли проходить еще большее расстояние за день.

Лето настигло их на средине Одинокого перевала. Едва они успели добраться до него, как Манис сбросила свою шубу. Вдали на вершинах гор можно было увидеть, как блестит снег, но, идя вдоль перевала, путники изнывали от жары. Пустошь, раскинувшаяся перед ними, была широкой, но далеко за ее краями на севере и на юге виднелись острые скалы и причудливых форм горы, заграждающие собой далекие земли.

Но уже через два дня перевал остался позади и угрюмые горные скалы снова сомкнулись над ними.

— Семигорный спуск покажется через десять дней, — сказал Киврог, и Жолдэр решил, что пора с ним поговорить.

Они остановились через час. Манис тут же занялась спальниками и едой, а Инхар решил, что сейчас самое время наточить свой меч и ножи.

Киврог достал из мешка хворост, который они собрали еще на перевале, разложив его, он принялся тереть кремень.

— Давай помогу, — сказал Жолдэр, присев рядом с ним.

Киврог как-то странно взглянул на него и протянул камень. Свой он вставил в охапку хвороста, обхватив его обеими руками, так чтобы Жолдэру было удобно бить по нему.

После нескольких ударов рыжая искра попала на ветки, и те быстро вспыхнули.

— Киврог, мне нужно поговорить с тобой о клятве, которую ты собираешься принести, — начал он, перебаривая некую неловкость.

— Можешь не беспокоиться, Лягушонок, — прогремел Киврог, — тирольды не нарушат своего слова.

— Надеюсь, что так, но я сейчас не об этом. Понимаешь, есть некий порядок, ритуал, которому все должны следовать, общаясь с королем.

Киврог вопросительно посмотрел на него.

— Как я понял, вы не преклоняете колено, когда говорите со своим вождем? — произнес Жолдэр.

Широкий лоб Киврога напрягся, и на нем проступили морщины.

— Зачем? — наконец спросил он.

Жолдэр тяжело вздохнул. Это будет непростой разговор.

— Таков обычай, — сказал он. — Всякий, разговаривая с королем, преклоняет колено перед ним, особенно это касается тех, кто просит чего-то или, как в твоем случае, приносит клятву верности.

— Значит, мне придется клясться, стоя на коленях? — фыркнул Киврог.

— Нет, только на одном. — Чтобы сэкономить время, Жолдэр отошел немного и склонил колено перед Киврогом. — Видишь?

Внезапно звонкий, пронизывающий уши звук, который стоял вокруг все это время, прервался. Это Инхар прекратил точить свой меч, чтобы посмеяться над Жолдэром.

Тот насмешку проигнорировал.

— Теперь понял — как? — спросил он еще раз.

Всем своим видом Киврог показывал, как неприятен ему этот дикарский обычай южан, но он пересилил себя и ответил:

— Да. Я преклоню колено перед вашим вождем. — Никогда прежде он не видел такой дикости. Подданные, унижающиеся перед своим правителем, тем самым унижают и его.

«Силен тот волк, которого бояться другие волки, а не тот, которого бояться овцы и бараны», — так говорили среди тирольдов.

Жолдэр поднялся и сел рядом с ним.

— Теперь что касается самой клятвы, — сказал он. — Обращение к королю должно быть последовательным. Вначале следует представиться, а затем, раз ты говоришь от чужого имени, — назвать этого человека. После чего следует произнести саму клятву и склонить голову, ожидая ответа, запомнил?

— Да, — сказал Киврог и отвернулся. Ему был неприятен этот разговор, и он хотел как можно скорее его закончить, но Жолдэр не оставил его в покое. Он не унимался даже во время ужина, все требуя от Киврога, чтобы тот отрепетировал клятву. В конце концов, Киврог устал от его назойливости.

— Хорошо, Лягушонок! — крикнул он.

Никогда прежде Жолдэр не слышал такого властного голоса; он спрятал руки в рукава, чтобы не показывать, как они дрожат.

Инхар и Манис тоже захотели послушать, поэтому сплотились вокруг Киврога, который и без того чувствовал себя дураком.

Он прочистил горло и начал:

— Я — Киврог с северных гор, потомок народа тирольдов, прибыл к Вашему Величеству от имени Великого Рисебата, вождя Деркаста и объединителя племен тирольдов. Великий Рисебат желает принести клятву верности королевству Санглинис от имени всех людей гор. Тирольды просят Ваше Величество о покровительстве и защите, а взамен предлагают свою верность короне — с этого дня и до конца времен.

Жолдэр очень внимательно слушал каждое слово Киврога: его грохочущий акцент, неправильные ударения в словах и надменный тон — даже там, где он говорит о верности…