Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 3

Заслышав, как бодро поднимается гостья по лестнице, я торопливо вышла на залитую солнцем веранду и, устроившись у мраморных перил, обернулась к распахнутой двери.

Спустя несколько секунд из нее выпорхнула маленькая леди в элегантном персиковом платье с низким вырезом и крохотной черной шляпке с пышным страусовым пером, также выкрашенным в нежный персиковый цвет. У моей гостьи оказалась поднятая копна белокурых кудрей, нежно-голубые глаза и очаровательные ямочки на пухлых щеках. Не успела я подумать, что графиня вовсе не похожа на почтенную вдову, а скорее на цветочную фею, которая только вылетела из бутона, как гостья защебетала:

– Ах, вблизи вы еще прекраснее, миледи, прошу простить мое вторжение, но я никогда бы не простила себе, если бы вы познакомились с герцогиней де Леруа или моей несносной старой-девой сестрицей Жоржеттой де Симон раньше меня! И не смотрите на меня так осуждающе! Да, Жоржетте всего девятнадцать, но внутри это – высушенная вобла, уверяю вас. Причем вобла, одетая в самый синий из всех чулок, что можете себе представить! И с таким характером Жоржетта никогда не выйдет замуж, просто никогда, что и к лучшему для мужского населения Огненных Земель и всех семи королевств.

Я успела немного привыкнуть к открытости и чрезмерной рефлексии жителей Огненных Земель. Поэтому, пока гостья сыпала словами, ахами, вздохами, ничего не говорящими именами, я вежливо кивала. А когда она закончила, присела в книксене и представилась:

– Леди Сварт из дома Гриндфолд к вашим услугам.

– Надо же, какая я неуклюжая, – очаровательно проворковала графиня де Моро и присела в таком глубоком реверансе, что мне показалось, она не поднимется без посторонней помощи. При этом щедрое содержимое ее декольте с трудом удержалось в кромке квадратного выреза.

Я пригласила графиню де Моро присесть в удобное кресло с высокой спинкой, а сама заняла такое же напротив. На низкий круглый столик мистрис Дежу споро выставила круглый, как шар с носиком, заварочный чайник, чашки и пару блюд со сладостями.

Графиня де Моро, видимо, отличающаяся большей проницательностью, чем показывала, перехватила мой взгляд, который зацепился за модный фасон ее платья, и с улыбкой произнесла:

– Ах! Ваше высочество! Если бы мне траур шел так же, как вам, я бы ни по чем с ним не рассталась. И даже сделала бы своей изюминкой, эдаким "экскуиземент", как модно говорить при дворе. Но увы! Вы, с вашей кожей цвета густых сливок и лицом, которое как будто, вырезали из мрамора эльфы, и этим огненным безумием на голове выглядите, словно древняя эльфийская статуя, которую просто необходимо прикрыть каким-нибудь глухим цветом, чтобы хоть немного сдержать ее великолепие… Я же в черном выгляжу моль молью, причем, заметьте, пышнотелой молью, что совсем меня не красит в то время, как в моде такие хрупкие и утонченные линии тела, как у вас, или высушенность воблы, как у Жоржетт… Поэтому цвет, цвет и только цвет… Этим хоть как-то спасаюсь, а что касается траура, то неужели недостаточно этой уродской черной шляпки?

– Я вспомнила, где видела вас! – воскликнула я, когда удалось вставить слово в фонтан славословия, который, судя по всему, лился из леди де Моро сутки напролет. – Конечно! На плоту, когда мы вчера следовали во дворец. Вы еще помахали мне… и на вас, точно, было желтое платье!

Леди де Моро принялась обмахиваться веером с такой тщательностью, что содержимое ее декольте заходило ходуном.

– Ну конечно, моя дорогая! Конечно! Видят светлые боги, как я хотела посетить вас еще вчера, и чего стоило сдержать свое неуемное и не всегда уместное любопытство! Но принцесса устала, сказала я себе, она долго ехала, и, конечно, сама жаждет увидеть все великолепие двора во всей красе. Но сдержись, дорогая Мари, сдержись! Завтра принцесса Черной Пустоши поблагодарит тебя, когда ты представишь ее свету, а что касается опалы, моя дорогая, вряд ли на это стоит обращать внимание. Не так давно я сама пребывала в немилости. Но наш обожаемый правитель, его величество преславный Радилит, да славится имя его, весьма отходчив, особенно, когда дело касается женской красоты. И, готова поспорить, как только увидит вашу прелесть на предстоящем балу, тут же сменит гнев на милость!

Надо признаться, после этой тирады я смотрела на леди де Моро с открытым ртом, часто хлопая ресницами, забыв о наставлениях Бенары. Графиня, должно быть, говорила бы и дальше, но заметив выражение моего лица осеклась и принялась всматриваться с каким-то новым чувством.

– О светлые боги, – наконец, прошептала она, а я прикрыла рот. – Нет, не может быть, но это так! Вы действительно… Вы правда были влюблены в своего покойного мужа, Черн… его высочество Сварта! О боги! Вот это новость! Вот это, что называется, «сенсансьон»! Ах, как это мило, как это просто и провинциально мило! Так примите же мои самые искренние соболезнования, на этот раз действительно искренние, дорогая моя!

Я часто заморгала и склонила голову, растерявшись, не зная, как реагировать на такие слова. Но истинным чутьем слышала, как искренне раскаивается графиня де Моро. Поэтому не смогла встать и покинуть веранду, как хотелось сделать это сразу, а просто тихо произнесла:

– Спасибо, уважаемая… графиня. Позвольте и вам…

– Ах, оставьте, – остановила она меня, обмахиваясь веером. – Старый граф отбыл на Звезду два месяца назад и до сих пор не знаю, как прийти в себя от счастья. О, меня слишком хорошо знают в свете, чтобы каждое принесенное мне соболезнование звучало торжественнее, чем поздравление с новым кругом или днем покровителя!

Я замолчала, не зная, что на такое ответить и подумала, что от меня соболезнования по поводу вдовства никогда не прозвучат как поздравление, а поэтому лучше воздержаться от любых слов. Чтобы немного скрасить неловкую паузу, а также прояснить кое-что для себя, я осторожно спросила:

– Вы что-то говорили об опале, госпожа графиня. Должно быть, я или ослышалась, или неправильно вас поняла. Что значит, опала? Ведь мы с виконтом де Жероном только вчера прибыли ко двору, а я и вовсе не была здесь с тех времен, как была маленькой девочкой…

– Да-да, со времен раскола! – перебила меня леди де Моро и поежилась, словно ей стало зябко. – Жуткая страница нашей истории, брр-р… Да что же непонятно насчет опалы, милая? Ведь его величество не принял вас вчера, об этом весь двор уже знает. Все только об этом и говорят! Думаете, если бы вас вчера принял наш пресветлый правитель, сейчас только одна я навещала бы вас? Как бы не так! Не все здесь могут похвастаться бесстрашием, как я! Но ничего, ничего, дорогая, сегодня же на суаре у герцогини де Мадлен все непременно увидят, какая вы лапочка, и это, конечно, сыграет вам на руку, потому что когда находишься в опале, поверьте, по себе знаю, связи при дворе могут ой как помочь!