Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 3

Виконту удалось отбить атаку. Пока гвардейцы переглядывались и махали руками, планируя новую, он с размаху рубанул по горлу умирающее животное. Ему дорого далась забота о коне: один из гвардейцев атаковал и достал виконта мечом. Не успела я ахнуть, как нападающий осел, неловко подвернув ноги.

Двое других, не сговариваясь, попрыгали с лошадей и атаковали одновременно. Какое-то время над облаком пыли раздавался лишь лязг мечей и крики. Наконец пыль осела, и я увидела, как виконт, уперевшись ногой в тело, извлекает меч, чтобы вытереть его об убитого.

Я направила коня ближе, и ветер донес обрывки слов, сказанные знакомым голосом:

– Не утомились? Теперь… с настоящим лордом… а не мальчишками.

Виконт стоял, широко расставив ноги, двумя руками опираясь на меч. Даже без истинного зрения видно было, как он измотан. С ужасом я поняла, видно это не только мне. Я подумала, виконт, наверняка, намного лучший боец, чем герцог, но сейчас, ослабленный боем с десятком гвардейцев, он еле держится на ногах.

– Будешь упрямиться? Или вернешь мне жену по-хорошему? – поинтересовался герцог из седла, не торопясь подъезжать поближе.

– Она не твоя жена, – ответил виконт хрипло. – А моя.

Внутри все сжалось от этих слов, а голова закружилась. Несмотря на ужас, творящийся вокруг, я почувствовала себя самой счастливой из смертных.

– Ты кто? Королевский бастард? Поверенный дохлого принца? – скривился Вазис де Луа. – Опомнись, парень, и останешься жив. Я – наместник короля, правитель Изумрудного Нагорья, законный владелец и господин этой высокородной шлюхи. Мне отдал ее сам повелитель. Что ты можешь против его слова?

– Она не вещь, чтобы иметь владельца, – прорычал де Жерон. – И будь ты хоть жеребцом из-под задницы Дэйви Джонса, она моя. Моя жена.

– Безродный! – вскричал Вазис де Луа. – Я предлагал тебе твою жалкую жизнь в обмен на шлюху. Теперь я не буду церемониться, ты уже труп! Нарушивший приказ повелителя все равно обречен.

Виконт перевел дыхание и сверкнул глазами. Он поднял меч и, направив острие на де Луа, проговорил:

– А я, пожалуй, поцеремонюсь. Я хотел лишь выхолостить тебя, как мерина, прежде чем вогнать меч в глотку, но теперь оставлю жить, пока не ответишь за каждое слово, что сказал в адрес моей жены.

– Грязный ублюдок! – проорал де Луа, спрыгивая с коня. Фалды его плаща раздулись, словно крылья хищной птицы.

Он бросился на виконта, выставив перед собой меч, тот увернулся из-под руки и, когда герцог пробежал мимо, перевернулся в воздухе и нанес удар. Сталь звякнула о сталь, брызнули искры, герцог увернулся в последний момент, отступая. В следующий выпад виконта меч прошел в дюйме от кюлот герцога и тот, отпрыгивая, разразился грязной бранью.

– Оскоплю, – повторил де Жерон. – Как скота.

Снова раздался звон стали, противники, равные по силе и умениям, закружились в смертоносном танце. Мне показалось, что я уже видела это, и память услужливо подсказала, где. Перед глазами встал туман над черными водами моря, звездное небо и круглая, близкая луна над головой. Виконт разит невидимого врага на нижней палубе. Он подпрыгивает, переворачивается в воздухе, а я стою, замерев, и не могу оторвать от него взгляда.

Герцог де Луа делает выпад – и бок Дагрея заливает красным.

– Вот так, виконт, – удовлетворенно говорит герцог, отступая. – Не стоит брать на себя ношу не по силам. Конечно, моя шлюшка очень сладка, и я вовсе не против, что вы попользовались ей… Таким сладким куском грех не прельститься.... Я буду награждать ее прелестями своих гвардейцев за особо важные заслуги.

Виконт взревел и ударил, размахнувшись, но герцог успел отскочить и полоснуть Дагрея по животу, добавляя алую полосу к тем, что уже багровеют на груди.

– Вы против? – ухмыльнулся герцог, отступая. – Зря. Ей очень это понравится. Я бы дал ей даже обслужить вас ртом напоследок, но на жалость, у вас совсем не осталось сил.

Виконт снова взревел, и в стремлении достать герцога, пропустил еще один удар.

Тот достал Дагрея снова и коротко рассмеялся.

– А, впрочем,.. Мне нравится эта идея все больше и больше.

Не отрывая глаз от виконта, герцог крикнул:

– К ноге, шлюшка! Обслужи напоследок своего любовника, а я в это время буду наказывать тебя, чтобы не спала с другими.

Он снова ударил, и, схватившись за плечо, виконт со стоном упал на колени.

Герцог рассмеялся и обернулся ко мне.

– Посмотри на своего любовника напоследок, шлюшка. Вот он, копошится у моих ног. Запомни его таким.

Я зажала рот двумя руками, чтобы не кричать, не добавлять излишних страданий виконту. В мыслях пульсировала мысль, что мы проиграли.

– Нет! – воскликнула я, отказываясь верить в это. – Ты обещал… Ты не можешь меня оставить!

Герцог, который слышал, что говорю, истинным слухом, победно захохотал, запрокинув голову.

Я закрыла ладонями глаза, отказываясь смотреть на то, как снова потеряю любимого, только в этот раз некому посадить меня на коня и увезти домой, в Пустошь… Внезапно поняла, что по иронии судьбы все-таки прибуду домой в чужом седле, в качестве рабыни жестокого и порочного мерзавца.

В следующий миг победный хохот герцога сменился ревом.

Истошный крик пронзил пространство и какое-то время существовал только он.

Когда открыла глаза, увидела, что герцог по-прежнему возвышается над виконтом, но надменность покинула его искаженное от боли и недоумения лицо. Я перевела взгляд вниз и завизжала, когда увидела, как светлые кюлоты герцога окрасилось в багровый. В следующий миг лезвие пропороло де Луа живот, и я снова заслонилась ладонями, чтобы не видеть такую страшную и мучительную смерть.

Соскользнув с коня и упав на четвереньки, я содрогнулась от спазмов, сотрясающих нутро. Казалось, прошла целая вечность, пока я сидела, раскачиваясь, зажмурив глаза с такой силой, словно не собиралась больше смотреть на мир, созданный светлыми богами.

Родные руки обняли меня и привлекли к себе.

Из груди Дагрея вырвался стон, когда ощутила, как он опускается рядом на колени. Не разжимая век, я вцепилась в его руку обеими ладонями и притянула к себе. Меня прижали еще крепче и поцеловали в висок.

– Я обещал, что не оставлю тебя, Лиззи, – прошептал Дагрей мне на ухо, и я расплакалась от облегчения.

По-прежнему не открывая глаз, притиснулась ближе, и, обхватив за шею обеими руками, я стала всхлипывать, как маленькая, когда, забравшись к отцу на колени, жаловалась на несправедливость светлого мира детства.

Меня гладили по голове, плечам, бормотали что-то успокаивающее и понемногу от звуков родного голоса я стала приходить в себя.

Все еще не выпуская любимого из объятий, я хрипло прошептала:

– Обещай мне еще кое-что, Дагрей.