Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

Бару крутанулась к флаговым и барабанщикам, стоящим на холме.

– Сигнальте Тайн Ху! – заорала она. – Флагами для Тайн Ху: они идут на нее!

«После битвы, – сказала Тайн Ху. – Не раньше».

Как много всего должно случиться после сражения!

Кавалерия княгини Вультъягской под развевающимися стягами двигалась на запад. Лошади топтали цветущие луга.

Это была разведка боем, поиск возможных ловушек перед ударом во фланг Маскарада.

Тайн Ху не видела массы конников Хейнгиля. Не замечала стальной клешни, которая вот-вот отрежет ей путь к отступлению.

– Передайте ей: назад! – крикнула Бару сигнальщикам.

Внезапно воздух сотряс взрыв еще одной сигнальной ракеты. Фаланга Маскарада двинулась в наступление.

Бару вновь повернулась к барабанщикам и флаговым, дабы отдать новый приказ: передать Отсфиру, чтобы он сменил цель, – и ее внимание привлекла сумятица на склоне. На холм Хенджа взбиралась группа лучников «Армии волка» и горстка всадников. Знамени при них не было. Судя по простоте снаряжения, это были люди Лизаксу, но ведь он стоял далеко слева – его берсерки-книжники прикрывали центр со стороны болот.

Зачем они здесь? И – вот он, среди всадников, князь Высокого Камня, ростом вровень с Зимними Гребнями, глаза горят лисьей яростью…

Машет своим лучникам: «Готовьсь!»

– Князь Лахтинский, – Бару положила руку на плечо старика, вложила в голос весь металл, какой могла. – Осложнение обстановки.

Лучники Лизаксу выпустили стрелы во флаговых и барабанщиков Бару. Те попадали с воплями боли, а лучники метнулись к врагам и перерезали им глотки.

«Мы ведь ударили по рукам, – подумалось Бару против всякой рациональности и практичности. – Я ведь обещала тебе…»

Лизаксу со своими всадниками подъехал к Бару.

Зирох с высоты…

Вот фаланга «Армии волка». Копейщики пяти княжеств и двух народов прикрыты щитами товарищей. Окутаны дымом. Сменяют погибших товарищей, пробираясь между их тел, в первые ряды. Стяги сожжены залпами хвачх. Лишь дым, точно знамя, реет над их головами: огонь им все еще друг…

Двадцать тысяч копий блестят в лучах заходящего солнца. Так они держали строй: кровь бешено стучит в висках от ужаса и веселья, у кого штаны мокры, у кого ум затуманен – словом, каждый справляется, как может.

Но как придают духу барабанная дробь, команды Пиньягаты и стрелы, летящие над головами во врага, несмотря на то что по лучникам палят хвачхи!

«Стоять. Стоять».

Да, надо держаться и ждать врага. Десять тысяч земляков, служащих захватчикам, на флангах, а в центре – пять тысяч пустоглазых масок с крючьями, пиками, тяжелыми щитами и огнедувами.

На севере Хейнгиль с четырьмя тысячами латной кавалерии заходит в тыл пяти тысяч кавалеристов Тайн Ху. Ее строй отвечает неуклюжим, беспорядочным топтанием на месте, колеблется между наступлением на запад и отходом на восток. Лошади упрямятся, точно везут тяжеленные мешки с песком. Люди суетятся, будто в отсутствие каких-либо приказов, словно Тайн Ху даже не командует ими вовсе.

А знамя Честной Руки, реявшее над холмом Хенджа, покачнулось и рухнуло. Скрылось среди поваленных каменных столбов.

Вот к чему привела ее идиотская доверчивость. Да, она знала, что Лизаксу умен. Но он казался таким идеалистом!

Похоже, бездне не суждено поглотить ее. Гибель наступит раньше. И ведь перед самой развязкой!

– Лизаксу! – крикнула она, стараясь перекрыть цокот копыт конницы. – Лизаксу! Сколько тебе предложил Каттлсон?

Зате Олаке, старик в кольчуге с чужого плеча, встал между Бару и всадниками.

– Мальчик мой! – рыкнул он. – Что ты затеял?

Клин всадников – четырнадцать человек – приблизился к ним вплотную. Бледнокожие стахечи настороженно поглядывали на Бару, Зате Олаке и своего князя.

Лизаксу пришпорил коня.

– Князь Лахта! Ваша светлость! Я помню, что вы сделали для нашего общего блага! Отойдите. Позвольте мне спасти нас всех!

– Чем они купили тебя? – отчеканил Зате Олаке. – Мне известно, что ты любишь и ценишь. Тебе дали лекарства для жены? Посулили свободу брака для дочерей? Тебе пообещали путешествие в Фалькрест, где тебя посадят в Парламент и «цивилизуют»?

Некоторое время князь Лизаксу глядел на него в остолбенении – и вдруг расхохотался.

– Ты меня с кем-то путаешь!

Но в ту же секунду он – следом за Бару – различил звук, раздавшийся за спиной.

Эти был равномерный грохот множества подков.

Взвились вверх стяги княжества Игуаке. На холм взлетели кавалерийские резервы Коровьей Царицы и княгиня собственной персоной.

Лизаксу выхватил меч, сжал губы, сузил глаза и опять пришпорил коня, без колебаний, без милосердия направляя его на Бару.

В ответ она обнажила оружие. Абордажная сабля Аминаты с тихим шорохом выскользнула из ножен. Мышцы заходили ходуном, ноги напружинились, принимая стойку, тело зажило своей жизнью – жизнью флотской системы.

Сам клинок не спасет своего хозяина…

Дружинники Лизаксу замерли, а потом повернулись к несущимся всадникам, к княгине Игуаке. Коровья Царица на скаку во всю глотку честила их «трусами», «содомитскими подстилками» и «вонючими каплями с кривого фалькрестского нужника».

Князь Лизаксу устремился к Бару. Кунья накидка бешено развевалась по ветру за его спиной.

– Стреляй, – сказала она.

Резко щелкнул тетивой арбалет Зате Олаке. Короткая толстая стрела вонзилась в горло жертвы. Князь Лизаксу, ученый владыка Высокого Камня, муж и отец, обвис в седле и рухнул наземь, не сказав напоследок ни слова и даже не изменившись в лице. Ему не осталось и мига, чтобы осознать свою смерть и обдумать ее онтологию.

Взглянув на мертвого, Зате Олаке покачал головой.

– Поверить не могу! Я‑то полагал его человеком с принципами!

– А я могу, – ответила Бару.

Всадники из резерва Игуаке налетели на дружинников Лизаксу и втоптали их в землю. Игуаке надменно обогнула место их гибели и рысью подъехала к Бару.

– Увидела, что твое знамя рухнуло, – вымолвила она. – И подумала, что неплохо бы подняться на холм и помочиться на твой труп.

«Зачем что-то говорить, – вдруг подумала Бару. – Как хочется оплакать их всех – и этого человека, его вдову и сирот, и мысли, которыми он не успел поделиться».

– Ты своими руками лишила себя столь прекрасной возможности, – произнесла она вслух.

– Да, – согласилась Игуаке, прикрыв глаза от солнца и усмехнувшись. – Я заметила, что к тебе направляются люди Лизаксу без знамен. Никогда не доверяла этому грамотею! Так или иначе, но я подозреваю, что твоя Вультъяг вот-вот погубит нас. В общем, возможность помочиться на твой труп еще не потеряна.

Повернувшись к северу, Бару потянулась за подзорной трубой, но не решилась посмотреть на поле битвы в той стороне.