Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

– Помогите поднять знамя, – сказала она.

Хоть до чего-то можно дотянуться. Хоть что-то еще в ее руках.

Фаланги медленно сближались.

Едва начнется прямое столкновение, едва сомкнутся с грохотом стены щитов, не будет ни пути назад, ни места для маневра. Два строя сольются воедино – центр с центром, фланг с флангом. Тогда придется давить, колоть, биться насмерть, пока кто-то не дрогнет и не побежит… или не будет стоптан кавалерией, зашедшей с фланга или с тыла.

А в кавалерийском сражении еще никто не одержал верх.

Лучники Отсфира продолжали вялый обстрел, жаля северный фланг противника. Они убивали несчастных, насильно забритых в солдаты в захваченных землях Радашича. Хвачхи Маскарада выпустили в ответ последние залпы, и их стойки опустели.

Позади пактимонтского строя иод огромным штандартом ехал губернатор Каттлсон. А на северной равнине, среди желтых цветов, челюсти его ловушки сомкнулись вокруг Тайн Ху.

Четыре тысячи всадников под командованием Хейнгиля зашли в тыл Тайн Ху с востока. Теперь на опушке леса показалась и вторая, скрытая до поры челюсть. Две тысячи кавалеристов из княжеств Отр и Сахауле, пылая жаждой мести за убитых князей, за хараеродское злодейство, вырвались из-за деревьев и устремились на Тайн Ху с запада.

– Плати по кровавым счетам! – орали они, насмехаясь над врагом-счетоводом. Кавалерией «Армии волка» командовал явно не тот человек. Пять тысяч всадников Тайн Ху нерешительно топтались на месте. Основу ее латной кавалерии составляли люди Игуаке – жители Внутренних Земель, которые не питали ни малейшей любви к лесной княгине с ухватками разбойницы. Вдобавок их лошади были измотаны и изнывали от жажды (стремительный дневной марш-бросок дал о себе знать) – и животным не терпелось избавиться от тяжкого груза.

Дезорганизованные, окруженные шестью тысячами тяжелой кавалерии без возможности отступить по флангу, они не имели никаких шансов в конном строю.

Тайн Ху подала сигнал, и всадники спешились.

– Отдай коней!

Глотки за глотками подхватывали приказ Тайн Ху, передавая его к дальнему крылу:

– Отдай коней! Стройся!

Постепенно здесь забурлил хаос другого рода. Воины готовились. Занимали позиции. И теперь латная кавалерия, вооруженная копьями и мечами, спешилась. Бросила лошадей. Отдала их новым наездникам: «шакалам», прятавшимся среди цветов в кустах. Велитам и лучникам, готовым вступить в бой.

Охотники были отправлены вперед – провести разведку и ждать удобного момента. Задачу эту Тайн Ху доверила самым надежным из своих людей, вультъягским воинам – Сентиамутам, Алеменуксам и прочим.

– Укрыться. Выжидать. И помнить: чем легче всадник, тем быстрее конь!

Кавалеристы же, расставшиеся с лошадьми, выстроились в фалангу и подняли копья навстречу четырем тысячам конников Хейнгиля. Это было давным-давно привычно и знакомо. Строиться в пешую фалангу – один из первых маневров, которым обучали любого из них.

О том, что лошадей следует отдать каким-то велитам, в уставах не было сказано. Но они безропотно подчинились приказам Тайн Ху.

Три тысячи новорожденной легкой кавалерии помчались на юг. Тайн Ху со своими дружинниками скакала иод знаменем кометы. Она так яростно пришпоривала своего белого коня, что его сердце могло взорваться и превратиться в еще одну комету.

Две тысячи латных кавалеристов, оставленные позади, были отданы сыну Игуаке – грозному и азартному прирожденному полководцу. Свернув на запад, они ударили по всадникам Отра и Сахауле с кличем: «Честная Рука!» – ибо Игуаке Ро видел Бару Рыбачку и тоже питал надежды на трон.

Гром копыт и столкновения двух огромных масс сотрясли равнину. Так началась битва на севере.

А спустя мгновение возле холма Хенджа, в тени леса схлестнулись фаланги противников!.. Недолгий стремительный бег – и сокрушительный, до треска в костях, удар щитов в щиты. Треск, скрежет, давка – натиск! Воины заработали копьями, отчаянно вопя и жмурясь, чтобы уберечь глаза от острого ливня щепок и обломков.

В центре копейщики Пиньягаты встретились с пехотой Маскарада, и князь обнаружил, что его славных воинов теснят. Фалькрестские латы надежно отражали стрелы, крепкие копья не ломались, а саперы из глубины строя метали через стену щитов кислоту, газ и огонь.

Беспощадные, исполненные чужеземной воли маски глазели на врага в упор.

– Стоять! – заорал Пиньягата.

Это была уже не команда, а мольба.

Знамя Честной Руки вновь взмыло над холмом. Его встретили радостным кличем.

У подножия холма Хенджа изгибались и смешивались друг с другом два строя. На правом фланге «Армии волка» изрядно потрепанные рекруты Игуаке получили подкрепление и вновь ринулись в бой. Теперь им повезло: они сумели даже сдержать натиск вражеского крыла – фаланг, состоящих из ратников Радашича. Копья работали вполруки, а прореха между противниками была широка: никому не хотелось прыгать в смертельную чащу с боевым воплем на устах.

Тем временем слева берсерки-книжники Лизаксу разбились о непреклонную фалангу княжества Хейнгиль. Одурманенные снадобьями, слепые к боли, берсерки бросились в мясорубку. Но двенадцатифутовые копья не испугались их, и стена щитов осталась глуха к их воплям. Фалангу Лизаксу охватил ужас. Берсерки не сломили противника, икари Химу не пронесла их в глубину вражеского строя.

Неуязвимые книжники погибли как простые смертные.

Левое крыло строя восставших дрогнуло. Распалось. Подалось назад под натиском вояк Хейнгиля, которые шли на них и без устали орали: «Держи слово!»

Казалось, прорыв неизбежен.

Но брешь заткнула ягата Дома Хуззахт – богатыри в латах, ведущие за собой отряды воинов.

Дружинники Хейнгиля столкнулись с броней стахечи и военным кличем возрожденного севера… и отступили.

Но ягата поторопилась.

Сместившись налево, богатыри оставили центр, где пактимонтская пехота в масках сошлась с лучшими воинами Пиньягаты. Вскоре пехотинцы обнаружили, что до совершенства им далеко, однако проявили упорство и продолжали рваться вперед на крыльях имперского превосходства.

Стиснув кулаки, Бару смотрела, как прогибается строй в центре. Вдруг она проиграет и Каттлсон победит? Что, если прибывшие морпехи обнаружат на поле боя лишь стаи ворон, пирующих на трупах мятежников?

«Твои ошибки спишут на кровь и пол. Ты должна быть безупречна».

– Север! – изумленно воскликнул Зате Олаке.

– Взгляни на север! – подхватила Игуаке.

На северо-западе кружили, сойдясь в рукопашной, две огромные конницы – Игуаке Ро бился с явившимися отомстить за Наяуру. На северо-востоке строй из трех тысяч копейщиков опустился на колено и вскинул копья, сдерживая удар кавалерии Хейнгиля, отсекая воинов от основной битвы.